Удачи тебе, сыщик! - Николай Леонов

Сыщик вытянулся на кровати, положил рядом пистолет, закрыл глаза, анализировал.

«Рогожин. Медведь. Клетка, в которой транзитный груз. Я изначально допустил ошибку, полагая, что в клетку собираются положить контрабанду. Груз уже на месте, видимо, давно, его поместили где-то за рубежом, рассчитывая, что он беспрепятственно проследует через наши просторы к месту назначения. Спутала карты Австралия, наверняка она возникла на пути „медведей“ в последний момент, первоначально планировались гастроли в Европе, возможно, Канаде. Я торопился, в Москве недоработал: надо было выяснить, где гастролировали „Русские медведи“, куда собирались. Выяснив это, я поумнел бы раньше, не терял бы времени. Если в клетке груз на миллион долларов, то охотиться за ними могут противоборствующие силы. Отсюда противоречивость действий, путаница.

Убийца? Он лишь пуля, в чьих руках пистолет? Скорее всего, владельца пистолета знает лишь убийца. И может знать застрявший в тумане приятель Юдина. Прилетит он или нет? Один человек раздевает подпольных миллионеров и застрял в клетке у медведя, или это разные люди? Я могу ошибаться и подгонять ответ под условия задачи. Роговой? Он обобрал авторитетов Корпорации, ликвидировал боевиков. Как он установил связь с Иксом, который собрал группу и шарашит тщательно выбранные жертвы? А если наоборот? Икс вычислил Рогового, они сцепились, подошли друг другу, теперь действуют сообща. А может, Рогового я тоже сюда подгоняю, а его тут совсем и нет? Наркотики, не мешки дешевки, небольшой объем, миллионная прибыль. Роговой? Похоже, но не факт. Но если он, то наверняка двойная игра. Патрон иначе не может, ему неинтересно, и добычей он никогда не делится. Использовать клетку как контейнер, путешествующий без границ и таможни по всему миру – для этого требуется голова. Роговой? Похоже, но не факт. Не упирайся, сыщик, сделай шаг в сторону.

А мои соседи? Люди Рогового? Нет. Парень простоват, суть не та, мелок. Ольга? Красивая, волевая, себе на уме, с мужем неоткровенна, преследует явно свои цели, похоже, криминальные. Не годится. Роговой не станет пользоваться услугами женщины, не доверится. Роговой серьезный финансист, а не пустоголовый сыщик.

Глаза, губы, атласная грудь, пьянящий аромат и дрожащие руки – это для психов-романтиков, людей никчемных, потенциальных клиентов морга. Понимаю, но все равно хочу. Если она не в деле – найду обязательно. А если в деле? Тогда на войне как на войне, и я не Андрей, она не Паненка, и проза жизни не проза, написанная гениальными сумасшедшими. Но Ольга звонила в Москву. Кому? Здесь тупик, позже я проложу дорогу, но пока тупик; значит, не биться головой, отступить, свернуть в сторону.

Снова Рогожин. Гиганта прихватили, видимо, элементарным шантажом. У артиста на руках малый ребенок, весу в нем пудов двадцать и в рукопашной нет равных, а для преступника просто большая мишень. Родитель в случае опасности закрывает свое дитя, естественно, что Рогожин прикрывает собой беззащитного друга. И я не имею права его осуждать, человеку наши проблемы чужды, он решил однозначно: мертвых хоронят, живых защищают. Он чувствовал опасность, не понимал происходящего и обратился за помощью. Теперь ему прочистили мозги, и он клянет себя, Петра и больше всего настырного сыщика. Рогожин – не помощник. Он собирается переделывать клетку. Разговор, вероятно, был прост предельно: „Друзья из далекого далека в твоей клетке нам кое-что прислали. Ты отдаешь нам это кое-что, и мы оставляем тебя и медведя в покое. В любом другом случае первым умрет медведь“. Просто, как попка новорожденного. На что уж просто колесо, а людям понадобились века, прежде чем они колесо придумали. И все-таки здесь что-то не складывается. Сначала отравленное мясо, выстрел, а через некоторое время ультиматум, мол, отдай по-хорошему. Сыщик, ты прав, действуют две силы. Одна хочет отнять-украсть, вторая „просит“ отдать. И вступила в борьбу сначала грубая сила, и потому я здесь, а чуть позже подоспела сила ума. Снова тупик, хотя я и молодец, что пробрался до самого конца. Что бы сейчас сказал Петр? „Ты самонадеянный, хотя и не без способностей. Если хотя бы одна из посылок – ошибка, фантазия, значит ты, Левушка, построил воздушный замок. Опустись на землю, взгляни проще“. Так бы и сказал и вытянул бы губы, скосил глаза, потом взглянул бы насмешливо, но с гордостью, мол, глядите, какого чудного сыщика воспитали! Ни у кого нет, а у меня есть. Почему Петр считает, что вырастил меня? Он смешной парень; любой ежик знает, что нельзя вырастить ни писателя, ни композитора, ни сыщика. Если в человеке есть зерно, так вырастет, а если нет, так можешь поливать и окучивать до самой смерти…

О чем это я? Опять о себе, дорогом и любимом. Интересный человек, вроде не дурак, а время от времени заклиниваюсь на собственной персоне. Ничего страшного, я всего лишь человек», – быстро оправдал себя Гуров и заставил переключиться на дела.

«Цирк полон прокурорских и других нежелательных Рогожину людей, поэтому в ближайшие сутки артист клетку не вскроет, груз не вынесет. И торопить его никто не будет, слишком ставка велика, чтобы рисковать. К тому же шантажист должен опасаться и убийцу, как боевую фигуру противника. Эх, знать бы, с кем встречался ночью Рогожин? Бодливой корове Бог рог не дает, потому тебя и остановили, что очень шустрый парнишка.

Шантажиста не определить, а к убийце подобраться можно, а от него дорога к Иксу. Но, чтобы он меня привел к хозяину, убийца должен быть убежден, что я его не раскрыл. Если я его выявлю, соберу улики и арестую, он будет молчать как рыба. Одно дело спонтанное убийство, которое исполнитель может объяснить помутнившимся рассудком либо никак не объяснить: мол, сами расстарайтесь в мотивировках, у меня голова болит, а вам за работу деньги платят. Совсем иное дело назвать руководителя, практически признаться в заранее спланированном убийстве с корыстными целями. Даже обсуждать такой вариант – сплошной идиотизм. К убийце следует подойти тихо, интеллигентно, чтобы у него ни в одном ухе, ни в одной ноздре не защекотало, и он спокойно отправился бы к Иксу за инструкциями, советом, деньгами, черт его знает зачем, но отправился бы. Начать следует с пустяка – всего-навсего выяснить, кто убийца.

Икс! Выявить и взять этого человека для меня значительно интереснее и важнее, чем посадить генерала Фомина голой задницей на раскаленную сковородку. Конечно, я не прав, неизвестный уголовник менее опасен, чем коррумпированный генерал, но он уже клиент Петра и прокуратуры, а Икс еще не установлен, а я сыщик, и мой долг… Я, как все, заштамповался, даже мыслю штампами. Я хочу его выявить и обезвредить, надоело слышать, что мы ничего не можем. Кто он? Кто? Думай, сыщик, думай, просчитывай.

Лет ему примерно тридцать с небольшим, он преступник новой формации, но не сопляк. Образование имеет высшее, возможно, закончил инфизкульт. Вряд ли, такие больше тяготеют к действию, а он скорее психолог и аналитик. Юрист? Учился на юрфаке или в ВЮЗи? Так, теплее, может, он из наших, из спецслужб? Милицейский или комитетский? Знаком с оперативной работой? Или он комсомольско-партийного происхождения? Как же он собрал свою команду, откуда такие связи? Он крысолов. Естественный отбор: выживает сильнейший, знает повадки сородичей и уничтожает поодиночке. Нет, он не пахан, не авторитет уголовного мира, иначе информация о нем прошла бы по кровеносной системе, и мы бы услышали. А сейчас парадокс: о жертвах говорят – один пропал, другой внезапно разорился, а о палаче никто ничего не знает, даже не слышал. Нет, Икс не из уголовного мира, человек пришел со стороны, но лес, в котором ведет охоту, отлично знает, иначе бы давно прокололся. Он из спецслужб, не из комитета, он наш доморощенный, милицейский, скорее всего бывший розыскник. Он знает полковника Гурова в лицо? Вот оно! Я же сразу почувствовал, что моя журналистская легенда не работает, решил, что протекло из Москвы, из окружения Петра. А меня просто узнали здесь, на месте. Значит, Икс заходил в цирк или гостиницу? Нет, если у него на плечах голова, он так близко не подойдет. А как узнал? Идиот, у преступника голова, а у сыщика лишняя часть тела. Я же под своим именем, а убийца в цирке узнал, что приехал журналист, сообщил шефу, так и так, некто Гуров Лев Иванович собирает материал для журнала. Для убийцы что Гуров, что Иванов и Рабинович, а для бывшего розыскника мое имя звучит очень неприятно. И наверняка Икс приказал затаиться и не дергаться, выждать. Убийца ослушался, значит, у него не было выхода, майор Фрищенко преступника расколол. Эх, Семен, как же ты позволил нанести удар, да еще спереди, когда убийца стоял перед тобой? Хватит горевать о мертвых, надо беречь живых. Допустим, я рассуждаю верно. Что мне это дает? Очень даже немало. Если убийца знает, кто я есть, то из кругов подозреваемых автоматически и бесповоротно выпадает Александр Аверков по кличке Сильвер. У него под рукой был телефон, убийца не преминул бы разделаться с опасным противником руками местных властей. Второе, у убийцы с Иксом постоянная связь, почти наверняка телефон, опытный человек воздержится от встреч, предпочтет держаться в стороне. Где он укрылся? В гостиницу он не пойдет, снимать квартиру тоже не годится, так как придется разговаривать с хозяином, оставлять свидетеля. Загородная резиденция с городским телефоном? Как он на резиденцию вышел? Имеет приятеля среди местных авторитетов либо опять же в верхнем эшелоне милиции. Эх, Семен Петрович, был бы ты жив…»