Законы прикладной эвтаназии - Тим Скоренко

У Майи сильно кружится голова. Она ложится прямо на пол, доползти до кровати нет сил. В дверь снова стучат.

Это та же китаянка. Она принесла женское кимоно и комплект мужской полевой формы. Аккуратно кладёт одежду на стул, затем помогает Майе добраться до кровати. Лицо служанки – последнее, что видит Майя.

Для генерал-лейтенанта Исии Сиро не существует времени суток. Он может собрать совещание в три часа ночи, если в его голове появилась свежая мысль о проведении бактериологической войны. Днём Исии спит.

Часы показывают шесть вечера, но генерал, как ни странно, на ногах. Он сидит за столом в своём кабинете. На столе – бинокулярный микроскоп, стоящий сумасшедших денег, и бюст Тэцудзана Нагаты, покойного начальника управления службы войск военного министерства. Подобострастие перед вышестоящим – не в характере Исии. Побывавшие в его кабинете с недоумением обсуждают странный предмет на столе генерала.

Исии заказал бюст Нагаты уже после его смерти. Управленца зарубили в собственном кабинете ещё в 1935 году из-за денег. Теневая политика, коррупция, нелегальная торговля.

Я приветствую тебя, катана. Твой живот.

Напротив Исии – Иосимура.

«Кого нам следует ещё подключить к этому проекту?» – спрашивает Исии.

«Смотря сколько человек понадобится. Двое, трое, четверо. Мики точно будет принимать участие. Наиболее надёжен из всей группы».

«Ценен?»

«Сейчас – да. – Иосимура внимательно смотрит генералу в глаза. – Потом – нет».

«Хорошо. Обслуживание?»

«Лаборант Комацу и несколько солдат-техников».

«Солдат дополнительных я выделю. Сколько?»

«Дополнительных не нужно, двоих достаточно. Желательно глухонемых».

«Справитесь?»

«Я изучил чертежи. Многое непонятно, в основном, насчёт материалов, из которых изготовлен объект…»

Исии улыбается.

«Да и сами чертежи…» – добавляет он.

«Сами чертежи сделаны из какого-то соединения наподобие плексигласа, только гибкого. Думаю, наши химики разберутся».

Исии поднимает один из листов с чертежами.

«Разберутся. Только я не смог отрезать ни уголка, чтобы отправить в лабораторию. Не целый же лист им отдавать».

«Материал чертежа – дело второе».

«Согласен. Что Амайя-сан?»

«Спит, кажется. Завтра будет в порядке, – говорит Иосимура. – Но я продолжу».

«Продолжайте».

«Обозначения материалов мне непонятны. Документация на английском языке, но большинство терминов я никогда не встречал. Хотя общий принцип работы устройства ясен: глубокая заморозка, система подачи питательных веществ, система отвода, определённая концентрация различных газов внутри кокона. Наши разработки шли примерно в том же направлении».

Исии встаёт и проходится по кабинету.

«Меня вот что смущает. Мы бьёмся над проблемой погружения человека в искусственный летаргический сон с тысяча девятьсот тридцать шестого года. Мы многого добились, но до главного пока далеко. И вдруг на нас падает девушка со всеми нужными чертежами, просто идеальная перебежчица. Тебе это не кажется подозрительным?»

«Кажется. Но я не вижу, как она может нам навредить. Пока она нам полезна, мы сделаем вид, что всё в порядке».

«А потом?»

«А потом – посмотрим».

Исии смотрит в окно.

«Всё равно это крайне подозрительно. Но ты прав».

Иосимура ничего не отвечает.

Джип мчится по бетонке. Майя вцепилась в поручень, приваренный к приборной панели, но это мало помогает. Хорошо, что нет крыши, иначе она бы билась головой.

За рулём – Мики, представленный как полковник. Сам Мики называет себя доктором. Кажется, он волей случая попал в шестерни военной машины и хочет отгородиться от неё своими научными работами. Они едут полным составом: в первом джипе – Мики, Майя, Исии, Иосимура. Во втором – трое солдат и лаборант. Майя не помнит его фамилии. Странно, но Майю посадили на переднее сиденье, рядом с водителем.

Бетонка сменяется гравийкой, затем исчезает. Машина въезжает в заросший травой двор какого-то склада, огороженного полуразрушенным краснокирпичным забором, а затем – через обрушенные ворота прямо внутрь здания. В стене – дверь. За ней разруха неожиданно заканчивается: аккуратный коридор, ровные окрашенные стены.

Лестница, два этажа вниз, поворот, коридор, неприметная дверь. Майя пытается запомнить путь, но у неё не получается. Ничего страшного: не в последний раз.

Лифт: путь вниз.

Двери открываются, загорается свет, перед Майей – большое помещение, в центре которого стоит нечто вроде саркофага. Значит, они уже вели опыты по анабиозу. Саркофаг подозрительно напоминает то, что изображено на чертежах, только выполненное в духе стимпанка. Желтоватый металл, потёртое стекло, какие-то трубки.

«Это то, что у нас есть. Я надеюсь, вместе у нас получится что-то более совершенное», – говорит Иосимура.

Майя обходит саркофаг кругом. Ей кажется, что она вернулась в своё время, и сейчас из лифта появятся Марк, Карл, Джонни, Гречкин, и все будут смеяться над тем, как умело её разыграли. Вот же он, анабиозис, перед ней. В 1945 году она смотрит на устройство, которое изобретут спустя полтысячелетия. Где хранилась информация всё это время? Как вышло, что тайное не стало явным? Ведь анабиозис мог стать открытием века – двадцатого, двадцать первого, не важно. Но он стал открытием двадцать пятого.

«Судя по вашим чертежам, госпожа Амайя, русские разработали похожую машину, только на более высоком технологическом уровне. Мы заинтересованы в том, чтобы применить полученные от вас знания для усовершенствования нашего устройства».

Исии произносит эту тираду, точно выступает перед огромной аудиторией.

«Это называется анабиозис», – говорит Майя.

«Как?» – переспрашивает Иосимура.

«Анабиозис. От слова «анабиоз»».

Иосимура пробует на языке чужеземный термин.

«Хорошее слово», – оценивает.

Вступает Исии.

«Амайя-сан, вам придётся увидеть много неприятного. Но это нужно для науки. В том числе и при работе с долгосрочной летаргией».

«У меня в любом случае нет выбора».

«Тут вы правы».

Майя проходит по помещению, рассматривает стол с пробирками.

«Зачем вы привезли меня сюда?»

«Я хочу, чтобы вы осмотрели аппарат для искусственной летаргии и указали нам неточности», – говорит Иосимура.

Исии согласно кивает. Майя понимает, что это экзамен, который нужно пройти, потому что от него зависит её жизнь. Её будущеё – во всех смыслах этого слова.