Здравствуйте. Я – любовница вашего мужа - Катя Абель

Я посидела на вечеринке с часок, а потом написала ему, что выхожу. И буду в его объятиях через двадцать минут. Сердце прыгало от восторга до самого горла, когда я, распрощавшись с подружкой Дашкой и её гостями, садилась в такси, называя адрес.

Фонари играли бликами на мокром асфальте, зимы в декабре в тот год совсем не было.

Я вышла из машины, прошла во двор, зашла в подъезд, поднялась по лестнице, открыла дверь, вошла в квартиру и попала к нему в руки.

Он стал немножечко чужой. Я отвыкла. Что-то поменялось, наверное. После разлуки смотрю на него точно впервые. Нет ощущения своего, всегда – немножечко инородный. Руки должны его вспомнить, глаза. Точно барьер какой-то преодолеваю, смену температур. Откуда эта неловкость?

А потом было счастье.

А потом я увидела на простыне длинный белый волос, сантиметров в двадцать. У меня – короткая стрижка, у любимого вообще три волоса и они сегодня все на месте.

Откуда у него в постели длинный белый волос?

Длинный белый волос попал мне на лицо, я содрогнулась от отвращения и без огласки сняла его. Он ничего не заметил. Ничего. Только я перестала чувствовать. Вообще.

Я еще продолжала что-то делать, что-то делал он, но всё происходящее стало напоминать фильм, идущий по телевизору после того, как ломается звук. Актеры – всё те же, и на экране происходит то, о чём ещё можно догадываться, а ты – уже не в процессе, понимаешь, что всё пропало, всё уже – мимо, и в этом качестве тебе фильм на фиг не нужен.

Верните звук.

Ни о чём кроме длинного белого волоса я в тот момент не могла больше думать.

СКАЗАТЬ НЕЛЬЗЯ ПРОМОЛЧАТЬ.

Где ставить запятую?

Я поняла, что если не скажу, меня будет тошнить до утра. А может, всю неделю. Или всю жизнь.

Когда он вернулся из душа, я сказала противным бесцветным голосом:

– Я нашла у тебя в постели длинный белый волос. Он прицепился с простыни на мое лицо. Откуда он?

Он засмеялся по-дурацки, как-то суетливо захихикал:

– Откуда же я знаю, что за волос? Какой такой волос? Вы что, девушка, Шерлок Холмс, что волосы здесь ищете? Я не знаю. Может, он ваш?

– Длинный белый волос.

Мне стало омерзительно. Он продолжал хихикать.

– Может, хозяйка квартиры оставила? Может, он из стиральной машины прицепился, откуда же я знаю…

– Сколько женщин кроме меня бывает в этой постели?

– Какие вы вопросы задаете, девушка, может вы – следователь, а не Шерлок Холмс?

– Перестань хихикать.

С его лица моментально слетела придурковатая маска.

– Я задаю тебе вопрос, ответь мне. Сколько женщин кроме меня с тобой спит?

– А имеешь ли ты право задавать этот вопрос? – спросил меня резко.

– Когда я задаю вопрос, я не думаю, имею ли я право или нет. Это ты мне скажи.

Щёки мои загорелись, голос предательски дрогнул.

– Не имеешь.

Сказал спокойно.

– Это тоже ответ.

Посмотрела ему в глаза.

– Такси? – спросил он.

– Такси, – ответила я.

Встала с постели, дрожащими руками нашла своё разбросанное по постели бельё. Старалась на него не смотреть. Кол железный застрял где-то между горлом и ключицей.

– У меня нет телефона питерского такси … – проговорил он где-то у меня за спиной.

– Я поймаю машину на улице.

Оказалась в прихожей, надела пальто, сапоги, сумка, открыла дверь, вышла на лестницу. Действия какие-то всё очень размеренные, никакой суеты, тишина и спокойствие.

Мёртвая тишина.

Вот и всё.

Встала на дороге, выкинула в сторону руку, ветер распахивает незастегнутое пальто. Ощущение, что всё не со мной, все нереально. Не может со мной всё время быть так плохо, всё время настолько плохо, одна какая-то беспросветная дрянь.

Это всё фильм дурацкий, без звука, идёт и идёт, надо выключить телевизор.

В машине поняла, что оставила у него свои часы. На кресле, около кровати. Часы для меня дорогие, мамой подаренные, просто забыть про них я не могу. Морщусь как от зубной боли: неужели придётся еще раз с ним встречаться? Не хочу. Чёрт.

Пишу ему сообщение:

«Я оставила у тебя часы. Найди их, пожалуйста, я заеду за ними в театр».

Приходит ответ:

«Ок».

Меня передёргивает.

* * *

Приехала к дому, на перекрестке зашла в ларек.

– Продайте мне, пожалуйста, бутылку вина. Мне нужно очень.

Южная женщина смотрит на меня перепугано:

– После одиннадцати нельзя. После одиннадцати не продаем.

– Продайте, пожалуйста. Я с любимым мужчиной сейчас рассталась. Мне очень нужно выпить вина.

– Нет-нет, не можно…

– Вы что, не знаете, что такое расстаться с любимым мужчиной?!

Голос становится истеричным, еще немного, начну визжать.

– Нет-нет, после одиннадцати нельзя…

Пришла домой. Ни слезинки. Включила компьютер. Всё пусто. Жизнь стала плоской как фанера. Музыка вся – вранье беспросветное.

Куда себя деть? Как отключить? Кот зыркает на меня своими круглыми глазами, не подходит.

Ночью проснулась от того, что захлебываюсь в рыданиях.

Ору во всю глотку, схватившись за подушку.

Следующий день – снова кино. Серое, совдеповское, опять без звука.

Ездила в офис, забирать путевку в Италию. Было удивительно, что двигаюсь как-то, сама по себе, без усилий особенных, ноги идут по дороге, точно ничего не произошло, еду в маршрутке, только на людей не могу смотреть, приезжаю в офис, говорю что-то, улыбаюсь, кажется, даже шучу, забираю путевку, выхожу, подходит троллейбус, сто лет не каталась в троллейбусе, захожу, берусь за поручень, билет у кондуктора покупаю, смотрю через большое грязное стекло на размазанную желтыми огнями улицу, удивляюсь себе: всё это не со мной…

Вечером пришла Анька с бутылкой виски. Мы договорились, что я расскажу всё монологом, только я, её реплик, комментариев, советов не надо. Что бы она мне на это не сказала, все будет неверным.

Я расскажу, что случилось, и мы больше не будем об этом говорить.

Напилась в улёт. В пять утра, оставшись одна, танцевала в комнате под какие-то песни из школьного детства, веселилась, кокетничала в интернете с мальчишками, сломала оконную защёлку в спальне, балкон перестал закрываться, стала в ночи писать смс-ки другу Пашке, который ставил мне окно, починить не смогла, пришлось стелить в гостиной на диване. Спала как младенец. Сны снились добрые, нежно розовые.