История Северной Африки (Тунис, Алжир, Марокко). Том 2. От арабского завоевания до 1830 года - Шарль-Андре Жюльен

самые высокие должности. В альмохадском обществе по-прежнему сохранялась иерархия, как и во времена Ибн Тумарта, с великими шейхами совета Десяти на высшем уровне, младшими шейхами совета Пятидесяти и, наконец, простыми шейхами. Все эти шейхи по-прежнему делились по категориям и находились под контролем старейшины (мизвара), который сначала был блюстителем нравов, а позднее камергером монарха и исполнителем его санкций.

С первой половины XV века влияние шейхов стало заметно падать. Самые главные из них входили, очевидно, в состав совета (шура), к которому государь мог обратиться за консультацией и где заседали, вероятно, высшие чиновники, возглавлявшие управление страной. При Абу Закарии имелось три министра (везира). В начале XVI века Лев Африканский перечисляет уже десять «главных должностных лиц при дворе короля Туниса». Тремя первоначальными везирами были: везир джунда — единственный, который был шейхом, — глава армии и службы пожалований; везир финансов, который управлял казначейством, а также налоговым ведомством и вел борьбу с контрабандистами; и государственный секретарь, ведавший перепиской по политическим вопросам и полицией. Приняв титул халифа, аль-Мустансир создал большую и малую канцелярии, каждая из которых пользовалась особыми формами писем и актов, что также относилось к компетенции государственного секретаря. Ибн Халдун подчеркивает значение хаджиба, который сначала был мажордомом дворца, затем посредником между султаном и его чиновниками и, наконец, подлинным главой правительства. В «Масалике» упоминаются еще лица, занимавшиеся вопросами интендантства и разбором прошений, глава полиции, блюститель нравов в г. Тунисе (мухтасиб) и наместники провинций, ведавшие, как и мухтасиб, пресечением зла и поощрением добра.

Хафсидские правители подчеркивали свое могущество церемониалом публичных аудиенций и особенно своих выездов. Окруженные шейхами и вооруженной стражей, а позже охраной из чужеземцев, они с большой помпой, торжественно проезжали на коне среди приветственных кликов толпы, под звон литавр, бой барабанов и шелест разноцветных знамен из вышитого шелка, над которыми развевался их белый штандарт. Адорн оставил нам красочное описание одного из этих торжественных выездов.

Альмохадская масса составляла джунд, национальную армию, состоявшую не только из берберских элементов, но и из турок, андалусцев, арабов и даже христиан-ренегатов и солдат-негров, которые вместе с христианскими наемниками составляли верную гвардию халифа. Члены джунда пользовались привилегиями. В зависимости от своего положения шейхи получали земельные пожалования, предполагавшие или пользование доходами, или даже взимание налогов. Четыре раза в год каждый альмохад независимо от подарков, раздаваемых султаном, получал еще жалованье деньгами. Как уже было отмечено, военная необходимость заставила Хафсидов предоставлять арабам права на икта. Армия Хафсидов отличалась боевой доблестью и может быть поставлена на один уровень с европейскими армиями того времени, хотя у нее и не было тяжелого вооружения. Отнюдь не так обстояли дела с военным флотом, который с конца средневековья был значительно слабее европейских флотов Средиземноморья; и не только хафсидские военные суда уступали генуэзским и другим судам, но и транспортный флот Хафсидов был крайне недостаточным, чтобы обеспечить внешнюю торговлю Берберии, которая почти целиком совершалась на христианских кораблях. Только корсары благодаря своей подвижности и уменью внезапно нападать занимали важное место в западном Средиземноморье.

Провинциальная администрация была трех типов, в зависимости от того, шла ли речь о племенах Юга или же о городах и местностях, находившихся под непосредственной властью государя. Племена, большей частью арабские, повиновались шейхам, назначаемым из их среды без какого-либо строго установленного порядка; когда эти племена находились в хороших отношениях с центральной властью, шейхи играли двойную роль — агентов правительства перед своими соплеменниками и представителей своих соплеменников перед правительством. В городах Юга слабые государи были вынуждены терпеть влияние местных олигархий или знатных семей, а могущественные султаны прилагали много усилии, чтобы покончить с этими автономиями, очень похожими на те, которые существовали в 1050-х и 1060-х годах, в начале хилялийского нашествия. Наконец, в районах, где халиф не мог непосредственно осуществлять свою власть, он был представлен наместником. Это почти всегда был один из его близких родственников, часто один из его сыновей. Наместнику помогал опытный чиновник, и наместник, как и халиф, пользовался самыми широкими полномочиями.

Тунис и средиземноморская торговля. При Хафсидах Тунис приобрел вид вполне столичного города. Он состоял из Медины — древнего города, к которому примыкали на севере и на юге два старинных предместий — Баб-Суика и Баб-Джазира, которые в начале XIV века были обнесены стенами, на западе — касба, сооружение эпохи альмохадов, реконструированное и расширенное Хафсидами, и, наконец, на востоке — христианские фундуки и арсенал на берегу озера. Городское хозяйство в том виде, как оно существует сейчас, явилось плодом деятельности Хафсидов. Со времен Абу Закарии в Тунисе насчитывалось два медресе, которые существуют и поныне; третье, не сохранившееся, было построено в конце XIII века в квартале суков (базаров). В «Масалике» отмечается значение бань и суков Туниса. В самом деле, в XIII или XIV веке был построен сук парфюмеров и ткачей, три узкие улицы которого были перекрыты кирпичными сводами, и вдоль них размещались лавки, также перекрытые сводами, но перпендикулярно первым.

Строительство новых суков было тем более необходимо, что тунисская торговля отнюдь не замирала. Тунис экспортировал зерновые, когда урожай был хорошим, финики, оливковое масло, воск, соленую рыбу, ткани, ковры, кораллы, некоторые виды оружия, а главным образом шерсть и кожи. Быть может, через Тунис вывозили также черных рабов. Он импортировал в случае необходимости зерно, а также вино, ловчих птиц, изделия из стекла и дерева, металлы, оружие, пряности и лекарственные травы, благовония, пеньку, лен, шелк, хлопок, различные ткани, скобяные изделия и драгоценности. Импортируемые товары обычно облагались пошлиной в размере 10 процентов их стоимости. Тунис чеканил золотую (динары и дублоны) и серебряную (дирхемы) монету, куда более надежную, чем у христиан.

С Левантом велась караванная и морская торговля. В тунисском порту всегда было много христианских купцов. Помимо генуэзцев и пизанцев, важную роль в XIV веке играли венецианцы, флорентийцы и арагонцы. Два флорентийских купца Аччаюоли и Перуцци, которые основали в Тунисе постоянные агентства и авансировали халифа, имели большое политическое влияние. Успехи торговой техники и развитие морского страхования позволили расширять торговые операции. Специальные договоры защищали личность и имущество иностранцев. Договоры, заключенные в 1231 году с Венецией, в 1234 году с Пизой и в 1236 году с Генуей, сложили образцом для всех других: они «предписывали взаимную безопасность мореплавания… и устанавливали правила торговли и проживания чужеземцев христиан на земле ислама». Договоры довольно регулярно возобновлялись, а иногда дополнялись. Так, в 1353 году пизанцы добились гарантирования их безопасности, обеспечения свободы сделок, а также в случае конфликтов замены индивидуальной ответственности того или иного