Кровь пацана. Казанский феномен и люберецкий фактор. Хроники «асфальтовых» войн СССР и России - Сергей Юрьевич Ворон

Центры – центральная часть города, приветливая на улицах, но беспощадная в подворотнях.

Четвертый микрорайон – лицо города и его крепкие спортивные кулаки.

Юз и Космос – типичные для советского времени «спальники» с рабочей молодежью и подвальными качалками, где слово «король» – не пустой звук и надпись на стене. Право быть королем надо было заслужить в драках.

Красный Абакан – частный сектор с перемешанными нацменьшинствами Хакасии и блатными, которые «гопали» всё и всех в округе.

Гавань – самый старый район города. Именно там проживали члены абаканской команды по хоккею с мячом «Саяны», научившие местных пацанов тому, что клюшками для хоккея можно не только играть, но и бить противника.

Полярный, он же Мясокомбинат, он же Копай – отмороженный на всю голову район, стоящий в прямом смысле на костях животных. Район подпольных самогонщиков и виноделов, поставляющий местным выпивохам плодово-ягодное вино «Чернила». Вся «морось» Полярного Копая ошивалась возле ларьков приема стеклотары, беззастенчиво «стреляя» себе по «рябчику» (рублю) на бухло у всех чужаков. Отказа парни не принимали.

Заготзерно – пацаны, собирающиеся на трубах за ДК имени XXII Съезда КПСС; блатари, промышлявшие по всему городу кражами и держащие рубежи возле танцплощадки в городском саду Абакана.

«А кто же начал “большую драку” в Абакане?» – спросите вы. Добровольные народные дружинники в 60-х, когда в городе появились первые стиляги. Скорее всего, комсомольцы завидовали модным парням, которые на танцах уводили у них девчонок. Эта зависть и передалась местным районщикам. Вот они и начали бить стиляг, а потом друг друга и с трудом остановились только в конце 90-х. Хотя… как остановились? Абакан до сих пор считается одним их первых городов в России по количеству преступлений, совершенных малолетками.

Глава 98

Где на районе горше в Орше

Об Орше мы уже упоминали в главе о гомельских «кадках», но, как говорится, хочется рассказать поподробнее. «Районство» в этом городе сразу приняло блатной характер. А что можно хотеть от населенного пункта, в котором три колонии («Строгач № 8», «Усиленный режим № 12» и «Общий № 6), один кинотеатр и ни одного ВУЗа. Поэтому проходили пацаны свои институты у условно-досрочно освобожденных зэков, осевших в Орше. Тогда-то и проморгала милиция «оршанский феномен», следя за соблюдением зэками условий УДО.

Так к 1975 году в небольшом городке орудовало 25 молодежных банд-группировщиков. Вот они…

Льнуха, Мясуха, Волки, Восточка, Курган-Дерибасы, Легмаш, Молоково, Раница, Заднепровью и т. д., и т. п.

У пацанов была строгая иерархия – «нулевки», «младшие», «середнячки» и старшие, «водилы». В основном в группировках состояли учащиеся ПТУ. Иногда к дракам за район привлекались старшеклассники покрепче. Сборы назывались тренировками и проводились с 6 до 8 вечера, чтобы не было подозрений у родителей.

Районщики Орши сразу усвоили неписаное правило – больше трех не собираться, поэтому даже драться со своими оппонентами бойцы шли по трое в ряд небольшими группами.

Взносы на «общак» были строго добровольными и начались ближе к 80-м годам прошлого века, а до этого пацаны просто дрались, не стесняясь применять в драках холодное и огнестрельное оружие, поэтому каждый год в потасовках погибало не менее 5 человек. Вот вам фактик. 30 июня 1979 года на проводах одного из «водил» «Льнухи» был убит участковый, сделавший пацанам замечание о шуме в поздний час. Убит он был жестоко и зверски – затоптан ногами. «Водила», вместо армии, отправился на зону. Но драки это не остановило, так же, как и смерть среди районщиков. Ведь после гибели настоящего пацана ждали шикарные похороны, на которые приходили все бойцы города, даже те, кто был виновен в его смерти, и строем несли гроб с венками. Потом, конечно, они оказывались на скамье подсудимых. Вот что писала об одном из таких процессов «Оршанская газета» в 1986 году: «9 октября 1986 г. в драке между “Курган-Дерибасами” и “Раницей” погиб 17-летний подросток из “Раницы” Дмитрий Барановский». Его «вырвали из первых рядов, затащили в тыл, где забили ногами до смерти… Когда зачитывали приговор, зал суда был заполнен. Пришли родители, знакомые подсудимых, члены группировок. Судья читала приговор, родственники подсудимых плакали. Матери по-прежнему не верили в виновность своих сыновей, хотя вина доказана… За смерть надо платить. Заплатят за неё два лидера группировок, хотя непосредственно они и не били парня… Погибшему было нанесено около десяти ударов, каждый из которых был чреват серьезными последствиями. Лежачего били ногами по голове, прыгали на него с прицепа трактора».

Обычно на похоронах гроб с погибшим бойцы несли до кладбища на руках. Мать Барановского не позволила этого, призвав присутствующих прекратить убийства. «Пусть это будет последняя смерть!» – сказала женщина. И действительно, Дима стал последней жертвой войны оршанских группировок…

Женщину услышали, но не районщики, а милиция города, которая стала беспощадно бороться с группировщиками их же методами. Для начала милиционеры разыскивали общие фото пацанов с района и устанавливали всех бойцов поименно. Позже они дискредитировали «водилу» группировки, подходя к нему на танцах и дружески похлопывая по плечу, типа свой, что вызывало конфликт между старшими и раскол внутри группы. И, наконец, жесткое задержание.

Большую роль в борьбе с группировками Орши сыграл Сергей Худолеев. В 1964-66 годах он сам «водил» районщиков Заднепровья, а в 1970 году стал милиционером. Человека, дослужившегося до звания подполковника МВД, а в 1986 году получившего орден Трудового Красного Знамени – как лучший оперативник БССР (Белорусской Советской Социалистической Республики) – и вернувшегося в родной город, районщики боялись больше остальных, узнавая о приближении по звуку его мотоцикла «ИЖ».

Вот что рассказал сам ветеран МВД БССР о своей работе в Оршанской милиции: «Когда по решению коллектива школы, где я работал, меня направили для службы в ГОВД, у милиционеров были большие глаза: они знали, что я “водила”. Занял я должность командира взвода патрульно-постовой службы, и те, кто меня когда-то гонял, оказались в моём подчинении. Выдали мне мотоцикл “ИЖ” и палку – я и поехал. Увижу группу – заезжаю в середину и махаю палкой направо и налево. Дошло до того, что подростки по звуку знали, что я выехал, и на улице становилось пусто. Милицию в те времена уважали. В 1974 году, когда я был начальником ИДИ Оршанского ГОВД, в районе льнокомбината началась драка. Остановив её, построил 56 бойцов и строем повел в отделение милиции – штрафовать за мелкое хулиганство. Они только спросили, что будет, если нападут на меня. Я им: “Закатаете в асфальт”. Они засмеялись и дошли до здания милиции».