В чём дело, Полли? - Марьяна Иванова

Но что бы там ни было, в этом месте всё равно происходят странные вещи. Более мрачные и пугающие, чем себе представляла Эмма Аддерли. Чёрт бы её побрал. Честное слово.

Я собрала осколки и выбросила их в урну. Все эти мысли неспроста. Я поняла, что меня наконец накрыло. Я села под окном, обхватив колени руками, и тихонечко заплакала. Как бы сильно я не избегала этого, но всё равно в итоге пропустила смерть миссис Беккер через себя.

Вскоре я снова задремала. На сей раз мне приснилось море. Солнце медленно скрывалось за горизонтом и жара потихоньку спадала. Песок был тёплым и мягким, я ощущала его босыми ступнями. Рядом бегала девочка лет восьми или чуть старше. Часть её волос была собрана в аккуратный хвостик. Лента с другого хвостика спала и её унёс ветер. Мы смеялись и пытались поймать её, но так и не сумели. Мою шляпу ветер тоже то и дело пытался украсть. Но меня ему не провести. Нет-нет. Красивый мужчина стоял чуть дальше и махал нам рукой. «Улыбайтесь, давайте! Улыбку!» – просил он.

Куда исчезают воспоминания людей после их смерти? Исчезают вместе с ними? Нет. Они разлетаются по свету и превращаются в сны.

Потом что-то спугнуло этот чудесный сон. Все краски смешались и превратились в уродливого монстра.

Скрип, скрип, скрип….

Я распахнула глаза и поняла, что уже давно не сплю, а просто лежу и слушаю скрип из соседней комнаты. Мне вдруг захотелось сжать кулаки и колотить в стену до тех пор, пока она не развалится. Но эта злость на самом деле адресовалась только одному человеку. Меня накрыло ещё сильнее. Не помня себя, я вылетела из комнаты и помчалась к спальне Мишеля. Как он смеет быть таким спокойным? Мне до смерти надоели его маски! Что за этой чёртовой дверью?! За что мужчина на кладбище дал ему пощёчину? Уж не за то ли, что он довёл бедную Беккер до приступа?!

Я так раззадорилась, что упустила момент, когда мои мысли вышли из-под контроля и начали вырисовывать такие жуткие картины. Дойдя до его двери, я набралась духу и постучала.

– Открыто… – донеслось из комнаты.

Мой мальчик, не считай меня предателем, прошу. Я действительно очень устала. Я отдала тебе всё, что имела. Всё, что от меня осталось. Я знаю, что ты задумал. Ты уверен? Я так не хочу, чтобы ты закончил, как Надд…

Я резко распахнула дверь и влетела туда, всё ещё не растеряв священного гнева. В комнате стоял полумрак. Горела только маленькая настольная лампа. Тяжёлые драпированные шторы не могли пропустить свечение луны. Лучи солнца, наверняка, тоже. У дальней стены располагался небольшой камин, которым, наверное, давно не пользовались. У стены напротив стояла широкая кровать, над которой нависал тёмный балдахин. Всё остальное место занимали комод из красного дерева, стол, два старомодных кресла и напольное зеркало в помпезной позолоченной оправе. Спальню наполнял плотный запах лаванды. Хотя ароматические палочки лежали на комоде незажжёнными. Так вот откуда распространяется этот дымок.

Мишель стоял ко мне спиной, упёршись руками в стол.

– Я могу тебе помочь? – равнодушно спросил он, не оборачиваясь.

– Да, можешь! Что происходит, Мишель? Я спрашиваю, что происходит в этом доме?! Почему здесь умирают и пропадают люди?! Что за дьявольский скрип я слышу из той комнаты и почему она заперта? Я требую немедленно открыть её! Ты слышишь?

– Сейчас?

– Да! И ни секундой позже!

– Хорошо, мисс Проныра. Но мне нужно отыскать ключ. Не могла бы ты подождать за дверью…

– Ты снова найдешь способ уйти от этого разговора! А я сойду с ума, если ещё хоть одну ночь буду слушать это!

– Хорошо, я понял.

Он выдвинул ящик из стола и немного пошарил там. Потом он шатко развернулся ко мне лицом. Волосы Мишеля были сильно растрёпаны, а рубашка застёгнута лишь на одну пуговицу. Он был без очков, и я хорошо видела его красные от слёз глаза. Ещё, кажется, он слегка дрожал. Увидев его таким растерзанным, я поняла, что п р о п а л а…

– Я нашёл ключ, идём, Полли… – произнёс он, грустно улыбаясь и потрясывая маленьким ключиком. Слишком маленьким, чтобы хранить большой секрет.

– Мишель… Тебе бы прилечь.

– Нет, я всё равно не усну. А ты говоришь, что сходишь с ума. Я открою эту дверь, ты права.

– Оставим это до утра. Лучше приляг. А я пойду.

– Я продрог. Я совсем продрог.

Чуть шатаясь, Мишель дошёл до меня и протянул ледяную ладонь. И правда, как же здесь холодно.

А потом он почти рухнул на пол, но я успела подхватить его за плечо. Быть не может, чтобы он был таким лёгким.

– Залезь под одеяло, а я принесу тебе чай. Какой ты хочешь?

– Горячий.

– Горячий? Горячий – это хорошо. Залезь под одеяло, ладно?

Он послушно кивнул, а я выбежала в коридор. Там я осознала, что нахожусь в одной сорочке, поэтому сначала зашла к себе и накинула халат.

С кухни доносились тёплые разговоры. Питер и Аня пили чай, жадно обхватывая чашки. Хорошо, значит чайник горячий.

– Привет, тоже проголодалась? – Питер подвинул мне миску с печеньем.

– Нет, мне нужен горячий чай и только. Где разнос?

Аня молча достала серебряный разнос из шкафчика и подала мне.

– Ты в порядке? – косясь, спросил Пит.

– Не знаю. А похоже, что не в порядке?

Вместо ответа эта сладкая парочка странно переглянулась и Питер снова потряс миской с печеньем у меня перед носом:

– Если идёшь к Мишелю – захвати, он любит.

– Спаси… Подожди, как ты… Ладно, завтра поговорим. Спокойной ночи, скоро полночь.

Я схватила разнос и помчалась к лестнице, расплескивая чай по полу. Вдогонку я как будто бы услышала: «Давно полночь».

Мишель сидел на кровати, укутавшись в одеяло. Его всё ещё пробивала лёгкая дрожь. Меня, честно говоря, тоже. Я поставила разнос на прикроватный пуфик и протянула ему чашку. Он благодарно принял её и тут же отвёл взгляд. Я смотрела на него с недоверием и лёгким злорадством. Его вымученный вид вызывал противоречивые чувства: с одной стороны, было приятно видеть, что он способен чувствовать боль утраты, с другой, я не верила ему. Старалась не верить. Если не поверю, то смогу и дальше презирать его. А вот если поверю, если буду такой дурой, что поверю… Значит, поверю и во всё остальное. Значит, Бран окажется прав, и я буду слишком предана Мишелю, чтобы действовать против него.

– Извини, что нагрубила. Это самое настоящее, что есть во мне…Ты согрелся?

Он промолчал и сделал ещё пару глотков.

– Кто-то перерыл все мои вещи, пока нас не было дома. Есть предположения?

Мишель безразлично покачал головой и продолжил молчать.

– Завтра же с утра отопри ту комнату. Отопрёшь? Да? Пойду я, доброй ночи…