Вёшенское восстание - Андрей Венков

В апреле 1919 г. очередная попытка форсировать Донец и добить белых на Юге провалилась.

Докладывая о причинах приостановки наступления, командование Южного фронта говорило о переброске противником частей с Кавказского фронта, о резкой оттепели, о преимуществе противника в транспортных средствах (железная дорога против санных обозов у красных), о слабости вновь сформированной 13-й армии, об оторванности от баз снабжения, об утомленности войск. «Дальнейшая борьба без влития свежих сил, новых подкреплений была немыслима, а их не было и не ожидалось в ближайшем будущем. И здесь в сильнейшей степени начало сказываться влияние Вёшенского восстания уже не только в отношении политико-моральной поддержки белых войск, но как фактор, отвлекающий значительные силы с фронта… К тому же деятельность восставших… далеко не ограничивалась районом, очерченным на схеме. Повстанцы выходили на сообщения армий, грабя обозы, нарушая железнодорожные сообщения и затрудняя управление армиями, главным образом 9-й»[266].

До столицы белоказачьего Дона – Новочеркасска – Южному фронту оставалось полсотни верст. Последние отчаянные удары из Донбасса и вниз по левому берегу Дона должны были окружить и уничтожить казаков и деникинцев. И тогда Южный фронт, все четыре армии, развернется на запад и двинет аж до Адриатики… Мир затаил дыхание. Вот она – мировая революция!

И в то же время наступление Колчака. Зловещей тучей с востока его сибирские полки в английских шинелях. Пламя казачьего восстания в уральских и оренбургских степях.

В один и тот же день, 12 апреля, Колчак отдает директиву сбросить советские войска в Волгу, а ЦК большевиков признает Восточный фронт главным фронтом республики.

А 17 апреля белополяки начинают наступление на Вильно.

Кто кого? Полыхнет ли на весь мир пролетарская революция, или волны колчаковцев, деникинцев, польской интервенции сомкнутся, зальют разрозненные очаги пожара?

В эти дни советское правительство приняло решение послать войска через Буковину на помощь венгерским революционерам, ведущим борьбу с чешскими и румынскими белогвардейцами.

Из телеграммы Ленина Раковскому в Киев 18 апреля: «Насчет военных задач еще раз напоминаю важнейшие две задачи: прорыв через Буковину и взятие Ростова»[267].

Последний рывок на Ростов не давался Южному фронту, части его втянулись в затяжные бои на Донце и Маныче, а тыл разъедало восстание. Лучшие силы были брошены на его подавление, но подавить не могли.

Вопрос о подавлении восстания и в целом о разработке новой политики по отношению к казачеству стал со всей серьезностью. Курс, взятый партией по этому вопросу, не был чем-то статичным, неизменным, он менялся в зависимости от конкретной исторической ситуации.

Заявление члена ЦК Г. Сокольникова на пленуме Центрального Комитета 16 марта 1919 г. о том, что «пятерка» на Дону не соответствует своему назначению, было передано на рассмотрение бюро ЦК, но никаких организационных выводов по отношению к «пятерке» не последовало, видимо, Оргбюро ЦК, занимавшееся этими вопросами, сочло деятельность Донбюро в общем правильной. Как считали некоторые политработники, «непосредственных крупных политических ошибок в деятельности Донбюро не было. Донбюро можно обвинить, что оно недостаточно боролось с перегибами, допускаемыми местными властями…»[268].

Существенно отразились на общем положении на Дону решения VIII съезда партии о союзе с середняком.

25 марта 1919 г. Сырцов телеграфировал в ревкомы: «Цека пересмотрел свою директиву и предписывает партийным работникам приостановить проведение массового террора. Совершенно не применять ничего, что может обострить отношения и привести к восстанию.

При невозможности вывезти продукты нет необходимости их отнимать и нервировать население. Изъятие отдельных вредных контрреволюционеров, конечно, необходимо».

Отменялись приказы об образовании полковых трибуналов, о конфискации у казачьего населения повозок с лошадьми и фуража, о конфискации седел. В тот же день приказ № 545 по Южному фронту разрешил «временное хождение так называемых Донских 10 и 25-рублевых кредитных билетов, с тем, что они подлежат обмену на общегосударственные денежные знаки в срок, который будет объявлен особо».

Однако все эти «послабления» стали делом временным. 8 апреля 1919 г. Донбюро РКП (б), та самая «пятерка», о несоответствии которой своему назначению говорил Сокольников, вынесло резолюцию об отношении к казачеству. «Политика центральных и местных (Донских) органов власти должна определяться положениями:

1) существование донского казачества с его экономическим укладом… стоит перед пролетарской властью неизменной угрозой контрреволюционных выступлений.

Положению Советской власти, угроза успешного наступлений на которую иностранного капитализма еще не устранена, наличность этого кадра живой силы контрреволюции грозит величайшей опасностью.

Все это ставит насущной задачей вопрос о полном, быстром, решительном уничтожении казачества как особой экономической группы, разрушение его хозяйственных устоев, физическое уничтожение казачьего чиновничества и офицерства, вообще всех верхов казачества, активно контрреволюционных, распыление и обезвреживание рядового казачества и о формальной ликвидации казачества»[269].

Донбюро предлагало упразднить войсковую собственность на землю, наделить войсковыми и юртовыми землями малоземельных крестьян и переселенцев «с соблюдением по возможности форм коллективного землепользования»; наложить контрибуции на отдельные станицы; провести чрезвычайный налог с таким расчетом, чтоб он главной своей тяжестью, наряду с крупной буржуазией, лег на казачество. Предлагалось переселение крестьянских элементов из Центральной России. «Необходимо широко провести вывод казаков за пределы области, для этого должна быть разработана система частных мобилизаций».

Сырцов повез эту резолюцию в Москву на рассмотрение ЦК.

Между тем к концу апреля в Москве, в Совете Обороны и Реввоенсовете Республики, сложилось мнение, что очень многое, в том числе и развитие некоторых аспектов большевистской внешней политики, упирается в исход восстания. С 20-х чисел апреля вопрос о подавлении восстания как непосредственной причины многих наших неудач на Юге и Западе, становится на повестку дня заседаний высших партийных, советских и военных органов.

Очень озабочен восстанием был В.И. Ленин. Известны около 20 его телеграмм и записок по поводу ликвидации этого выступления. Ни по одной операции нет такого количества документов, написанных его рукой, как по этой.

В верхах Южного фронта меж тем бушевали страсти. Член Реввоенсовета фронта Г.Я. Сокольников, контролирующий от РВС подавление Вёшенского восстания, будучи человеком обстоятельным и даже дотошным (впоследствии он был наркомом финансов), доискивался причин восстания, чтобы не просто подавить его, но и ликвидировать сами причины, порождающие подобные выступления казаков. «Восстание в Вёшенском районе началось на почве применения военно-политическими инстанциями армии и ревкомами массового террора по отношению к казакам, восставшим против Краснова и открывшим фронт Советской власти», – доложил Сокольников. Причем политика эта Донским бюро якобы продолжалась и после приостановки (по его, Сокольникова, инициативе) директивы об отношении к казакам.