Это дикое сердце - Джоанна Линдсей

— А ты откуда знаешь?

— Девчонка сказала, что, как только заживет ее больная нога, она сразу переедет от нас к Берте и будет там работать.

Калида разожгла любопытство Марио. Он часто бывал в публичном доме Берты, хотя мог пользоваться там услугами лишь нескольких девиц. А новая проститутка, особенно красивая, конечно, будет нарасхват у Берты, и ему вряд ли удастся переспать с ней.

— Ты расскажешь матери? — поинтересовался он.

Калида пожала плечами и, сложив губки бантиком, ответила:

— А зачем? Она такая приветливая, разговорчивая, и… знаешь, мне даже жаль ее. Она в отчаянном положении. Просто не представляю, каково это: хотеть мужчину и не иметь ни одного под рукой. Бедняжке невтерпеж, понимаешь?

— Это она сама тебе сказала? Калида кивнула и, перегнувшись через стойку, прошептала:

— Она даже спрашивала меня, не знаю ли я кого-нибудь… кто мог бы ею заинтересоваться. А как ты? — Марио нахмурился, и она засмеялась, — Ну же, Марио! Я знаю, ты все равно когда-нибудь переспишь с ней. Мне до этого нет никакого дела, querido[7]: я знаю, для тебя это просто баловство. Но согласись, лучше уж воспользоваться ею не откладывая, чем ждать, когда она попадет к Берте. Там она встретит тебя уже истасканной и усталой, а сейчас изнемогает от желания.

Сработало, она купила его! Калиду убедил в этом его взгляд. Марио возбудила одна мысль о том, что он первым в городке переспит с новой женщиной.

— А как же твоя мама? — спросил он.

— Подожди до завтрашнего вечера. Энн Харвел пригласила маму на день рождения, и она уйдет, как только ресторан покинет последний посетитель. Конечно, она не задержится допоздна, ведь утром мама собирается в церковь. Главное — не шуми, и тогда, уверена, gringa захочет, чтобы ты остался с ней на всю ночь. А уйдешь утром, когда мама будет в церкви.

— Ты скажешь девушке, что я приду?

— Нет, Марио, — Калида усмехнулась, — устроим ей сюрприз. Мне не хочется, чтобы она чувствовала себя в долгу передо мной. Ты только постарайся объяснить ей причину своего визита до того, как она закричит.

"И, — продолжила Калида про себя, — если все пойдет как надо, то Чандос вернется как раз вовремя, чтобы порадоваться этому сюрпризу. Вот будет веселая сценка! Неплохо бы увидеть все это». Но даже мысль об этом согревала ее.

Квадрат желтого света падал на узкую грязную улочку перед маленьким домиком. В этот вечер здесь было тихо: по субботам народ собирался и шумел на главной улице городка, далеко отсюда.

Чандосу сказали, что на этой улочке живут в основном девушки-танцовщицы и одна из них, Лоретта, — женщина Уэйда Смита.

Чтобы найти ее, Чандос потратил чертову уйму времени, ведь Смит жил в Парисе под другим именем и, находясь в розыске, старался не привлекать к себе излишнего внимания. Здесь, в городке, мало кто знал человека по имени Уилл Грин.

Конечно, Уилл Грин мог оказаться вовсе не тем, за кем охотился Чандос, и все-таки, похоже, на этот раз удача улыбнулась ему. Он постоял в тени на другой стороне улочки, наблюдая за домиком, потом двинулся к крыльцу, прижав к боку револьвер. Сердце сильно билось от приятного возбуждения. Приближалась развязка, о которой Чандос так долго мечтал. Еще немного, и он встретится лицом к лицу с убийцей сестры.

Прокравшись к двери, Чандос осторожно повернул ручку — не заперто. Приложившись ухом, прислушался: ничего, только кровь стучала у него в висках.

Он опять медленно повернул ручку, затем быстро толкнул дверь ногой. От удара задрожала вся передняя стена домика. С полки посыпалась посуда, одна чашка выкатилась на середину грязного пола. Светловолосая девушка посмотрела с постели на дуло револьвера.

Под тонкой Простыней вырисовывались маленькие, едва сформировавшиеся груди. Чандос видел, что ей от силы тринадцать-четырнадцать лет. Может, он ошибся домом?

— Лоретта?

— Да?

Девочка съежилась от страха.

Чандос шумно вздохнул. Он не ошибся — это тот самый дом! Ему следовало бы помнить, что Смит питал пристрастие к юным девочкам.

Она была избита, и сильно. Одна сторона лица потемнела и распухла, на другой чернел заплывший глаз. От ключицы до левого плеча тянулся огромный страшный синяк, на обеих руках выше локтя вкруговую виднелись мелкие — следы жестокой хватки. О том, как выглядит ее тело, скрытое под простыней, Чандос не хотел даже думать.

— Где он?

— К… кто? — испуганно спросила она трогательным детским голоском, и Чандос вдруг понял, каким страшным кажется он ей сейчас: заросший щетиной — он не брился с тех пор, как расстался с Кортни, — и с револьвером в руке, по-прежнему нацеленным на девушку.

Убрав револьвер в кобуру, он сказал:

— Я тебя не трону. Мне нужен Смит. Она напряглась. Страх сменился гневом, и в открытом глазу вспыхнул злобный огонек.

— Вы опоздали, мистер. Я сдала подонка. Он избил меня в последний раз.

— Он в тюрьме? Она кивнула:

— Да, черт возьми! Я знала, что в городок приехал рейнджер, иначе не стала бы его сдавать. Местной тюрьме я не доверяю — он оттуда запросто сбежал бы. Поэтому через своего друга Пеппера я попросила рейнджера зайти полюбоваться на меня и сообщила ему, кто такой Уэйд. Видите ли, Уэйд рассказывал мне о той девушке, которую убил в Сан-Антонио. Он пригрозил мне однажды, что точно так же убьет и меня, и я ему поверила.

— И рейнджер забрал его? — спросил Чандос, стараясь не выказывать своего нетерпения.

— Да. Он пришел сюда позже вместе с шерифом и схватил Уэйда со спущенными штанами. Мерзавец хотел меня даже в таком виде. Думаю, так я ему нравилась даже больше.

— И когда это было?

— Три дня назад, мистер.

Чандос застонал. Черт побери, всего три дня! Если бы его не укусила змея, если бы за Кортни не погнались наемные охотники за людьми, он не опоздал бы на встречу с подонком.

— Если вы хотите увидеться с ним, мистер, — продолжала Лоретта, — вам надо поторопиться. Этот рейнджер все знает об Уэйде. Он сказал, что в Сан-Антонио против него достаточно улик и его повесят сразу после скорого суда.

Чандос не сомневался в этом. Он был в Сан-Антонио вскоре после того убийства и все о нем слышал. Там он впервые потерял след Смита.

Чандос кивнул:

— Спасибо, малышка.

— Я не малышка, — сказала она. — Во всяком случае, накрасившись, я выгляжу старше. Вот уже год я работаю в танцзалах.

— Надо бы запретить это законом.

— Да что вы говорите? — язвительно спросила она. — Бандит-проповедник — неслыханно! — Увидев, что Чандос уходит, Лоретта окликнула: