Ермак. Отряд - Игорь Валериев

После обеда не выдержал, пошёл в лазарет, который ещё вчера расположился в городе. Нашёл Бутягина и попросил его прогуляться, чтобы поговорить без лишних ушей. С генералом Ренненкампфом решили, что пока не будем ни до кого доводить информацию о болезни императора и членов его семьи, но из-за сильного беспокойства мне захотелось получить более подробные сведения о брюшном тифе от специалиста.

Как оказалось, такая мысль пришла в голову не только мне. Не успели мы выйти с Павлом Васильевичем за пределы лазарета, как в воротах нас встретил адъютант Ренненкампфа корнет Савицкий, передавший доктору просьбу посетить Павла Карловича для беседы. Зашли к генералу вместе. В течение двадцати минут я вместе с генералом прослушал грамотную лекцию Бутягина о брюшном тифе, истории его исследования, эпидемиях, смертности, симптомах болезни, способах её лечения, а также о всеобщей безграмотности, включая представителей аристократии, из-за чего не соблюдаются простейшие санитарно-гигиенические правила, позволяющие избежать этого заболевания.

Поблагодарив доктора и отпустив его, меня Павел Карлович попросил остаться.

– Тимофей Васильевич, как вы думаете, генерал-губернатор Чан не врёт про заболевание государя императора? – задал вопрос Ренненкампф, едва за Бутягиным закрылась дверь.

– Ваше превосходительство, если бы господин Чан хотел нам навредить, он мог бы с нами легко расправиться ещё два дня назад, когда мы полностью были в его руках. Мне показалось, что Чан Шунь сам сильно расстроен этим известием. Подождём до завтра. Может, что-то прояснится, – я неопределённо пожал плечами. – К сожалению, мы отрезаны от телеграфной связи с командованием. А пока летучая почта доберётся до Харбина!.. Тем более мы не знаем, где сейчас отряд генерала Сахарова. Хоть у моего неожиданного деверя спрашивай.

– Да, Тимофей Васильевич, я тоже отметил высокую информированность генерал-губернатора и то, как у него налажена разведка. Получить в течение суток информацию из захваченного нашими войсками города – это дорогого стоит. Кстати, сколько от Яньцзи до Хуньчуня вёрст?

– Более ста, ваше превосходительство.

– Удивительные у губернатора солдаты! За сутки проскакать двести вёрст, да ещё нужную информацию разведать. Что на это скажете, господин капитан?

– Думаю, голубиная почта, ваше превосходительство. Либо телеграфная линия между Хуньчунем и Яньцзи не нарушена и на телеграфе в Хуньчуне люди губернатора имеют доступ к аппарату связи. Другого объяснения я не вижу.

– Будем надеяться, что это голубиная почта, а не телеграф, и завтра она нам принесёт положительные сведения. А пока продолжаем выполнять свои обязанности.

Исполнять так исполнять. В дальнейшем этот день прошёл в привычных трудах и заботах. Правда, я был отловлен Бутягиным, который пытался узнать, чем вызван интерес Ренненкампфа к брюшному тифу и о чём я с ним хотел поговорить с глазу на глаз. Еле отбоярился. Между тем чуйка всё больше и больше начинала верещать, предупреждая о неприятностях.

Двенадцатое сентября стало днём, когда время тянулось необыкновенно долго. Часы я доставал и смотрел на циферблат столько раз, сколько до этого не смотрел и за месяц. Павел Карлович, с которым пересёкся на завтраке, совещании и обеде, так же, как и я, был взвинчен и не в своей тарелке. Около четырёх часов пополудни он через посыльного вызвал меня к себе. Зайдя в комнату, определённую под совещания, я только начал доклад о прибытии, как его прервал корнет Савицкий, вбежавший с несколькими конвертами в руках.

– Ваше превосходительство, прошу прощения, срочные донесения. Только что прибыла летучая почта от генерала Сахарова.

С этими словами адъютант передал конверты Ренненкампфу. Генерал сначала рассмотрел конверты, затем выбрал первый и вскрыл его. Прочитав депешу, отложил её и конверт в сторону. Такой же участи было подвергнуто второе послание. Третий конверт остался лежать на столе нераспечатанным.

Павел Карлович после прочтения второй депеши молчал около минуты, потом, видимо, что-то решив про себя, произнёс:

– Господа офицеры, отряд генерала Сахарова подойдёт к Гирину через два дня. Господин корнет, передайте моё распоряжение полковнику Ладыженскому, пускай начинает подготовку размещения прибывающего отряда в городе и вокруг него. Вот список подразделений. – Генерал передал первую депешу Савицкому и, дождавшись, когда тот выйдет из помещения, продолжил: – Тимофей Васильевич, информация губернатора Чана подтвердилась. Государь, государыня, великий князь Георгий Александрович и великая княгиня Ольга Александровна серьёзно больны. Вам же предписано как можно быстрее прибыть в Хабаровск в распоряжение генерал-губернатора Гродекова. Это тоже вам.

Взяв протянутый генералом конверт, вскрыл его, достал телеграфную депешу и пробежал её глазами. Времени это много не заняло. Там было всего пять слов: «Ты нужен. Срочно приезжай. Николай».

– Что-то важное? – поинтересовался Ренненкампф, увидев, что я закончил читать депешу.

Я протянул листок генералу.

– Вас можно поздравить, Тимофей Васильевич, – произнёс Павел Карлович, прочитав послание.

– Спасибо, ваше превосходительство, – стараясь скрыть иронию в голосе, ответил я.

«И полугода на свободе не отгулял, на тебе, опять в дворцовую и аристократическую клетку», – пролетела мысль в голове.

– Наедине – без чинов, – произнёс генерал.

– Благодарю, Павел Карлович, – ответил я, а сам подумал: «Сколько уже общались, и под пулями вместе были неоднократно, а вот эту фразу услышал только после того, как мой командир прочитал телеграмму ко мне от цесаревича».

– Как думаете добираться до Хабаровска? – поинтересовался Ренненкампф.

– Вернее всего, через Харбин. Это где-то тысяча двести вёрст получится. Если с заводными конями, да меняя их на новых, то за две недели должен добраться, – задумчиво произнёс я, прикидывая маршрут. – Хотя нет, дольше получится.

– Почему?

– Павел Карлович, я хотел бы попросить вас отпустить со мной доктора Бутягина. По его словам, с помощью полученного им нового лекарства «пенициллин» ему удалось спасти от смерти двух больных брюшным тифом, от которых отказались лечащие их врачи.

– Как всё быстро меняется, Тимофей Васильевич, – усмехнулся генерал и разгладил усы. – Совсем недавно вы просили меня взять вас и доктора к себе в отряд, теперь и сами уходите, и Павла Васильевича с собой забрать хотите. А я такой отличной работы лазарета в полевых условиях ещё ни разу не видел. И заслуга в этом принадлежит господину Бутягину.

– Павел Карлович, я понимаю, что за то время, пока мы доберёмся отсюда до столицы или Ливадии, вопрос с заболеванием государя и членов его семьи, вернее всего, решится, – я сделал паузу. – Но почему бы не подстраховаться? Вы же знаете, как это новое лекарство замечательно действует при воспалениях и инфекциях.

– Я же не возражаю. Просто сожалею, что два таких замечательных специалиста покинут мой отряд. Признаться, я был бы рад, если бы вы продолжали оставаться офицером моего штаба сейчас и в последующем. Но… – Ренненкампф замолчал, теребя ус. – Что теперь говорить! Вас ждёт его императорское высочество! Так что, пользуясь случаем, попрошу, вы там, Тимофей Васильевич, расскажите наследнику престола о действиях нашего отряда.