История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней - Маршалл Ходжсон

В дополнение к юридической деятельности он написал новые комментарии к Корану (к которым тоже появились комментарии) и, как его отец, в допустимой мере следовал суфизму. При жизни Абуссууда и в последующие поколения его ученики занимали исключительно высокие государственные посты.

Битва при Мохаче. Османская миниатюра

Таким образом, древний идеал абсолютной монархии теперь приобрел целостную военизированную форму в духе монгольских времен. Эта идея была объединена с шариатом и другими духовными элементами и получила поддержку улемов. Именно благодаря этому слиянию соглашение было принято более радушно, а синтез оказался более полным, чем в ранних мусульманских государствах. Однако абсолютизм накладывал ограничения на свободу культурного развития: Мехмед II следовал принципу универсализма в культуре, отвечая традиции Тимуридов, но при императоре Селиме эта тенденция пришла в упадок. Улемы, в свою очередь, приняли принцип институционализации шариата, хотя это положение противоречило традиционной аполитичности и критическому отношению религии ко всем ответственным позициям. Можно сказать, что традиционная скрытая оппозиционность улемов была временно преодолена. Даже сунниты согласились с тем, что ислам того времени больше признавал ценность общества, чем правителей. По меньшей мере на региональной основе удалось достичь интеграции политической силы ислама и его публичной сущности. Даже Омейядам не удалось добиться подобной интеграции, а Аббасидам — восстановить ее.

В подобных условиях абсолютизм был самым эффективным способом управления государством. В первую очередь была создана развитая бюрократия, что позволило установить высокий уровень контроля. В XVI веке деятельность губернаторов провинций ограничивалась не только центральными чиновниками, но и военными представителями, среди которых были командиры армейских частей,

Располагавшихся на территориях этих областей, о многих провинциях губернатор обладал достаточными полномочиями, а злоупотребление властью моментально пресекалось применением имперских и шариатских норм. О случаях вопиющего произвола, даже со стороны самого губернатора, сразу докладывалось в центр, и виновного немедленно наказывали.

В ведении центрального департамента находились не только вопросы по злоупотреблению полномочиями и сбору налогов, но и все аспекты, связанные с благополучием общества. Проводились периодические переписи всех жителей и ресурсов населенных пунктов империи, исследовалось состояние инвентаря, почвы, принимались в расчет все нужды земледельцев. На основе этих докладов правительство принимало решение о распределении поселенцев (не всегда добровольном), порой это делалось из политических целей (например, исламизация христианского Кипра), но чаще из экономических. Только в условиях абсолютного процветания государственная казна всегда могла быть полна.

С расширением Османской империи уровень благосостояния на оккупированных территориях обычно возрастал, что нередко упоминалось в отчетах западных путешественников. Так, в XV веке на Балканском полуострове османы сменили старую славянскую знать (довольно безответственную) на руководство епископов. Уровень жизни христианских крестьян, при тщательном контроле со стороны османов, значительно повысился, и благодаря благоприятным условиям в этих районах наблюдался демографический рост. В XVI веке в Сирии и Египте благодаря жесткому бюрократическому контролю экономики увеличилось благосостояние не только городских жителей, но и крестьян. Что было особо заметно на контрасте с упадком после правления мамлюков[385].

Без сомнения, этот экономический рост был необходим империи для создания прочного авторитета. Однако строгий контроль, способствовавший престижу империи, устраивал далеко не всех. На основе шариатского права определялась степень злоупотребления полномочиями, хотя это правосудие зачастую являлось выражением мнения лишь одного человека. Также формально не принимались во внимание группы, в рамках которых выражались интересы аграрного общества, — деревни, гильдии и городские кварталы, военные части. Определенная степень отклонения от закона, что по шариату считалось коррупцией, позволяла ввести привилегии для определенных групп, а также поддерживать соперничество между конкурирующими общинами, что было характерно для арабских регионов. Порой в обществе возникала неприязнь к особо строгим губернаторам, так как их вмешательство в местные вопросы нередко оказывалось неуправляемым и пагубным.

Исламское общество в восточноевропейском регионе, в отличие от южных морей или севера, отдавало предпочтение не торговцам, а военным и землевладельцам. Без сомнений, особое значение оказало и сельскохозяйственное развитие этих более плодородных зон. Оба факта усиливали процесс европеизации империи и подчеркивали контраст между базовыми структурами и теми, что превалировали в ирано-семитских землях старого ислама. Раньше эти земли высококультурная элита гази считала престижными и передовыми. Но теперь с развитием империи арабские провинции, контролируемые османами, виделись довольно отсталыми и примитивными. Однако самым существенным фактом было то, что османское процветание приобрело преимущественно аграрный оттенок.

Султан Ахмед I. Османская миниатюра

Несмотря ни на что, в XVI веке торговая жизнь активно развивалась и даже процветала. Турки, арабы, а также греки и армянские зимми империи вели оживленную торговлю и занимались производством. Однако с развитием северных регионов Запада в эпоху Ренессанса торговые преимущества в средиземноморском бассейне остались за ним. Более того, западные города, основанные в раннем среднеисламском периоде, еще усилили свое влияние. Уже начиная с XVI века, были случаи, когда поставки предметов роскоши с Запада не просто усложняли, а перебивали торговлю мусульманским производителям. Видимо, в том столетии торговая конкуренция Запада в средиземноморском регионе была намного жестче, чем в южных морях. И это несмотря на то, что османский флот контролировал большую часть Средиземного моря, особенно после завоевания Кипра, и этот регион не подвергался вторжениям вплоть до XVII века.