Гаджет. Чужая война - Дмитрий Даль

Припарковавшись возле парадной, я вышел из машины. Кощей и Василиса уже прохлаждались на улице. В городе стояла не питерская погода. Слишком жарко для осени. Впору после Корнилова прокатиться на залив и искупаться. Благо до него тут рукой подать.

Из парадной выходил молодой человек лет двадцати с неопрятными волосами в грязных джинсах. На лбу у него красовалась надпись, выведенная шариковой ручкой: «Смысл есть». На правой щеке рисунок — крест в прямоугольнике, похожем на гроб. Такой же рисунок был и на левой щеке. Вот что этот человек хотел этим сказать? — невольно задумался я. Или это просто элемент молодежного эпатажа, когда для серьезных вещей ты еще не созрел, но уже хочется заявить всему миру: «Я — Личность!» Правда, мир чаще всего не верит. Миру нужны не слова, а действия.

Я перехватил закрывающуюся дверь парадной. Хорошо, что не захлопнулась, а то пришлось бы подбирать код домофона. Вспомнился Петр Евгеньевич. У него это хорошо получалось. В отличие от вчерашнего, вспоминался он уже с легкой грустью, а не с прогрессирующей депрессией.

Лифт маленький, на половине кнопок отсутствовали цифры, сверху свисала какая-то проводка, а на стенах кабинки с двух сторон были фанерные щиты с объявлениями обо всем на свете, две другие стороны занимали зеркала. Давно заметил, что в новостройках полная беда с лифтами. Такое чувство, что дом сдают, жильцы въезжают, а лифты так и стоят, не доведенные до ума.

Мы поднялись на восьмой этаж. Сорок четвертая квартира. Железная коричневая дверь и маленький зеленый глазок по центру. Я нажал кнопку звонка. Электрическая трель раскатилась по квартире. Никто не спешил нам открывать. Я нажал снова. Либо Корнилова нет дома, либо он сейчас линяет из хаты по связанным вместе простыням. Что, конечно, маловероятно. Восьмой этаж как-никак. У него просто простыней не хватит.

— Клиента нет на месте. Пишите письма до востребования, — задумчиво произнесла Василиса.

И чего нам так основательно не везет? Может, правда Корнилов и есть наша цель. Услышал, что в городе делается. Понял, что скоро на него выйдут, и свернул все удочки. Если он залег на дно, мы теперь вряд ли его вычислим. С тем же успехом он мог вообще из города уехать. Ищи его теперь по всей необъятной родине. Уверен, что и в других городах есть сопротивленцы. Только у нас с ними связи нет.

Я уже собирался достать отмычки, чтобы проверить квартиру изнутри, когда дверь напротив открылась и в коридоре появилась большая красная коляска, из-за которой выглядывала хрупкая блондинка в круглых очках. Увидев нас, она засмущалась, но спросила:

— Вы Степана ищете?

— Да. Его.

— Так он еще вчера вечером на дачу уехал. На пару дней. У него отгулы накопились.

Что это? Удача или слепое провидение? Теперь мы знаем, где искать подозреваемого. В досье на Степана Корнилова, которое мне передал майор Щеглов, имелся точный адрес дачи подозреваемого. Поблагодарив девушку, я направился к лифту. Вызвали грузовой, помогли девушке закатить коляску, тут постарался Кощей. В коляске посапывал милый младенец в розовом чепчике, с зажатой в руке погремушкой в виде деревянного оранжевого жирафа.

На улице я достал досье, пролистал его и нашел адрес. Садоводство называлось грозно — «Марс» и находилось недалеко от Лемболовских озер, сразу за Агалатово. Мне эти места были хорошо знакомы. Чуть дальше у моего деда была дача, в садоводстве «Керро» на озере Ройка.

Как же далеко Корнилов забрался! Квартира на Ленинском, а дача на другом конце города. Пока доедешь, успеешь трижды устать, в особенности если на общественном транспорте. Два с лишним часа на дорогу. На машине чуть меньше.

Я решил не откладывать дело на потом. Тем более сегодня вечером должна состояться Большая Сходка. Мало ли что на ней будет принято. Может, нам завтра будет уже не до Корнилова и не до крысы. Как говорится, «смело мы в бой пойдем за власть свободных и как один умрем в борьбе за это». Настрой мне показался пессимистичным, и я поспешил переключиться на другое.

Ребята меня поддержали. Кощей сказал, что загородная прогулка нам сегодня будет очень в тему. Василиса заявила, что с удовольствием побродила бы по лесу и подышала бы свежим воздухом. Лес я ей обещать не мог, боюсь, на него у нас времени точно не хватит, а вот воздух всегда пожалуйста. Тем более места там и правда чудесные.

Мы забрались в машину. Я выехал со двора на Ленинский проспект.

Кощей попросил:

— Включи музыку. Что мы как на поминках в тишине!

Я включил приемник. Волна «Нашего Радио», удачное попадание. Тут же в салоне разлилась гитарная музыка и послышался голос Вадима Самойлова, который пел про «других» и «космос». Эту песню я у него еще не слышал.

Мы ехали по Новоприозерскому шоссе, когда позвонил Лекарь.

— Докладываю. Твой боец заштопан, теперь отдыхает. Через пару дней сможет вступить в строй. О Крюкове мы позаботились. С его семьей связались. Все в порядке.

Разве может быть хоть что-то в порядке в этой ситуации? — подумал я, но вслух говорить не стал.

— Спасибо, Фима. С меня причитается.

— Это уж само собой. Когда все закончится, посидим где-нибудь уютном местечке. Например, в «Диккенсе».

— Хорошее место, — одобрил я выбор Лекаря.

На этом мы попрощались.

Новая дорога попортила немало крови местным жителям. Строили ее лет двадцать и для этого перепахали шикарные леса, выведя их подчистую. В этих лесах жители окрестных садоводств и деревень любили собирать грибы и ягоды, теперь же вынуждены были ездить за сто километров на заставу Карабицина, которая раньше славилась своей безлюдностью, теперь же умирала от перенаселения. Но это еще полбеды. В лесах этих в годы Великой Отечественной войны шли бои за оборону Ленинграда, и старожилы рассказывали, что там стояло множество столбиков с указаниями воинских братских захоронений. Когда же копали дорогу, то эти захоронения без лишних слов и шумихи пустили под каток асфальтоукладчика. Одному садоводству так вообще не повезло, трасса прошла прямо под окнами окраинных домов. Купил себе мужик двадцать лет назад участок, выстроил дом, жил, отдыхал в тиши и спокойствии, а потом у него перед домом проложили новое шоссе, аккурат на уровне окон второго этажа, так что можно было перекинуть трехметровый мостик прямо на трассу и торговать яблоками и картошкой на обочине.

Но с другой стороны, Новоприозерское шоссе сильно разгрузило старую дорогу. В пятницу по ней было не проехать из города, все стояло в многокилометровых пробках. В воскресенье ситуация повторялась в зеркальном отражении, многокилометровые автомобильные хвосты стояли уже по направлению в город. Теперь же все дороги были пустыми. По трассе на скорости сто километров в час шли потоки машин, по старой дороге летели пригородные автобусы и автомобили жителей ближайших садоводств.

На шоссе я прибавил скорости и уже через пятнадцать минут сворачивал на дорогу, ведущую к Агалатово. Оттуда до садоводства «Марс» было рукой подать. Если все пойдет хорошо, то минут через десять мы сможем поговорить со Степаном Корниловым по душам. Вряд ли он успел куда-то скрыться.