Лимб - Юлия Лим

Лукас перехватил руку нападающего, сдерживая нож возле горла. Противник вдавливал его в землю, кровь в сломанном носу не давала дышать. Лукавый задыхался, и его хватка с каждой секундой ослабевала.

– А можно заказать что-нибудь вкусненькое? – спросила Алена.

– Мой друг сказал, что здесь самые вкусные блинчики с шоколадом. – Костя протянул сестре меню. Она открыла его и принялась с энтузиазмом изучать названия.

«Что я делаю? – подумала Язва. – Костя – хороший парень, а я увиваюсь за его другом, еще и целую его, чтобы они потом поссорились… Правы были девчонки из класса, когда сказали, что я тварь».

Она тяжело вздохнула, приложив руку ко лбу и закрыв глаза.

– Ты в порядке? – спросил Костя.

– Давай отойдем на минутку, – попросила Ярослава, вставая из-за стола. Посмотрев на Алену, она ласково сказала: – Не скучай, малышка. Я скоро верну твоего брата, – и подмигнула ей. Та показала большой палец и снова стала рассматривать фотографии молочных коктейлей.

Язва завела Костю за стойку, где было не так шумно и где любопытные глаза не могли подглядеть. Ярослава задумалась, как сказать Косте о своем решении. Его губы то сжимались, то разжимались. Он поправил верхнюю пуговицу на воротнике рубашки, потом вовсе расстегнул ее неловким движением.

– О чем ты хотела поговорить? – спросил Костя. Он опустил руки вдоль тела, но ладони заметно подрагивали.

«Лучше сделаю это сейчас. Потом будет поздно», – подумала Язва.

– Помнишь, как я тебя поцеловала? – она повернулась к стойке и стала протирать ее тряпкой.

– Конечно! – обрадовался Левицкий.

– Забудь об этом. Это было ошибкой.

Костя молчал. Испугавшись, что ему стало плохо, Язва обернулась. Он всматривался в ее лицо не моргая. Его взгляд потяжелел, скулы заметно напряглись. Ярослава узнала в нем того парнишку из больницы.

– Ясно. – Он развернулся и пошел к черному ходу.

– На улице холодно! – крикнула ему Язва.

– Плевать, – ответил Костя и повернул дверную ручку.

Снаружи что-то мешало. Костя подтолкнул дверь ногой, чтобы выйти. Перед ним на спину упал незнакомец. Услышав хриплое дыхание, Левицкий опустил взгляд. Лукавый лежал на земле. Его глаза закатились, лицо распухло.

– Лукас! – Костя кинулся к нему и перевернул друга на бок, чтобы тот не захлебнулся кровью.

Кто-то подбежал сзади. Костя успел развернуться и схватить нападающего за грудки, невольно заблокировав удар.

– Ты что творишь?! – Левицкий всматривался в блестящие напуганные глаза – единственное, что не скрывала балаклава. – Кто ты?

Его оттолкнули, ударили коленом под дых. Костя согнулся. Незнакомец подошел к Лукавому и занес нож для удара. Не раздумывая, Левицкий метнулся к другу и закрыл собой.

Лезвие вспороло одежду, примкнуло к коже и забралось в тело, разрезая изнутри. Из раскрытого рта полилась кровь. Костя вцепился в балаклаву и стащил ее, но лица так и не разглядел.

Нападавший убежал, оставив нож в Левицком. Костя с хрипом упал на землю рядом с Лукавым. Дотянувшись до его руки, он нащупал пульс.

«Еще жив… жив…» – веки слипались, по телу словно разливался свинец.

А потом наступила чернота.

Со столика слетела ваза. От музыки группы кафе подпрыгивало. Закатив глаза, Язва пошла за совком и веником. Она наклонилась, чтобы убрать осколки. Сквозь прозрачное стекло в двери она заметила тела, лежащие на земле. Узнав их по одежде, Ярослава выскочила на улицу.

– Лукавый! Костя! – Язва завизжала так громко, что ее легкие чуть не порвались. На ее крик прибежали остальные.

Вик позвал директора кафе, Тихая вызвала скорую. Язва бросилась к Косте и встала рядом с ним на колени. Она хотела приподнять его голову, позвать, но замерла, побоявшись навредить ему. Видя лужу крови, она разрыдалась, прикрывая лицо руками.

Пятнадцать минут показались Язве вечностью. Директор закрыл кафе, отправив всех в больницу. Сидя в коридоре, Ярослава смотрела, как Лукавого и Костю повезли в операционную.

Прибежали их родители. Тихая покачивалась в кресле, поджав ноги. Вик ходил взад-вперед. Не выдержав груза вины, Язва ушла в туалет, где села на пол и расплакалась. Трясущимися руками она взяла мобильник.

– Доченька, тебя забрать? – спросила Олеся.

– Почему я такая мразь, мам? – сквозь слезы пробормотала Язва.

– Что случилось? Почему ты плачешь?

– Из-за меня один хороший парень может умереть. – Она стала задыхаться, поднялась и ополоснула лицо холодной водой. Из-за распухшей слизистой Язва дышала ртом. – Кто-то напал на моих друзей, а Костю… Костю пырнули ножом.

– Скажи мне, где ты! – потребовала Олеся. – Я приеду.

Язва назвала адрес больницы. Когда Олеся нашла ее в туалете, Ярослава кинулась к ней в объятия, уткнулась лицом в плечо и зажмурилась.

«Если долго-долго жмуриться, то все плохое исчезнет», – вспомнила она слова родной матери.

Софья одернула Еву, когда та завертелась, сидя за столиком.

– Эй, не слишком ли ты сходишь по нему с ума? Вы ведь еще даже не общались! – напомнила она. – А вдруг он откроет рот, и ты подумаешь: «Боже, что это за придурок»?

Ева добродушно рассмеялась.

– Давай я тебя сфотографирую, именинница. – Софья сделала несколько снимков на мобильник и переслала их в личные сообщения во «ВКонтакте». – Какая тебе больше всего нравится?

Ева быстро удалила неудачные фото, а самое лучшее поставила на аватарку.

– Вот эта. Ты хорошо видишь образы! Почему бы тебе не пойти на курсы фотографии?

– Потом. Сначала школа, универ. Ты же знаешь, как у меня к этому родители относятся.

– В любом случае ничего не бойся! – Ева похлопала подругу по руке. – У тебя все получится. Я в тебя верю. – Она взяла телефон и уткнулась в него, как только пришло оповещение.

– Кто это? – Софья вытянула шею, пытаясь разглядеть текст.

– Это он… он здесь! – Ева тихо пискнула, прикрывая рот рукой. Она несколько раз выдохнула, успокоилась и посмотрела на подругу. – Как я выгляжу?

– Потрясно! Пойдем… – только они встали из-за столика, как у Софьи зазвонил мобильник. С каждой секундой ее лицо мрачнело. Она приложила руку ко лбу. – Ева, похоже, сегодня мне придется оставить тебя одну. У меня бабушка умерла…