Осень с драконом - Морвейн Ветер

– Какого чёрта… – послышался чуть в стороне голос Келби, и следом – протяжный зевок. А затем голос стих, и, обернувшись на звук, Джессика увидела самого компьютерщика с его круглой коротко подстриженной головой и оттопыренными ушами, которые всегда смешили её. – Чтоб тебя… – закончил тот.

– Меня и никого другого, – подтвердила Джессика и попыталась сесть, но руки Дэвида уложили её назад.

– Форест, сделай кофе, – распорядился тот, и Келби бросился исполнять. Зазвенел посудой, на ходу роняя какую-то утварь, разбрасывая по сторонам кипятильники.

Чашка дешевого кофе с тремя ложками сахара опустилась перед Джессикой на стол. От неё исходил едва заметный дымок.

– Принеси ещё фиксаторы – кажется, треснуло ребро, – бросил Дэвид, и Форест снова кинулся исполнять.

А Джессика лежала и смотрела, не в силах поверить, что действительно вернулась домой.

Джессика не заметила, как уснула, а когда проснулась, обнаружила, что солнце уже заглядывает в приоткрытые жалюзи. Она сосредоточилась, пытаясь понять, что вырвало её из сна. Услышала выстрелы, вскочила и тут же, скрипнув зубами, прижала ладонью рёбра.

– Чёрт… – послышался вдалеке голос Келби. – Не хотел тебя разбудить.

– Что за дерьмо? – пробормотала Джессика и протёрла слипшиеся глаза.

– Террористов гоняю. Устал в засаде сидеть.

Джессике показалось, что продолжается кошмарный сон.

– Тебе не хватает настоящих? – спросила она и, протолкавшись к раковине по лабиринту из мебели, пустила воду. Сунула голову под кран и принялась тереть лицо.

– Мне кажется, между нами уже происходил этот разговор. Всё веселье обычно достаётся вам двоим. И вообще, хватит тут сырость разводить.

Джессика промолчала. Разговор у них действительно был. И объяснять Форесту, как хреново себя чувствуешь после того, как тебя несколько часов бьют «террористы», не имело смысла: кто не пробовал – не поймёт.

Джессика выключила воду, щёлкнула кнопкой на электрическом чайнике и, опершись бёдрами о столешницу, поинтересовалась:

– Где Дэвид?

– Я здесь, – голос Дэвида звучал непривычно бодро, хотя Джессика и не помнила, когда слышала в нём какие-либо нотки тепла. Дело не в том, что Дэвид был холоден с ней, Джессикой. Он был холоден вообще всегда.

Сейчас же он шагнул к Джессике и, остановившись вплотную, так что они соприкасались обнажёнными животами, замер. Руки Дэвида легли Джессике на мокрые плечи, рассылая по венам огонь. Скользнули выше, пальцы бережно коснулись шеи и, приподняв лицо Джессики, стерли с него мелкие капельки воды. Губы Дэвида сомкнулись на её губах.

Поцелуй был сладким. Таким, о каком Джессика всегда мечтала. И таким, какого не было у них никогда раньше – или, по крайней мере, очень давно. Язык Дэвида скользил у неё во рту, умело лаская нежные места, пробуждая голод.

– Дэвид… – сказала Джессика тихо, когда губы Дэвида мягко сдавили её губы напоследок и исчезли, – мне казалось, мы уже миновали этот этап.

– Я боялся за тебя, – бархатистые нотки в голосе Дэвида пустили по телу дрожь. И тут же, следом за ней, пришла боль.

Джессика зажмурилась.

«Не нужно просить прощения, умолять или спрашивать «Зачем?».

Слова Говарда молнией пронеслись в голове, и из горла Джессики вырвался нервный смех. Он был горьковатым на вкус, но остановиться Джессика не могла. Продолжая смеяться, она уткнулась лбом Дэвиду в плечо и обнаружила, что большие ладони гладят её по обнажённой спине.

– Ты такой красивый, Дэвид… – прошептала она.

«Тебе так трудно отказать».

Джессика запрокинула голову, позволяя влажным волосам рассыпаться по спине. Расправила плечи и, положив руку Дэвиду на щёку, втянула его в новый, долгий и жадный поцелуй.

«Я тоже умею играть в эту игру».

Тело Дэвида прижалось к её бедру, и бёдра медленно качнулись, потираясь о её тело.

– Хочу тебя прямо сейчас… – прошептал Дэвид.

– И я тебя, – Джессика поддела носом его нос. – Но бьюсь об заклад, у нас ещё есть дела.

Дэвид кивнул и с ощутимой неохотой отстранился от неё, напоследок мазнув ладонью по плечу.

– Форест, покажешь, что ты нашёл? – спросила она и двинулась по направлению к компьютерному столу.

Джессика не спешила следовать за ним. Сначала засыпала кофе в кружку, залила кипятком и добавила сахара. Размешала. Подула на горячий напиток и только потом пошла смотреть.

По экрану перед Форестом ползли строчки расчетов, результаты опросов, статистические данные, вырезки из газет. В одних речь шла о событиях, которые совсем недавно произошли с Богартом и с ней. Другие были подписаны именами, которые Джессике ничего не говорили.

– Может показаться, что мы уже очень близки к цели, – озвучил суть этой презентации Дэвид, – но на самом деле между нами и выполненной миссией по-прежнему стоит решение Курта Богарта. Мы просчитались, и он сумел переманить лидера партии Свободы на свою сторону. Однако это не столь важно. Когда Богарт изменит решение, тот последует за ним.

Джессика стояла, прислонившись к стене, и молчала. Дэвид продолжал рассказывать что-то о вероятностях и результатах, а Джессика думала о Бетси и о том, хотела ли она так умереть.

Она старалась не переживать о смерти тех, кто становился её союзником на время, но сейчас, когда они оказались втроём, Джессика необычайно остро ощущала, что в лофте не хватает кого-то ещё.

– Дэвид… – окликнула она.

Дэвид поднял глаза от экрана, и в них читался вопрос.

– Почему Бетси работала на Орден? – спросила Джессика.

На несколько долгих мгновений наступила тишина. Келби перестал щёлкать клавишами и сидел неподвижно, глядя в экран.

– Я сделаю себе кофе? – наконец первым предложил он.

– Иди, – согласился Дэвид. Келби встал, но вместо того, чтобы отправиться в кухонный закуток, вышел из лофта. Теперь его худощавую фигуру можно было видеть за окном.

Дэвид проводил его взглядом и снова посмотрел на Джессику.

– Ты же знаешь, мы не задаём друг другу таких вопросов.

– Думаешь, это страшная тайна… теперь, когда она уже мертва?

– Нет, – спокойно ответил Дэвид, – просто я никогда об этом с ней не говорил.

– Но ты знаешь, почему здесь я? – спросила Джессика.

Дэвид молчал и оставалось только гадать, знает он всё же настоящий ответ или нет. А Джессика невольно вспомнила улицу, по обе стороны которой небоскрёбы вздымались до самого неба. Своё отражение в пыльном стекле давно закрывшегося магазина – там, где она жила, мелкие магазины стремительно вымирали, уступая место корпорациям и торговым сетям. Потом вспомнила свои ноги в рваных кроссовках – она сидела на асфальте, опершись о бугристую стену старого здания спиной.