Слепое пятно - Виктор Ночкин

— Вандемейер, а вы со своими переписываетесь? С семьей?

— Конечно, по четвергам я отправляю им письма.

— Каждый четверг? Строго по расписанию? А чтоб в пятницу или в среду — ни-ни?

Дитрих поднял глаза от приборов и устало потер переносицу.

— Мы договорились по четвергам. Это удобно. Жена отвечает в воскресенье вечером, у нее есть два дня, чтобы продумать ответное письмо. Извините, Слепой, мне нужно часа два, чтобы упорядочить данные.

— Наш шпигун готуе шифровку у розвидцентр, — бросил снаружи Костик. — Не заважай. Йды краще до мене, я також телеграму одержав.

— Телеграмму?

— Ну, памьятаеш, мы пытали Гошу, с ким ще Пустовар розмовляв? Шоб маршрут знайты?

— А, да… — В последние сутки было столько со-бытий, что я и забыл об этой просьбе. Как-то все перемешалось. — Ну и что Карый?

— Так що… вин не може цим подиям багато уваги придилиты, бо люды ж усе бачать…

Это понятно. Если Гоша станет вплотную заниматься ограблением, люди подумают, будто его круто обнесли. Серьезные люди так подумают. Нет, это Гоше западло — все должны знать, что у Карого дела в порядке, а если мелкие неприятности и происходят, то Гоше плевать. Ерунда, мол, не стоит внимания. Выходит, Гоша может выяснять потихоньку, исподволь, чтобы в глаза не бросалось.

— Но кое-что он выяснил, верно? Говори уже, что в «телеграмме»?

— Хомячина цей товстый, Пустовар, вин по кабакам ходыв, то в одному мисци на сто грамив сшыбае, то в иншому. Буцимто не лыше Демьяну щось с ПДА скинув, булы ще хлопци. Почав цей Дима с серьйозних мисць, зи «Штей» його на пидсрачныках вынеслы, у «Чарци», вин с якись новеньким бухал, крапли свои капав…

«Шти» — крутое заведение, понтовое, «Чарка» в Чернобыле-шесть тоже крутизна, из тамошних с Пустоваром никто не захотел за стол садиться, но какого-то новичка он подцепил, значит… и за соточку, за две втюхал ему координаты брошенного хабара.

— А где ещё Дима лицом торговал?

— Та шо я тоби буду переказываты? Беры та читай!

Костик отстегнул с запястья ПДА и протянул мне. Правда, на мониторе высветился не ящик с Гошиным мейлом, а текстовый файл, часть письма. Я, конечно, был не в претензии, если сообщение Карого содержало нечто, не предназначенное для дальтоников, значит, так надо. Я углубился в чтение. Там перечислялся десяток кабаков в поселках около Периметра. Интересно, что Дима двигался по наклонной — от самых дорогих заведений — до нашей «Звезды». Наша-то база из скромных, чего уж там… Кроме названий, стояли даты и — иногда — собеседники. Из трех сталкеров, упомянутых в Гошином мейле, я был знаком только с одним, Лёхой Лысым. Не то чтобы близко знаком, но пару раз встречались, и его сетевые координаты у меня остались. Двух других я не знал. Конечно, общался Пустовар не только с упомянутыми парнями, но Гоша раскопал информацию об этих.

Я вернул ПДА Костику, подумал немного… и быстренько набил сообщение Лысому: «Лёха, привет! Ты с Пустоваром бухал? Учти, он скинул координаты хабара Демьяну, и Демьян там накрылся. Слепой». Это так, чтобы хоть с чего-то начать.

Тут из автобуса выбрался Дитрих.

— Слепой, у вас воды нет? Моя фляга пуста, а мне бы запить… что-то мне немного… э… нехорошо.

В руках Вандемейера была уже хорошо мне знакомая упаковка таблеток, и выглядел рыжий в самом деле паршиво. Я встревожился, полез в рюкзак доставать запасную флягу…

— Чуешь, Слипый, мени щось тоже якто не той, — неуверенно заметил Костик. — Нибы тыск пидвыщеный, чи шо. Так-то я николы не хворию, а тут щось…

Я прислушался к собственным ощущениям — и теперь только почувствовал. Я к этому делу не очень чувствителен, но хвастать здесь нечем — наоборот, опытный сталкер должен заранее предчувствовать Выброс. А мне пофиг, почти до самого начала светопреставления ничего не ощущаю, я же артефакт.

— Так, быстренько собираемся. Нужно уходить. Вандемейер, таблетки принимайте и бегом сворачивайте свою богадельню.

— Э?…

— Я говорю, собирайте манатки, будем уходить. Ну, аппаратуру пакуйте, понимаете? Костик, возьмешь рюкзак Вандемейера?

— А що? Чому це?

— Выброс будет. Смотрите, лагерь уже снимается. Нужно укрыться где-нибудь.

И в самом деле, не будь я увлечен дедуктивными изысками, давно бы заметил, что сталкеры возвращаются в лагерь, укладывают хабар и готовятся в путь. Выброс, как известно, нужно переждать в бункере или каком-нибудь подземном убежище, и чем глубже в грунт, тем лучше.

— А куды пидемо?

— Я думаю, в «Сундук»… ты ж туда отправил наши ПДА? Заодно бабки получим с Бороды.

— А встыгнемо? Доктор наш зовсим блидый. «Сундук» далеченько.

Вандемейер быстренько упаковался и уже вышел из автобуса. В самом деле, таблетки не помогали, выглядел Дитрих паршиво.

— Точно, ты прав… Ладно, взяли шмотки, и вперед. Есть ещё кое-какие места поближе. Куда успеем добраться, там и привал.

Я заметил, что рыжий снова нащупывает в кармане лекарства, пришлось его одернуть:

— Вандемейер! Отставить колеса! Вы на моих глазах превращаетесь в наркомана. Рюкзак отдайте Костику, и двигаем.

Дитрих поднял на меня мутные глаза.

— Я… сейчас… — А сам теребит пачку лекарств.

— Вандемейер, вы упрямая сволочь, это не ваша болезнь, просто скоро Выброс, а вы чувствительней меня. Костика вон тоже крутит, это нормально. Лекарства не помогут, нужно в убежище. Давайте, давайте…

Кое-как удалось распределить поклажу, и мы пристроились к колонне сталкеров, покидающих лагерь. Колонна — это я условно выразился, на самом деле ребята расходились в разные стороны, причем большая часть сворачивала на север, но к северу начиналась территория, контролируемая «Долгом», и нам туда благодаря Дитриху с его взрывным темпераментом путь заказан. Так что пришлось двигать в восточном направлении. Совсем неподалеку старая ферма — наверное, можно будет укрыться в подвале. Небо начало темнеть, не в том смысле, что набежали тучи, нет — пространство над головой стало наливаться ощутимой тяжестью, приобретать странную плотность, будто боги Зоны гигантскими пипетками капают багровые чернила в промокашку над нашими головами. В голове загудело, ноги налились тяжестью, вот теперь и меня проняло…

Костик ухватил Дитриха под локоть, тот уже не сопротивлялся, я едва ли не насильно стащил с плеча Тараса рюкзак ученого, забросил за спину и, насколько можно было, ускорил шаг, чтобы оказаться первым. Выброс или нет, а аномалии никуда не пропали, так что приходилось шагать осторожно, сверяясь с датчиком и поглядывая на растресканное полотно шоссе.

Я шел первым, позади пыхтящий Тарас волок пыхтящего Дитриха…

Перед нами уже никого не было — кто отправился к долговцам, свернули на развилке, а кто шел на восток, обогнали нас настолько, что пропали из виду. Донесся отдаленный гул, странное ощущение, нигде, кроме Зоны, я не встречал подобного. Звук шел не снаружи, а словно рождался внутри черепа, заставлял вибрировать кости, так что пробивала мелкая дрожь.