Ермак. Отряд - Игорь Валериев

– Что-то случилось, Павел Васильевич? – встревоженно произнёс Беневский.

– Всё хорошо. Слюной подавился от удивления, – доктор достал платок и вытер заслезившиеся глаза. – Просто я не понимаю, кто мог разрешить наследнику престола и его жене ухаживать за больными. Брюшной тиф – заразная и опасная болезнь. Обязательно необходима изоляция больных, чтобы не допустить распространения заболевания. Кроме того, в обязательном порядке надо провести дезинфекцию того места, где проживали заболевшие. Это же элементарные и первоочередные действия.

– Н-да уж… А если учесть, что цесаревна в положении, то это… – высказал и я своё отношение к ситуации.

– Это правда? Про положение цесаревны, – заинтересованно спросил Беневский, а Бутягин поддержал его взглядом.

– Точный срок не скажу, но уже больше шести месяцев, – ответил я.

– Господи, что они делают… – простонал доктор. – А точно у императорской семьи брюшной тиф?

– Павел Васильевич, нам по телеграфу передают сведения из бюллетеней, опубликованных в «Правительственном вестнике». Там говорится о тифе, – несколько растерянно произнёс генерал.

– А как получилось, что цесаревич Николай и цесаревна Елена вместе с детьми не заболели? И что с великим князем Михаилом? – я озвучил вопрос, который меня интересовал больше всего.

– Я точно не знаю, но по тем слухам, которые до нас докатились, всё семейство его императорского величества, кроме великого князя Михаила Александровича, который остался по делам в столице, выехало в середине августа на отдых в Ливадию. Когда началось заболевание, цесаревич Николай вместе со своей семьей путешествовал на царской яхте вдоль побережья Черного моря.

– Всё интереснее и интереснее, – задумчиво произнёс я.

– Аркадий Семёнович, а в бюллетенях отмечали появление пятен на теле у больных? Недаром в простонародье брюшной тиф называют «горячкой с пятнами», – задал вопрос Бутягин.

– Если честно, то не могу вспомнить такого. Сначала сообщалось, что императорская семья заболела инфлюэнцей без осложнений, только потом появилась информация о тифе, – с паузами произнёс Беневский, а потом задал вопрос мне: – Тимофей Васильевич, а что значат ваши слова – «всё интереснее и интереснее»?

– Испортила меня в своё время служба в конвое его императорского высочества. Во всём теперь вижу чьё-то злоумышление и покушение на царствующих особ. Информации, конечно, мало, но почему бы и не свершиться попытке отравления всего царского семейства, – с кривой ухмылкой на лице тихо произнёс я.

После моих слов генерал и Бутягин удивлённо уставились на меня.

– Нет, я понимаю, что мои слова ничем не подкреплены. Но для примера, Павел Васильевич, отравление каким ядом или веществом будет похоже на признаки брюшного тифа?

– Я как-то так не скажу сразу, но отравление мышьяком имеет похожую симптоматику. При остром отравлении этим веществом отмечается появление тошноты, рвоты, поноса, признаков интоксикации, тахикардии, одышки. В тяжёлых случаях появляется острая почечная недостаточность, что приводит к летальному исходу. Большинство этих симптомов наблюдаются и при брюшном тифе, – закончив фразу, Бутягин задумался, потирая правой ладонью лоб.

– Вы правда думаете, что царскую семью отравили?! Да кому это надо?! – повысив голос, задал вопрос Беневский.

– Вы даже не представляете, Аркадий Семёнович, какому количеству народа именно сейчас будет выгодна смерть царской семьи, и не только за рубежом, но и у нас в стране. Не верите?

– Тимофей Васильевич, вы преувеличиваете, – строгим тоном сказал генерал. – В Российской империи её поданные любят и чтят своего государя и его семью.

– Уважаемый Аркадий Семёнович, не хотелось бы разубеждать вас. Но для примера. Если бы цесаревич Николай Александрович не отдыхал отдельно со своей семьёй, то большая вероятность, что и они сейчас были бы больны. Великий князь Георгий Александрович уже умер. Допустим, повторяю, допустим, что умерли и все остальные больные. В живых остался только великий князь Михаил Александрович. Он будущий император, так, Аркадий Семёнович?

– В этом ужасном случае – да. Он – российский император Михаил Второй.

– А скажите, Аркадий Семёнович, кто у Михаила Александровича лучший друг, советчик и учитель?

– Витте?! Нет, этого не может быть. Я не могу в это поверить. Чтобы Сергей Юльевич пошёл на такое?!

Генерал был сильно возмущён, тем не менее фамилию назвал он, а не я.

– Аркадий Семёнович, это же только предположение, – попытался я успокоить Беневского. – И вообще, давайте не будем больше об этом. Дай Бог выздоровления и долгих лет жизни их величествам и её императорскому высочеству. Расскажите лучше, как дела у дочери, и, может быть, вы что-то знаете о супруге Павла Васильевича?

– Вы правы, Тимофей Васильевич, не будем больше говорить на эту тему. А то с вашими предположениями далеко зайти можно, – Беневский достал платок и вытер вспотевший лоб. – Дочка вместе с сыном отбыла три недели назад в столицу. Будет поступать в женский медицинский институт. Кстати, мне по секрету сообщили, что мою Машеньку и вашу супругу, Павел Васильевич, императрица наградила Знаком отличия Красного Креста за их заботу о раненых в Благовещенске.

– Это очень приятная новость, Аркадий Семёнович. Благодарю вас, – проговорил Бутягин, умудрившись, сидя, достойно поклониться.

– Меня-то за что, – усмехнулся генерал. – Насколько мне стало известно от дочери, ваша супруга после снятия осады в начале августа уехала к родителям за детьми. После чего планировала вернуться с ними в Томск, где и будет дожидаться вас. Кстати, хочу сказать, что использование вашего лекарства очень положительно сказалось на раненых. А императору помогло бы?

– Я не знаю точного диагноза и протекания болезни, поэтому утвердительно сказать не могу. Но в моей практике были два случая излечения с помощью пенициллина больных от брюшного тифа, которые, можно сказать, одной ногой уже в могиле стояли, – ответил Бутягин.

Дальнейший разговор с Беневским перешёл в плоскость «обо всём и ни о чём». Из серьёзного – пообещал Аркадию Семёновичу, если окажусь по службе в столице, присмотреть за Иваном и Марией. Слишком много там соблазнов и вольнодумства. Не знаю, сообщила Мария или нет о моём признании, но её руки у Аркадия Семёновича решил до ещё одной встречи с девушкой не просить. А то окажется, что жених и родители согласны, осталось только уговорить невесту. Ну его к ляду, такую ситуацию. Хотя в глазах генерала иногда мелькала какая-то хитринка, когда он смотрел на меня и думал, что я, разговаривая с Бутягиным, этого не вижу. Разберемся постепенно. Теперь главное – до его высочества, а может быть, вскоре и его величества добраться. Смерть Георгия – это хреновый такой сигнальчик.

По поводу моего морского круиза, чтоб ему пусто было, Беневский обрадовал. Судно выходит в плавание послезавтра. Военное ведомство оплатило мне каюту первого класса, плюс неплохие командировочные, да и жалованье я не получал больше трёх месяцев. Так что финансовый вопрос моей поездки был решён даже без посещения банка. Хотя и в нём надобности не было. Генерал-губернатор Чан Шунь отвалил пару мешочков с золотом своему новому родственнику. Как сказал он, «чтобы не испытывать нужды в столь долгом путешествии».