Родитель «дубль два» - Комбат Найтов

Но мы вылетели. Здесь мы пока свободны, и топливо нам передали через Главный штаб флота. Не через ВВС КБФ. Сумеет ли Петр отстоять свое командование полком? Трудно сказать. Пока его вес в штабе флота равен нулю. С ним даже не разговаривают. И ничего переделывать на новый лад не хотят. Но мысли мыслями, а время летит. Пятнадцать минут полета, справа – Лавенсаари, там сидит эскадрилья 61-й бригады. Но высоколетящие цели ее мало интересуют. Кстати, и связи у них нет, только на ключе работают. Обходим Кургальский полуостров, там у немцев прожектора и зенитки, входим в Нарвский залив. Раздается голос Тенькова, который передал на туркменском пеленг на цель, ее высоту и дистанцию.

Цель оказалась выше, чем предполагалось. Девять отметок. Скорость 380 км/час. Тремя доворотами Теньков вывел нас на цель. «Юнкерсы-88». Интересно, куда это они так спешат? Отсюда до наших позиций всего 56 километров. Линия фронта проходит по реке Воронка. Девять минут звено шло за ними, а Петр не давал команды атаковать, потому что курс шел точнехонько на Кронштадт. Машины какие-то пузатые. Противник приготовил какую-то «козу». Как только концевые машины пересекли линию фронта, раздалась команда:

– Рцы, иже.

Плавно прибавив обороты, но так, чтобы пламя не вырывалось из патрубков, пошли на сближение. Здесь умница Теньков дал дистанцию между отметками. Локатор-то артиллерийский.

– Наш! – подал команду Петр, и его ЛаГГ украсился сполохами выстрелов.

Он бил из мертвой зоны, «пузо» перекрывало этот сектор нижнему стрелку. «Юнкерс» накренился на левое крыло, еще одна очередь разворотила двигатель, вырвала элерон, и бомбер закрутился в штопоре. Вторую атаку было построить сложнее, действовать приходилось уже под огнем противника, но группа немцев строй не сомкнула, поэтому Коростылев с Петром атаковали с разных сторон один бомбардировщик. У него появилось пламя, и нижний стрелок прекратил огонь, поднырнув под машину, Петр дал короткую из пушки в район кабины. Его МП-6 выпустила только три снаряда и прекратила огонь. Пулеметы! Вниз, и перезарядка пушки. Мимо пронеслась трасса. Немец падал, горел, но продолжал бить из носового пулемета. Петр дал ногу, резко перевалил машину и дал очередь по попавшей в прицел следующей. Фугасный снаряд взорвался у двигателя, вырвав консоль крыла. Строй противника по курсу кончился, и Петр встал на вираж. Впрочем, увидев со стороны, что шестерка «заканчивает» возиться с последней машиной, понял, что бой окончен. Зажег огни, обошел, на вираже чуть выше, «юнкерс», по которому било четыре пушки. И покачал крыльями, давая сигнал «сбор». Запрос Тенькову.

– Семь отметок, одна резко теряет высоту.

– Место уточни, здесь линия фронта кривая.

– Готово, тринадцать, переносим с планшета на планшет.

«Дома» всех ждал разнос от «начальства». К моменту приземления штаб ломился от обилия звезд и шпал на петлицах и поражал шириной нашивок на рукавах. Не поленились ведь среди ночи притащиться.

То, что у нас «гости», было понятно сразу. Дежурный по аэродрому на СКП говорил сухими уставными фразами, что на него, вообще, не было похоже. Сели, зарулили на стоянки, идем гурьбой в штаб, на ходу обсуждая, что каждый из шести делал и сделал. Делились впечатлениями. У штаба шесть «легковушек». Входим, докладывать не дают, пытаются атаковать в лоб и сбить на взлете.

– Кто разрешил вылет? – задал вопрос Самохин.

– Я, – ответил Петр и собирался продолжить доклад.

– Вам доводили приказ об экономии топлива? Вы что, не понимаете, что город в блокаде, и каждая капля бензина на учете? Люди за него жизни свои кладут. Топливо необходимо, чтобы отбивать налеты авиации противника.

– А чего ж нас тогда вчера дважды посылали впустую барражировать над городом? Четыре летных часа на пятнадцать машин, шестьдесят часов моторесурса и два раза по 620 литров топлива на каждую машину. Это 18 600 литров. Впустую! Ни одного самолета противника.

– Для того, чтобы встретить врага в воздухе!

– Именно для этого у нас стоит локатор. И я, как только прилетел, сразу занялся его запуском и настройкой на работу в целях ПВО.

– Вас не было в момент последнего налета в воздухе.

– Лично меня – нет, но эскадрилья провела два воздушных боя: один у Калище, между Оредежью и Лугой, второй – у Копорья. Эскадрилья сбила двадцать два «лапотника», заставила остальных сбросить бомбы на собственные войска, оттянула на себя шестнадцать истребителей противника и всех их сбила. Тридцать восемь самолетов. И руководил отражением налета на базу флота наш начштаба, подполковник Коростылев. Противник до города не дошел. А утром флот был атакован, и корабли получили повреждения. А я в это время выполнял приказ командующего флота: привести в порядок корабельные радиолокаторы. Запасные части для них доставлены в Кронштадт. Специалист-локаторщик принят на военную службу и направлен по предписанию на «Максим Горький».

– Нет никаких доказательств, что сбито столько самолетов. Подтверждения с земли нет.

– Есть аэрофотоснимки места боя, сделанные майором Хабаровым и его ведомым старшим лейтенантом Аврамцевым. Там костров – полно. Немцы шли в набор, только взлетели. И есть четырнадцать пленок ФКП. Там есть, что посмотреть.

– Почему не реагировали на мой приказ немедленно возвратиться на базу?

– Такого приказа не поступало, товарищ генерал-майор. Здесь все летчики.

– Я лично отдал его в 00.15, через двенадцать минут после вашего самовольного вылета!

Все недоуменно переглядывались. Это реальное неподчинение старшему начальнику, за это он имел право отправить всех под трибунал.

– Извините, товарищ генерал-майор, где вы его отдавали?

– На СКП.

– Так там станция на другом канале работает. Ее используют только для взлета и посадки, чтобы остальным не мешать. В бою связь осуществляется через передатчик, установленный в штабе и на посту РЛС. Вот стоит лейтенант Теньков, мы держали связь с ним.

– Вы, товарищ генерал, прибыли в… – он заглянул в журнал, – в 00.48, группа уже возвращалась, о чем я вам и доложил.

– Почему связь настроена в нарушение существующего «Положения об организации связи авиации КБФ»?

– А мы к КБФ не относимся и действуем на основании «Временного положения о средствах связи Ейского военно-морского авиационного училища летчиков РККФ имени Сталина», под моей редакцией и с корректурой на 25 августа текущего года. Утверждено начальником училища генерал-майором авиации Андреевым. Лейтенант! «Положение» дайте. Вот, пожалуйста. С печатями, отпечатано в типографии училища, с грифом «Совершенно секретно».

Это был удар под дых, так Самохина давненько не «опускали». Да еще и в присутствии начПО, начштаба и, главное, дивизионного комиссара Смирнова, Члена Военного Совета флота.

Но отступать было некуда, столько «политиков» в штабе, значит, решается вопрос о снятии с должности. Отстранить командира полка возможно только, если это дело согласовано и утверждено Военным Советом флота.