Принц мафии - Ви Картер

тобой, — Шей выходит и закрывает дверь.

— Я и с ним должна буду спать? Или с Кианом? Или, чёрт знает, с кем ещё?

В мгновение ока оказываюсь перед ней и выбрасываю вперёд руку. Я хочу оборвать её слова. Сжимаю ей горло, и она вскрикивает, шокированная моим движением.

— Ты моя. Только моя, — я отпускаю её, прежде чем сжал бы ещё крепче. — Доходчиво объяснил? — повышаю голос.

Мейв, потирая горло, отходит и кивает.

— Мейв, я не хочу, чтобы между нами возникло недопонимание. Неважно, чего ты хочешь. Пока ты со мной, ты будешь только со мной. Ни с кем больше.

Её руки замирают на горле, но тереть шею она перестаёт.

— Ты поняла меня?

— Да, — она моргает, и слеза скатывается у неё по щеке.

Злость вспыхивает с новой силой при виде её капающих слёз.

— Ты будешь спать в моей постели, — в моём голосе клокочет гнев, пока я подхожу ближе к Мейв. — Ясно?

— Да, — соглашается она так тихо, будто только что в ней что-то надломилось.

Протягиваю руку, и она вздрагивает, но не двигается. Обхватываю её пальцы; руку не отдёргивает. Её маленькая ладошка тёплая, и член у меня каменеет при мысли о том, как она ласкает меня.

На нас обрушивается грохочущая музыка клуба, когда выходим из кабинета и я веду Мейв к двойным дверям. Едва они за нами закрываются, шум стихает. Я не выпускаю ее руку, пока мы идём по коридору. Минуем комнатушку, в которой мы говорили с Кианом. Он зашёл слишком далеко, и я взбесился. Отца это не обрадует. Мне всегда удавалось сдерживать свою неприязнь к Киану, но, увидев его рядом с Мейв и то, как он смотрит на неё, я не мог дождаться момента, когда смогу на него наброситься, и сегодня я срывался на него несколько раз.

Холодный воздух улицы обжигает шею. Мейв в топе без рукавов. Я открываю перед ней дверь и помогаю забраться в джип. Она тянется к ремню, и я, заметив, как дрожат у неё руки, останавливаю её пальцы. Она сидит, уставившись вперед, ожидая, пока я склонюсь над ней и застегну ремень. Мне хочется её поцеловать, но Мейв сжимает губы в тонкую полоску. Она так соблазнительна, что не могу удержаться: замираю у её шеи, а затем целую небольшие засосы, которые оставил на её коже.

Под моими губами её пульс начинает биться учащённо, и член реагирует на это. Закрываю её дверцу и устраиваюсь на водительском месте.

— Ты устала, — говорю ей в тишине. — Скоро будем дома, и ты сможешь отдохнуть.

Мейв продолжает меня игнорировать, и я сжимаю руки на руле. Хочу слышать её голос, но не хочу принуждать. Я должен набраться терпения. Слишком много всего произошло у неё сегодня. Ей есть, о чём подумать. Так что мне стоит дать ей время.

Когда возвращаемся домой, я снова беру её за руку и веду по лестнице наверх. Свет отражается в высоком окне на лестничной площадке, возвещая о прибытии Шея. Я оставил входную дверь незапертой, чтобы он мог зайти.

Включаю в спальне свет и задёргиваю шторы.

— Мне надо поговорить с Шеем. Но ты ложись. Я приду позже.

Мейв выглядит более собранной и на этот раз встречается со мной взглядом.

— Хорошо, — отвечает хрипло, но я рад, что она решила поговорить со мной. Я хочу ещё раз поцеловать её, но понимаю, что ей нужно время.

Шей торчит у меня в гостиной. Он открыл бутылку бренди и наливает себе выпить.

— Хочешь глоток? — спрашивает он, не поворачиваясь.

— Давай, — наблюдаю за ним в отражении стоящего перед ним стеклянного шкафа. Трудно понять его мотивы во всем этом.

Он протягивает мне стакан.

— О чём ты говорил с моим отцом?

Шей делает большой глоток.

— Мой отец рассказывал мне истории о твоём. Как он улыбается в глаза, а сам в это время замышляет твою смерть.

Так и есть, но я не стану это подтверждать. Делаю глоток бренди и присаживаюсь.

Шей скидывает с плеч рыжий замшевый пиджак и ставит стакан на пианино, которое стоит тут больше для красоты.

— Он улыбался мне, — говорит Шей, закатывая рукава.

— Правда? — делаю ещё глоток.

Руки Шея покрыты татуировками. Он подхватывает стакан и усаживается на скамейку возле фортепиано.

— Ага. Так и не понял, кто — ты или он — должен был бы прийти за мной. Ставлю на него. Без обид.

— Всё в порядке.

— Так что я подошёл к нему удостовериться, что вычеркнут из его списка смертников.

Шей мне нравится, и надеюсь, ему удастся скрыться с радаров моего отца, но всё же есть сомнения.

— И?

— Ты мне нравишься, Джек, — ухмыляется он. — Мне импонирует то, как глубоко ты прячешь свои козыри. Я понятия не имею, исключён ли я из его списка. Я сказал ему, что оставлю свои расспросы о бабушке. Он показался мне удовлетворённым, но ты знаешь его лучше.

Шей прав. Есть большая вероятность, что отец не хочет его убивать, но, если Шей не согласится или сделает хоть что-то, что его разозлит, он будет мёртв.

— Если он выглядит удовлетворённым, то, скорее всего, так оно и есть.

Шей некоторое время изучает меня, прежде чем глотнуть ещё. Я понятия не имею, утолили ли мои слова его жажду обрести свободу от внимания моего отца.

— Значит, Финн очнулся. — Меняю тему я. — Это хорошая новость. — Откидываю голову на спинку дивана, думая о спящей в моей постели красавице.

— Может, он и очнулся, но его парализовало.

Я поднимаю голову.

— Чёрт.

— Ага. Я предпочёл бы сдохнуть.

Как и Финн. Как и любой из нас. Быть прикованным к инвалидному креслу — смерти подобно.

— Он сильный, — лгу я и отхлёбываю из стакана. Для меня Финн — самый слабый из всех братьев.

— Твой отец спрашивал, как продвигается наше дело.

Шей со стаканом в руке встаёт со скамейки и принимается мерить шагами комнату, как будто однажды она может стать его.

— Что ты ему сказал? — я приканчиваю свой стакан, мои мысли всё ещё заняты Финном. Он не переживёт этого. А кто бы смог?

— Я рассказал ему, как обстоят дела, когда Киану поручают руководить.

Я улыбаюсь Шею. Чёрт возьми, вот это он сказанул.

— Кстати, о Киане. В клубе он выглядел довольно потрёпанным, — Шей спрашивает, не спрашивая.

— Неужели? Может, этот придурок впечатался в дверь.

Шей отворачивается от меня и опустошает свой стакан. Поставив его на крышку фортепиано, он медленно раскатывает рукава.

— Я рад, что мы с твоим отцом уладили