Хозяин Севера - Игорь Леонидович Гринчевский

что я намеревался Кузьминского «зарядить» на организацию моторных испытаний, измеряющих октановые числа различных топлив. А параллельно выпустить «хоть какую» бензопилу. С теми движками, что есть. Тяжелая будет, маломощная? Так оно и понятно! Ничего, пока мужиков поздоровее для работы с ней подберем. И опыт набирать будем прямо сейчас! Ведь времени нет, совсем нет времени, господа!

И опаздывать в столицу мне никак нельзя! Но и уплыть, оставив за спиной такую «бомбу», я не могу. Стройка встанет! А просто платить этим вымогателям серебром тоже не получится. Свободный обмен ассигнаций на золото, так же как и свободное хождение серебряного рубля были важнейшей частью реформы Витте. И если китайцы начнут «вымывать» из страны серебро и требовать себе исключительности, их просто вышибут отсюда! И правильно, в общем-то, сделают.

Но и ссориться с организацией Фаня я никак не мог. Рабочие нужны, а их пока еще только начали сюда завозить.

— Ты этих вымогателей пригласил? Молодец, зови их сюда. И да, вот еще что, — сказал я, слегка понизив голос, — До моего возвращения собери мне на них данные. Надо понять, чего еще от них можно ждать.

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…Кузьминский саму идею моторных испытаний всячески одобрил, и даже не стал возражать, когда я ему образцы с разными соотношениями изооктана и гептана в качестве основы для градуирования шкалы предложил. Но вот энтузиазма заниматься этим самостоятельно не высказал. Ссылался на ухудшившееся здоровье, жаловался, что шестой десяток на исходе…

Но лёгкий намек на то, что я попрошу Наталью Дмитриевну помочь ему со здоровьем, тут же решил дело. Старый изобретатель грустно покряхтел и сказал, что возьмется за дело хоть с понедельника. Не за сами испытания, разумеется, а за разработку стенда для них. Ну а дальше, мол, уже не его вина, если я буду тянуть с оплатой или не смогу добиться быстрого изготовления.

Общение с прессой и мой доклад про блестящее будущее «вольфрамовых нитей накала» и новых «ламп Воронцова» прошел ожидаемо хорошо. Но вот когда я объяснил, что для изготовления вольфрамовых нитей моим методом нужен тантал, а главное, когда добавил, что «мистер Морган из САСШ любезно передал мне все имеющиеся у него запасы концентрата», так что я, фактически, монополист по танталу, зал загудел…»

Санкт-Петербург, 8 мая (20 мая) 1899 года, суббота

При этих словах зал мгновенно загудел. Приглашенные корреспонденты, особенно из Великих держав, перекрикивая друг друга, начали задавать вопросы.

— Мистер Воронцов, означает ли это, что «лампы Воронцова» в ближайшие год-другой будет продавать только Россия?

— Юрий Анатольевич, вы уверены, что наша промышленность осилит имеющийся спрос?

— Как вы видите военное применение новых ламп? Не надеетесь ли вы, что наличие таких ламп даст русской армии решающее преимущество?

Ну и куча других вопросов. Однако я не отвечал, и шум постепенно стих.

— Господа, я буду приветствовать выпуск «ламп Воронцова» в любой стране. Более того, я вообще за беспрепятственную торговлю продукцией высоких технологий и за распространение самих технологий по миру. Однако метод получения вольфрамовых спиралей требует высокой культуры химического производства и большого запаса тантала.

Я сделал небольшую паузу, а потом продолжил, не дав вклиниться в мою речь даже этим ушлым «акулам пера»:

— И в настоящий момент мое предприятие обладает и тем, и другим. И потому мы готовы заключить контракт на переработку слитков вольфрама в нити накала с кем угодно, на свободной основе!

Тут зал загудел, и мне пришлось повысить голос:

— И в любой стране я и мои партнеры охотно войдем акционерами в производство ламп. У нас есть что вложить. Патенты, деньги, материалы… Но мы и не подумаем устанавливать монополию на это. Повторяю, мы готовы произвести оговоренное количество спиралей для любой страны. Разумеется, мы ждем, что и нам пойдут навстречу и разрешат войти в их бизнес, как равноправным партнерам.

Некоторые присутствующие вскочили с мест и начали что-то кричать, так что мне пришлось надсадить горло, чтобы прокричать внезапно возникшую идею. Но зал меня услышал:

— И я считаю, что товары высоких технологий надо продавать только за серебро! Поэтому оплату мы будем принимать только серебром! Никаких ассигнаций! Я предлагаю создать международные списки таких товаров. И пусть мои лампы будут первыми в «серебряном списке»!

* * *

— Юрий Анатольевич, что это за ерунду рассказывают про какой-то «серебряный список»?

— Это не ерунда, Ваше Высочество! — коротко ответил я. Да, вот так. Пусть Великий князь и обратился ко мне по имени-отчеству, но я тем же ответить не могу — свидетелей много.

— Но… Чёрт, да Витте же порвёт и вас, и нас с вами! Зачем вы это предложили? Вы что, не понимаете? Во внешней торговле за золото торгуют! И переходить в ней на серебро — вредить себе. Золото лучше серебра! А в торговле внутренней даже частичный отказ от приема ассигнаций опять же вызовет настоящий скандал. Витте своей реформой всего пару лет, как добился равного хождения золота и ассигнаций. Ну и серебряной монеты, разумеется.

— Это точно! — вступила в беседу Воронцова-Дашкова. — И сил, и денег даже потратили немало. Заём у французов брали, чтобы рубль золотом обеспечить, своего-то золота не хватало. И тут на тебе! Что это за шлея вам под хвост попала, господин Воронцов? Всю финансовую систему государства под откос пустить хотите? Так не дадут. Верно Его Высочество излагает. Порвут вас, на лоскутки порвут и не заметят. Да и нас вместе с вами, если вступиться попробуем.

А я молчал. Тогда, на пресс-конференции случилась у меня вспышка интуиции. Когда одновременно охватываешь внутренним взором все связи. Запросы китайцев, особенности международной торговли и финансов, мои планы на развитие хай-тека, потенциальные инвестиции… А теперь надо ЧАСТЬ этого коротко и внятно изложить негативным слушателям. А слова все не шли… Впрочем, что там сказала Елизавета Андреевна? Вот за это и зацепимся.

— Верно говорите, Ваше сиятельство. Золота в стране