Отступники - Каролина Кейрен

Мы выскакиваем в боковую дверь: пожарный выход. В другую дверь спустя несколько секунд кто-то входит.

–Какого… А ну стоять!

Но мы бежим. Бежим так быстро, как только позволяют длинные халаты и подламывающиеся от страха ноги. Эрик петляет по коридорам, уводя нас все ниже. Больница пустует, нам встречаются всего два человека. Что подумали они о бегущих, словно обезумевших врачах,– именно так мы выглядели в их глазах. Горло жжёт и в груди тоже. Я плохо ориентируюсь в здании, но если бы Эрик бежал к выходу, мы давно были бы на месте. Кажется, мы на подземном этаже.

–Сюда!

Эрик хватает меня за руку и тянет в темную маленькую комнатку. В нос ударяет запах дезинфицирующих средств. И еще один, едва уловимый. Запах тления. Закрываю лицо ладонями, пытаясь подавить рвотный позыв. Дышу через раз.

–Издеваешься?

–Других вариантов нет. Или соскучилась по охране? Думаю, на главном выходе тебе устроят горячий прием.

Он снова берёт меня за руку и тянет за собой. Послушно следую за братом, стараясь не смотреть по сторонам. Хотя все надёжно сокрыто темнотой. Вскоре начинаю различать ещё один запах: улицы и дождя. Становится прохладнее.

–Здесь старая вентиляционная труба,– он смеётся.– Никогда не думал, что буду так рад, что в своё время ее не забетонировали. Главное, ругался со всеми: плесень от неё и вода затекает.

Нащупываю внутри скобы. Они действительно влажные, кое-где поросли мхом, но прочные, выдержат.

–Спасибо тебе,– я неловко обнимаю брата. Его сердце бьется в мою щёку.– Ты…

–Меня не узнали. Проблем не будет.

Тяжело выдыхаю, но тревога всё равно не уходит.

–Будь осторожен.

В темноте не видно Эрика, даже силуэт с трудом различим. Но сложно не почувствовать идущее от него отчаяние.

–Что они с тобой сделали… Моя маленькая Сель,– он вдруг тянет меня рывком к себе, тащит обратно.– Останься. Не уходи, прошу! Я спрячу тебя, никто не догадается, что ты вернулась. Сейчас ты пересидишь здесь, а после полуночи…

Я стираю влагу с его щеки тыльной стороной ладони. Я ухожу по своей воле, и это гораздо больнее, чем уходить под конвоем. Но разве можно поступить иначе? Марка гнетет осознание мнимой вины, но моя вина будет настоящей. И от неё не укроешься. Не получится забыть, что именно я разрушу его жизнь. А у него так много впереди! Я мягко отталкиваю Эрика и рывками поднимаю себя вверх. Пальцы крепко, до боли, обхватывают скобы, бесконечной вереницей уходящие вверх.

То ли день стал настолько короче, то ли в больнице времени провели больше, чем ожидала. Когда последние скобы остаются внизу, и я выбираюсь наружу, над Городом уже ночь. Выход из вентиляции на небольшом пустыре с обратной стороны больницы. Рядом мусорные контейнеры. Закидываю в один из них уже не такой белоснежный халат. Оглядываюсь. Вроде никого. Привычно отмечаю расположение камер. Их всего две, и ни одна не направлена в мою сторону. Пробираюсь вдоль стены, стараясь держаться в тени. И вдруг неприятным холодом обдает внутри – кепка! Она осталась где-то в больнице. Но тут же успокаиваю себя. Вряд ли по ней можно опознать владельца. Решат, забыл кто-то из персонала.

Улицы пусты, как и всегда. Слышу вдалеке гудок поезда. Только теперь понимаю, что за несколько месяцев успела отвыкнуть от множества мелочей, прежде составлявших основу моей жизни.

Шаги ночного патруля, неторопливый разговор – всё это доносится задолго до того, как охрана появляется в поле зрения. Успеваю затаиться и, незамеченная, миную все посты. Цветник ночью выглядит пугающе. Но что он в сравнении с предстоящей прогулкой по лесу? Нет, боюсь не диких животных: за все дни, проведённые в лагере, я видела их только в зоопарке, в клетках. Думаю, волк на школьной экскурсии – редкое исключение. Волнует другое. Как найти укрытие наблюдателей? Я очень смутно помню, как убегала оттуда. Волнение сыграло со мной злую шутку: вместо того, чтобы запоминать ориентиры, думала о предстоящей встрече.

А что если все ушли?

Едва не застонав, прекращаю ворошить листья, прячущие лаз. Ведь сама, сама сказала, чтобы они уходили. Что же теперь?

Нет, Лама не поступит так. Он скорее отправится в Город, чем просто уйдёт. Он ведь знает, прекрасно знает, что вернуться домой я не могу. Главное – выбраться в лес. Там меня найдут.

По рукам ударяет луч света. Сначала оторопело смотрю на него, соображая. А после отшатываюсь. Охрана! Я совсем забыла, что они всегда стоят по периметру, когда наступает ночь. Бежать, не попасть в их руки! На что способен охранник, поймавший изгнанную? Слишком многое не сделано в этой жизни. Слишком многое не сказано. Я бегу и хочется завыть от отчаяния. Свет фонарика вновь подрезает меня, и я падаю в высокую траву и накрываю голову руками, как будто это может помочь. Шаги все ближе, пятна света окружают неровным кольцом.

–Где-то здесь,– доносится хриплый голос.– Осторожнее, не упустите.

Я думаю об Эрике. Насколько же бестолковая вышла встреча. Такой ли представляла ее себе? Передатчик, подвал с тошнотворным запахом. Страх, что кто-то заметит или услышит. Не попрощалась, не обняла даже. Вспоминаю обиду в прозвучавшем "Только?". Что он теперь подумает обо мне? Какой я была в его глазах? Ворвалась, ничего не сказала, втянула в проблемы. Я использовала его. Использовала Эрика. А что если он соврал мне, что не будет ему ничего? Что если его сейчас допрашивают? А если…

Щёки мокрые от слез, и земля под щекой тоже.

–Смотри!– голос патрульного над самой головой.– Ушла мерзавка! Вон, смотри же!

Ничего не понимаю, а пошевелиться страшно. Шуршит трава – всё дальше и дальше. Гулко стучит в ушах. Кажется, всё это время я не дышала. Не поднимая головы, ползу по направлению у лесу. Снова слышу гудок, совсем близко. Приподнимаюсь и вижу, как из деревьев вырывается поезд, набирает ход. И словно вырезают несколько мгновений из жизни: вот я лежу, но в другую секунду уже бегу за поездом, готовая запрыгнуть. Наперерез бросается тень, сбивает с ног. Больно удаляюсь о землю, шиплю сдавленно, вырываюсь.

–Куда тебя опять несет, сумасшедшая?– шёпотом кричит тень голосом Ламы, а его руки удерживают мои.– Голову оторву, Сель! Как можно быть такой ненормальной?!

Продолжая вырываться, снова всхлипываю – теперь в голос.

–Разревись мне еще. Нашла время. Зря я что ли охрану по ложному следу пустил? Давай покричи, чтобы наверняка услышали.

Он тянет меня за руку, поднимая с земли. И мы бежим. Через железную дорогу, через поле, по лесу. Что это, опять слезы? Нет – дождь. Отсыревший, весь в земле, свитер холодит тело, несмотря на плотный комбинезон под ним. Или трясёт от волнения? Лама бежит всё медленнее, переходит на шаг.

–Вот теперь можешь плакать,– милостиво разрешает он.

И я смеюсь.

-Как ты понял, где меня искать?

Лама, не оборачиваясь, идет впереди.