Как устроена экономика - Ха-Джун Чанг

Парадоксальный результат определения людей как в высшей мере несовершенных существ – ограниченно рациональных, со сложными мотивами, доверчивых, с социально обусловленным поведением и даже с внутренними противоречиями – на самом деле заставляет считаться с людьми больше, а не меньше. Именно потому, что мы признаем людей продуктами общества, мы можем по-настоящему оценить свободный выбор тех, кто идет против социальных условностей, преобладающих идеологий или своих классовых основ. Признавая, что человеческая рациональность ограничена, мы начинаем больше ценить инициативы предпринимателей, решающихся на «иррациональные» проекты, которым все остальные предрекают провал (а в случае успеха называют инновациями). Иными словами, только тогда, когда мы признаем несовершенный характер человека, можно говорить о реальном, а не фиктивном выборе, который людям предопределено сделать в мире совершенных индивидуумов, где они всегда знают самый лучший вариант действий.

Подчеркивая важность реального выбора, я не пытаюсь сказать, что мы можем поступать вообще как угодно. Книги из серии «помоги себе сам» уверяют, что вы можете сделать что угодно или стать кем угодно, если так решите. Но варианты, которые люди в действительности способны выбрать (или совокупности вариантов выбора), обычно слишком ограничены. Это бывает из-за скудости ресурсов, которыми они владеют; как резко выразился Карл Маркс, у рабочих периода раннего капитализма существовал выбор только между работой по 80 часов в неделю в суровых условиях и голодной смертью, потому что у них не было средств, чтобы содержать себя. Ограниченная совокупность вариантов выбора может существовать и потому, что, как я говорил раньше, с помощью социализации и преднамеренного управления нашими предпочтениями нас научили ограничить диапазон того, чего мы хотим и что считаем допустимым и приемлемым для себя.

Как великие романы и фильмы, мир реальной экономики населен сложными и несовершенными персонажами – и людьми, и организациями. Выдвижение теорий относительно них (или чего бы то ни было), конечно, должно включать в себя несколько степеней обобщения и упрощения, но доминирующие экономические школы зашли слишком далеко в упрощении вещей. Только учитывая многогранную и ограниченную природу человека, признавая важность крупных организаций с непростой структурой и механизмом принятия внутренних решений, мы можем строить теории, которые позволят нам понять сложность выбора в экономике реального мира.

Первая часть книги была посвящена «привыканию» к экономике. В ней мы обсудили, что представляет собой экономическая теория, что такое экономика, как наша экономика стала такой, какая она сегодня, почему существуют различные способы ее изучения и кто основные субъекты экономической деятельности.

А теперь, когда вы вполне разобрались в предмете, давайте обсудим, как мы можем использовать его, чтобы понять реальную мировую экономику.

Когда: примерно в 1930-х годах.

Где: один из кабинетов в Госплане, центральном органе планирования СССР.

Что: собеседование при приеме на должность главного статистика.

Комиссия, проводящая собеседование, задает вопрос первому кандидату: «Товарищ, сколько будет два плюс два?». Он ответил: «Пять».

Снисходительно улыбнувшись, председатель комиссии сказал: «Товарищ, мы очень ценим ваш революционный энтузиазм, но на эту должность нужен человек, который умеет считать». Кандидату вежливо указывают на дверь.

Ответ второго кандидата: «Три». Самый молодой член комиссии вскакивает и восклицает: «Арестуйте этого человека! Мы не должны терпеть контрреволюционную пропаганду, занижающую наши достижения!». В итоге второго кандидата из комнаты вытаскивают охранники.

Когда этот же вопрос задают третьему кандидату, он отвечает: «Конечно же, четыре». Член комиссии, похожий на профессора, сурово читает ему лекцию об ограниченности буржуазной науки, зацикленной на формальной логике. Кандидат, опустив голову от стыда, выходит из комнаты.

Четвертого кандидата все-таки наняли. Каким был его ответ?

«А сколько вам надо?»

Показатели объема производства (или выхода продукции) редко явно подделываются даже в социалистических странах, за исключением самых крайних политических ситуаций, например начального этапа правления Сталина или Большого скачка при Мао Цзэдуне в Китае. Тем не менее было бы неправильно думать, что мы можем измерить объем производства или любые другие экономические показатели, если уж на то пошло, точно так же, как проводятся измерения в естественных науках, таких как физика или химия.

Любимая мера объема производимой продукции у экономистов – валовой внутренний продукт, или ВВП. Это, грубо говоря, общая денежная стоимость того, что было произведено внутри страны за определенный период – обычно за год, иногда за квартал (три месяца) или даже за месяц.

Я сказал «грубо говоря», потому что «то, что было произведено», нуждается в определении. При расчете ВВП мы измеряем выход, или продукцию, по добавленной стоимости. Так называется стоимость продукции за вычетом промежуточных затрат. Пекарня может заработать 150 тысяч фунтов стерлингов в год, продавая хлеб и другую выпечку, но если у нее ушло 100 тысяч фунтов на различные промежуточные затраты – закупку сырья (муки, масла, яиц, сахара), топлива, электроэнергии и прочего, – пекарня получит всего 50 тысяч фунтов добавленной стоимости от этого сырья и материалов.

Если мы не вычтем стоимость промежуточных затрат и просто просуммируем конечные результаты всех производителей, то дважды, трижды и больше раз посчитаем одни и те же компоненты, раздув тем самым фактический объем производства. Пекарь купил сырье у мукомольной компании, так что, если сложить выход продукции пекаря и мельника, мука окажется посчитанной дважды. Мельник купил пшеницу у фермера, так что если добавить выход продукции последнего к предыдущей сумме, то пшеница, которую фермер продал мельнику и которая затем в виде муки была куплена пекарем, посчитается три раза. Только определяя добавленную стоимость, мы можем измерить истинный объем выхода продукции[80].

А как насчет слова «валовой»? Оно означает, что мы до сих пор не убрали что-то из общей картины – как на банке с консервированным тунцом указывают массу брутто и нетто (то есть массу рыбы без учета масла или рассола). В данном случае это что-то – стоимость изношенных средств производства, в основном оборудования; в нашем примере с пекарней – это печи, тестомесы и хлеборезки. Средства производства, или оборудование, не «потребляются» и не включаются в выход тем же способом, что и мука для хлеба, но по мере использования их экономическая ценность снижается – что называется амортизацией. Если вычесть износ оборудования из ВВП, мы получим чистый внутренний продукт, или ЧВП.