Записки психиатра, или Всем галоперидолу за счет заведения - Максим Малявин

Помните Илью Муромца? Так вот, у меня есть некоторое подозрение, что тридцать лет и три года на печке он провалялся в депрессивной фазе, а потом его выбило в маниакальную, вот и пошел он творить добро направо и налево. А что не улыбался при этом — ну, такой он, суровый муромский парень. Опять же, продуктивность его богатырская — вон сколько подвигов в одно лицо совершил! В один прекрасный день Игорь тоже почувствовал в себе неимоверный прилив сил и готовность НА ПОСТУПОК. Стряхнув пыль с диплома юриста, он отправился совершать финансовое чудо для отдельно взявшейся семьи. Чудо оказалось на поверку Змеем Горынычем и схарчило почти весь семейный бюджет, после чего икнуло, пукнуло и улетело. На этом завершилась первая из маниакальных фаз. Вторая фаза накрыла Игоря к моменту его устройства юристом (в рамках второго, контрольного прохода по граблям) в некую фирму. Харизма маниакального человека творит чудеса, и троянский Игорев конь предстал тем, кто имел с ним дело, ахалтекинцем, не иначе. От разорения на лихо заключенных договорах предприятие спасло только то, что ошалевшие от столь выгодных предложений клиенты решили перезвонить гендиректору и попросить у него немного той травки, что курит новый юрист.

Кое-как, путем кропотливого подбора лекарств и отстранения мамы от воспитательного процесса, удалось, наконец, добиться относительно стабильного состояния пациента. Правда, мама постоянно штурмует кабинет врача с жалобами на отбившегося от рук чада и призывами вернуть вот прям сейчас сыновнюю послушность. А не так давно Игорь пришел устраиваться на завод. Простым работягой. Решив, что гипоманиакальность слесаря механосборочных работ под присмотром бригадира может приятно удивить градообразующее предприятие и сыграть решающую роль в социальной адаптации пациента, врачебная комиссия подписала ему бегунок.

О вреде алкоголя можно говорить подолгу, патетично и с погружением собеседников в охреневше-трансовое состояние, с чувством собственной вины за судьбы отечества и вырождение нации и с непреодолимым желанием навсегда исторгнуть постыдную слабость из недр притихшего подсознания. Именно это, собственно, и происходит на сеансах кодирования. Можно столь же долго расписывать его, алкоголя, пользу для организма в целом и для отдельных его систем в частности, пересыпая речь перлами народно-похмельного фольклора и непременными четверостишьями Хайама — это будет пятничная отмазка для любимой, но вечно на стреме, жены — так, авансом, потом язык не выговорит. А алкоголь так и останется вещью в себе: ни хорошей, ни плохой, но всегда готовой оказаться бальзамом для мудреца или гранатой для обезьяны.

Моему давнишнему пациенту, Евгению, спиртное было строго противопоказано. Не то чтобы здоровье не позволяло — его у парня хватило бы поделиться с тремя задохликами и обеспечить им жизнь без амбулаторной карточки до пенсии. Нет, все дело в психике. Женя — психопат. Причем ядерный. Причем до такой степени, когда можно говорить о патохарактерологическом развитии личности. Что это такое? Представьте себе, что акцентуация характера — это некоторая заостренность, угловатость этого самого характера. Эти углы чуть выступают, их видно, но они никому особо не мешают. У психопата эти углы начинают задевать окружающих и мешать как им, так и их носителю. А человек с патохарактерологическим развитием личности — это противотанковый еж на МКАД в час пик. И так каждый день. А если добавить алкоголь, то это будет пьяный броуновски праздношатающийся противотанковый ежик.

При всем при этом у Женька всего два погашенных условных срока. Скорее всего, было бы больше, если б не его потрясающая неспособность драться. То есть не задирать окружающих он, конечно же, не может, а уж в пьяном виде у него просто таксис на боксеров и адептов всех восточных школ единоборств. А физиономия у этой ходячей макивары из тех, что в народе называют «кирпича просит», вот и находят они друг друга с завидным постоянством. В итоге, весь пьяный, побитый и несчастный, он приходит сдаваться в больницу с таким жалким видом, что отказать ему практически невозможно. В больнице его знают и не колотят почем зря, а еще дают отъесться и отоспаться. Соответственно, ни о каком трудоустройстве речь не заходила никогда, ибо за более чем десятилетний промежуток не нашлось ни одного работодателя, достаточно смелого, чтобы пустить это стихийное бедствие на свое предприятие, а до введения должности провокатора массовых мордобоев местные пиар-менеджеры еще не доросли. Женины родители предприняли несколько попыток закодировать парня, но своей потрясающей невосприимчивостью ко всем примененным методам он мог бы при желании развалить не одно частное медицинское предприятие и посрамить не одну бабку-шептунью (да и местного колдуна вуду с чебоксарским акцентом в придачу), но Женек никогда не жаждал чужой крови. В итоге родители тяжко вздохнули и сами ушли в длительный автономный запой.

Потом Женя пропал почти на два года: в диспансере не появлялся, в больницу не просился. Возникало опасение, что парня все же кто-то прибил под горячую руку. И вот недавно Женек появился снова. Принимала его моя жена, поскольку я был на каком-то вызове. Он пришел чистенький, аккуратно одетый и — о, чудо! — трезвый как стеклышко, что кардинальным образом диссонировало с его прошлыми визитами, когда взрывоопасный выхлоп можно было соображать с закуской на троих. Протянув листок для профосмотров, он изрек:

— Оксана Владимировна, я все понял по жизни. Мне раньше алкоголь мешал, а я, дурак, думал, что гены. А потом я обиделся на себя и на такую жизнь и подумал: я же реальный пацан, а не пенек с ушами какой, а живу как лох последний. Обиделся крепко-крепко на себя, аж пить расхотелось. И что вы думаете — за последний год хоть бы раз с кем подрался! Нет, меня даже участковый стал по имени звать, а не ушастым пидорасиком. Я год грузчиком проработал на овощной базе, все вокруг пьют, а мне противно, но я молчу, а то опять в пачку прилетит. Денег заработал, оделся вот… А сейчас меня на ТЭЦ зовут, слесарем. Вы мне подпишете?

Как положено в таких случаях, вопрос решала врачебная комиссия. Подписали. Ждем и держим кулачки: а вдруг и вправду толк выйдет? Вот уже три месяца прошло…

Как я уже не раз упоминал, всеобщая грамотность в сочетании с дурной головой и избытком энергии — страшная вещь, способная при должном усердии спровоцировать мигрень, геморрой и вызвать к жизни сложные заковыристые лингвистические конструкции у целого ряда должностных лиц. Отлаженная бюрократическая машина, будучи вовлеченной в переписку с нашими пациентами, часто оказывается бита на своем же поле; тогда она начинает плакать и звать на помощь психиатров, дабы те поставили резюмирующую нейролептическую точку в кверулянтском эпосе.

Началось все сравнительно безобидно. Наш давний пациент, скажем, Андрей, совершая ежеутренний моцион, обратил внимание на то, что дворники неправильно расставляют мусорные контейнеры, которые должна потом собрать машина с эвфемистичным названием «эковоз». Расставленные контейнеры ожидали своей очереди, мешая прохожим и нарушая гармонию восприятия утреннего двора. Андрей продумал сложную схему, согласно которой эти емкости следует хитрым образом сгруппировать в строго определенный момент строго в определенной точке пространства — все фэншуйно, экологично, прохожие счастливы, дворники отвешивают автору скупые мужские комплименты. Собственно, дворники их и отвесили, когда им в руки попала схема, похожая на план штабных учений «Эковозы vs педестрианы», где, помимо расстановки контейнеров, указывались направления главных ударов, фланговые обходы и пути эвакуации мирного населения. Поняв, что взаимопонимания и аплодисментов не будет, Андрей обратился в ЖЭК.