Роман для нежных женских душ - Наталия Потапова

Неслышно подошла к двери, позвала вполголоса. Не дождавшись ответа, приоткрыла дверь. Сергей крепко спал, разметавшись на стеганом покрывале. Без подушки, одетый – хорошо хоть ботинки снял! Во сне «львиная» складка на переносице разгладилась, волевые черты его скуластого лица смягчились, в них появилось что-то детское, беззащитное. Еле удержалась, чтобы не погладить его по голове. Спящий Сергей словно угадал ее мысли и по его лицу пробежала тень улыбки. Ольга аккуратно прикрыла его одеялом и на цыпочках вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

* * *

Ольгу разбудил звон разбитого стекла. Вскочив с кровати, она не сразу поняла, что происходит. Показалось, что и не спала вовсе, а, уткнувшись в подушку, просто прикорнула на минуту. Привычно потянулась к выключателю, но вспомнила, что находится в комнате Пилар. Не понимая, что происходит, подбежала к окну, попыталась раскрыть деревянные ставни, но налетевший порыв ветра был настолько мощным, что выбил ставни из рук. Она едва успела закрыть окно.

Промчалась в большую комнату и, прижавшись лбом к выходящему на террасу окну, увидела, что обломившаяся ветка пинии разбила козырек над входной дверью. Природа разбушевалась не на шутку. Могучее дерево, словно восточная плакальщица-великанша, отчаянно вздымало и бросало вниз усыпанные острыми иголками ветви. По дороге со звоном понеслась сорванная дверца электрического щитка-распределителя. Жалобно мигнув, погасли уличные фонари, электричество отключилось. Ветер завывал с такой силой, будто бы грозился смести с лица земли все живое и, похоже, намеревался осуществить свои угрозы.

Закутавшись в плед, испуганная Ольга замерла у окна. Штормовые ветра не редкость в прибрежных районах, но такого разгула стихии она не припоминала. Невидимое в темноте фантастическое чудовище ухало, рычало и с треском крушило все вокруг. Резкий сноп света фонарика заставил ее вздрогнуть.

– Ничего не бойся и отойди от окна – быстрым шагом Сергей пересек комнату, силой усадил Ольгу в кресло и вышел на террасу, тщательно задвинув стеклянную дверь. По террасе заскользил луч света, послышался звук открываемой входной двери, под ногой хрустнули обломки козырька. Фонарик выхватил из темноты раскачивающиеся кусты олеандра, закрученные гигантской спиралью взлохмаченные конусы из сорванных листьев, травы, мусора; пролетело, переворачиваясь в воздухе, оставленное на каком-то участке серое пластиковое ведро. Босая, в тонкой кружевной маечке, Ольга прильнула к холодному стеклу.

Сергей, пригнувшись, высвечивая перед собой пространство, обходил дом вокруг. Удерживая в руке айфон, он резким и точным ударом захлопнул ставни, подергал, проверяя их на прочность. Уперся локтем в стену, поднял голову и не спеша обводил лучом света кабели наружной проводки. Бушевавший ураган не смог поколебать его спокойную уверенность, он был хозяином жизни, в которой, случалось, происходили и такие вещи, как этот ураган.

Ольга не сводила глаз с двигающегося в темноте силуэта, вбирая в себя каждое его движение. В реве ветра, во вздыбленном хаосе кромешной тьмы пришло осознание, что ее будущее предрешено, что сейчас должно произойти неотвратимое, что вот за этим человеком, не задумываясь, она пойдет хоть на край света. Ее бил озноб, плед, который она пыталась накинуть, выскользнул из рук. Лязгнула дверная задвижка и Сергей появился на террасе, отряхиваясь и выплевывая набившиеся иголки.

– Зачем ты вышла, быстро… – Не дав ему закончить, бросилась на шею, приникла к нему, дрожа и беспорядочно целуя. Он попытался поднять упавший плед, закутать ее озябшее тело, но Ольга не давала ему двигаться, не разжимала рук. Как безумная, шептала его имя, пряча лицо у него на плече. На какую-то долю секунды с ним случилось неожиданное – он растерялся. Попытался освободиться, вернуть себе свободу движений, но она прижалась, словно прилепленная расплавленным воском.

Кровь бросилась ему в голову. В нем оживал огнедышащий вулкан, раскаленная лава, обжигая внутренности, рвалась наружу, ему с трудом удалось перевести дыхание. – Дай дверь закрою – проговорил сдавленно, но ее не отпустил, только высвободил руку, чтобы задвинуть дверь. Подхватил за ноги, кинул на плечо и, уже ничего не соображая, пошатываясь и тяжело ступая, как вылезший из февральской берлоги медведь, направился в ее спальню. Корзина, стоящая у двери, опрокинулась и по полу, по голубому ковру раскатились в разные стороны золотые мячи-мандарины

Новый порыв ветра ударил по стеклу, завыл, словно гигантский неисправный орган в опустевшем соборе, но разве они могли слышать что-то, кроме дыхания друг друга? Кроме безумных, прекрасных и обжигающих слов, которые они, не слыша и не слушая себя, шептали друг другу? Сколько раз за эту ночь она умирала от сладкой невыносимой боли и возрождалась, охваченная лишь одним желанием, одной страстной мольбой – не уходи… Сколько раз он, опустошенный до невероятной легкости бытия, в изнеможении опускался рядом, чтобы – через вечность? Через мгновение? – вновь испытать восторг погружения в живительный родник ее лона…

– Моя, моя… – задыхаясь, в упоении гладя и сжимая ее податливое тело, повторял он. И Ольга – независимая, самостоятельная, гордая Ольга, целуя и лаская его, повторяла, словно в бреду – твоя, твоя…

* * *

К утру ветер окончательно стих. Прозрачное голубое небо, пронизанное солнечным светом, удивленно взирало на царивший на земле беспорядок. Рабочий день начался рано, были мобилизованы все коммунальные службы и уже к полудню в городке навели порядок. Были разобраны завалы на дорогах, распилены и убраны поваленные деревья, заработало электричество.

Сергей проснулся первым. Осторожно, стараясь не разбудить Ольгу, снял с груди ее руку. Уткнувшись носом в подушку, она сладко посапывала, разметавшиеся русые волосы закрывали ее лицо, оттеняя белизну шеи. Под сбившимся одеялом угадывались длинные ноги, пленительный изгиб повыше. Из-под гибкой сильной спины выглядывала спелая упругая дынька, другая спряталась надежнее. Он насмешливо улыбнулся – ишь, угомонилась, ненасытная. Пригрозил пальцем поднявшему голову коту, который спал в кресле, уютно свернувшись калачиком. – Хозяйку не буди, усатый. – Прошел на кухню. – Так, где тут у нас кофе?

– Вставай, соня! – Ольга осторожно приоткрыла один глаз, словно проверяя реальность происходящего. Прикрылась рукой от бившего в окно солнечного света В нос ударил запах кофе.

– Кофе я сварил, но остальное… – твоя забота. – Строгий голос, смеющиеся серые глаза, губы подрагивают в скрытой усмешке. «Мой милый, мой желанный…» Ящерицей заскользила по постели, приподнявшись, обняла за шею, пытаясь повалить.

– Нет-нет, сначала завтрак. Знаешь, который сейчас час? – Любуясь, отбросил с ее лица волосы, погладил по щеке, легонько шлепнул по круглой попе. – Давай вставай, ласточка.

– Поцелуй меня! – Запрокинула голову, лукаво прищурилась и замерла в ожидании.

– Но только один раз. Мало? Ну смотри, сама пощады запросишь!

Взял ее голову в руки, слегка прикоснулся губами, надавил сильнее, словно пытаясь распробовать и стал неспешно вбирать ее в себя, покусывая и прижимая. Время словно остановилось. Задохнувшись, Ольга толкала его в грудь, безуспешно пыталась вырваться. Жестом показала «Сдаюсь». И уже убегая в душ, крикнула – Обманщик! Ведь как пел, обещал –«ой-ся, ой-ся, ты меня не бойся, я тебя не трону, ты не беспокойся». А сам?..