Русская церковная смута 1921-1931 гг. - Антон Владимирович Карташев

создавшееся положение в России. «Но митр. Сергий, пойдя на легализацию Русской Церкви, остался до конца верен ее догматам и канонам, не поступился ни в чем своим убеждением о необходимости полной независимости церкви в ее внутренней жизни. И потому церковное сознание, осудившее обновленцев, не осудило митр. Сергия, несмотря на большое число лиц, считающих его политику вредной и ошибочной».[57]

Одно дело – быть того или другого мнения о политике митр. Сергия и совершенно другое – отделяться от него или осуждать его. Во всяком случае, такой факт не мог быть всеми и сразу оценен по достоинству.

Только люди, несшие ответственность за судьбы церкви и осознавшие эту ответственность, могли решиться на такой шаг. Не напрасно же Св. Патриарх писал еще в 1925 году: «Пора понять верующим христианскую точку зрения, что судьбы народов от Господа устрояются, и принять все происшедшее, как выражение воли Божией. Не погрешая против нашей веры и церкви, не переделывая что-либо в них – словом, не допуская никаких компромиссов или уступок в области веры, в гражданском отношении мы должны быть искренними по отношению к советской власти».[58]

Могли ли преемники уклониться от этой точки зрения? Конечно, нет. Было невозможно в другой плоскости найти решения насущных вопросов современной церковной жизни. Естественно, что последующие действия Временного Патриаршего Синода после его образования исходили из этих же принципиальных соображений.

Это и предопределило резкое выступление крайней группы, которая сама по себе сделать ничего не могла, кроме распространения подпольных листков. Этими подпольными выступлениями, однако, оказала некоторое действие на более умеренные элементы церковного общества, смущенные уже последующими постановлениями того же Синода о восстановлении или единообразии молитв за властей и о поминовении самого митр. Сергия. Нужно сказать, что в первом случае Синод руководился имевшимся распоряжением почившего Патриарха, а во втором – тем соображением, что, проходя трудное служение, митр. Сергий нуждается в молитвах всей церкви. Конечно, поминовение митр. Петра было сохранено, так что никакого нарушения распоряжения Местоблюстителя в этом постановлении не было. Митр. Петра поминали и григорьевцы; поминовением митр. Сергия Синод хотел подчеркнуть принадлежность к патриаршему законному священноначалию. Кроме того, такое поминовение соответствовало и каноническому положению его в это время. На этой почве и велась агитация против митр. Сергия и, главным образом, против его Синода.

В Москве она, кроме некоторого возбуждения, никаких последствий не имела. Благоприятной оказалась для нее почва в Ярославской епархии, так как эта агитация, по-видимому, представляла собой не что иное, как продолжение попыток вызвать митр. Агафангела на сепаратные выступления, которые уже получили такое осуждение со стороны митр. Петра.

К этой общей атмосфере присоединился еще один конкретный случай. Иосиф, арх. Ростовский, викарий Ярославской епархии, при митр. Сергии получил назначение на Ленинградскую кафедру с возведением в сан митрополита. Пробыв недолго в свой епархии, был выслан оттуда (возможно, что в связи с заместительством, во время ареста митр. Сергия) и разрешения на возвращение в Ленинград не получал, проживал в пределах Ярославской епархии, и едва ли не в своем любимом Ростове, где он столько времени был викарием. Представилась возможность его направить в Одессу. Митр. Иосиф отказался туда ехать, прося его оставить в покое. Тогда Синод его уволил совершенно на покой. Митр. Иосиф встал на точку зрения канонической несменяемости. Ленинградская паства, хотя и хорошо приняла его, однако была связана с ним самое короткое время. Эта епархия особенно была трудной в связи с отсутствием долгое время (с 1922 года) здесь правящего епископа. Оставлять ее снова фактически в прежнем положении было нецелесообразно. Да и в Одессе нужен был правящий архиерей, так как этот город был тоже оплотом обновленчества, а при недостатке опытных епископов приходилось во имя блага церкви использовать каждую представляющуюся возможность. Ростовское викариатство было уже замещено.

Это создало известное возбуждение, после чего агитация получила уже почву. Противно всяким канонам, епископы, проживающие в Ярославской епархии, отделились от митр. Сергия и образовали самостоятельную церковную область. Это была новая форма церковного разделения. Увлечен был в это предприятие и митр. Агафангел. С заявлением к митр. Сергию обратилось пять епископов, но не все проживавшие и в этой области. Сверх того, митр. Иосиф обратился с особым посланием к Ленинградской пастве. Арх. Серафим также написал письмо к митр. Сергию.[59]

Кроме мер прещения, эти обстоятельства вызвали со стороны митр. Сергия особое обращение к Ленинградской пастве, а со стороны Синода – ко всем верующим, по поводу Ярославских событий. Все это относится к февралю 1928 года. Если это движение не захватило всей Ярославской епархии, то оно не отторгнуло от митр. Сергия и Ленинграда: здесь за митр. Иосифом пошли два викария и небольшое число клириков. В аналогичное положение к митр. Сергию встало еще несколько викарных епископов в других епархиях.

Таким образом, в первый раз произошел откол справа. Оппозиционное настроение с этой стороны существовало еще, как мы говорили, и ранее, при почившем Патриархе. Теперь это настроение привело к отпадению. Соглашаясь или критикуя отдельные акты митр. Сергия и его Синода, все эти епископы подчинялись ему. Арх. Серафим даже сдал митр. Сергию заместительство. Казалось, что старый спор митр. Агафангела с Заместителем изжит, а к данному случаю и его пристегнули. Митр. Сергию, таким образом, пришлось иметь дело с новым отколом.

И на этот раз он обнаружил непреклонное сознание своего долга. Повел дело против отпавших также мужественно, стараясь успокоить колеблющихся и смущенных. Результаты такого поведения митр. Сергия сказались скоро. Митр. Агафангел примирился с Заместителем, и тем самым отпадение Ярославской епархии было ликвидировано. После смерти митр. Агафангела эта епархия находится в управлении арх. Павла, состоящего членом Временного Патриаршего Синода. Народ его принял, и клир ему подчинился. Арх. Серафим покаялся и получил кафедру в Западном крае. Раскол этот, таким образом, теперь исключительно связан с именем митр. Иосифа. Поэтому последователи его и получили название «иосифлян». После непродолжительного управления Ленинградской епархией митр. Сергием туда был назначен митр. Серафим (Чичагов). Принятый клиром и народом, он управляет ей и до настоящего времени.

Мы напрасно подумали бы, что оппозиционные архиереи в вопросе об отношении к советской власти стояли на иной позиции, чем митр. Сергий. В обращении к митр. Сергию Ярославские архиереи, между прочим, писали: «Чадам церкви и прежде всего епископам вы вменили в обязанность лояльное отношение к советской власти, приветствуем это требование и свидетельствуем, что мы всегда были, и есть, и будем лояльными и послушными гражданами». Митр. Иосиф в послании к пастве писал: