Рывок. От отличного к гениальному - Мэтью Сайед

В современном мире практически ничего не изменилось. Люди верят в гороскопы, но лишь немногие позволяют гороскопам определять их поведение; кое-кто надевает одни и те же «счастливые» туфли на каждое собеседование при поступлении на работу, но нельзя сказать, что другая пара уменьшит их шансы на успех; некоторые теннисисты перед подачей ударяют мяч о корт ровно семь раз, и, хотя их вера в силу этого ритуала ошибочна, вреда от него нет (разве что он раздражает зрителей).

Только когда суеверие подвергает опасности наши более глубокие желания, это значит, что в своей иррациональности мы зашли достаточно далеко, до обсессивно-компульсивного расстройства. Например, Коло Туре, бывший защитник футбольного клуба Arsenal, настаивал на том, чтобы последним покидать раздевалку после перерыва между таймами. Казалось бы, тут нет никакой проблемы. Но в феврале на одном из матчей его товарищ по команде Уильям Галлас получил травму, и в перерыв ему оказывали помощь, и все это время Туре не покидал раздевалку, вынудив Arsenal начать второй тайм вдевятером.

Когда суеверие, которое должно помогать, начинает вредить, то вероятно, настал момент отказаться от ритуала. Переходите к заячьей лапке, которую носят на счастье.

Разочарование

На Олимпийских играх 2004 года в Афинах знаменитая британская велосипедистка Виктория Пендлтон не смогла завоевать ни одной медали, став шестой в заезде на скорость и девятой в спринте. Она испытала горькое разочарование. Потом она выиграла несколько чемпионатов мира подряд, но в глубине души понимала, что главное соревнование в ее жизни – Олимпийские игры 2008 года в Пекине. Британская команда велосипедистов всегда считала, что ее цель – выиграть олимпийское золото, а все остальное не важно.

В 2008 году Пендлтон тренировалась еще упорнее: рано утром начинала с кардионагрузки, потом выполняла упражнения с весами. Она жертвовала личной жизнью, семьей. Вся ее жизнь была посвящена тем нескольким минутам, которые она будет крутить педали на крытом велотреке в Китае. Это было ее предназначение, ее цель, смысл существования. Именно так и должно быть – и было – если ты хочешь стать лучшим. А потом в Пекине случилась катастрофа.

Пендлтон выиграла.

Задумайтесь над словами спортсменки, растерянно произнесенными всего через несколько месяцев после того, как исполнилась мечта ее жизни. «Вы готовитесь к одному-единственному дню, а когда все заканчивается, спрашиваете себя: “Это оно?”, – сказала Пендлтон. – Люди думают, что проигрывать тяжело. Но практически легче быть вторым, потому что после финиша тебе есть к чему стремиться. А когда побеждаешь, то внезапно чувствуешь себя потерянным».

Стив Питерс, психолог британской команды велосипедистов, признал, что многие другие олимпийские чемпионы команды также переживали серьезное разочарование. «Это происходит не только с велосипедистами, но и с другими спортсменами, с которыми я работал, – рассказывал он. – Многие, с кем я поддерживал связь, после успеха на Олимпийских играх говорили то же самое. Они переживали депрессию, ощущение утраты».

Я знаю, что он имеет в виду. За свою долгую карьеру в настольном теннисе я имел возможность убедиться: мало что внушает больший страх, чем те моменты, когда ты берешь в руки вожделенный приз. Поражение оставляет эмоциональный выбор: желание отыграться, стойкость, гнев, смирение, печаль, отчаяние. Но долгожданный триумф часто сопровождается метафизической пустотой, к которой невозможно подготовиться. Шампанское, которое я пил, завоевав первую золотую медаль на Играх Содружества, не столько поддерживало мою радость, сколько гасило усиливающийся страх.

Несколько месяцев я лелеял мечту, которая стала моим неразлучным другом. Но теперь мечта растворилась в приливе радости. Не зря Питерс говорил об утрате – возникает ощущение, словно теряешь близкого человека.

Вам приходилось сталкиваться с подобной пустотой? Купили сверкающий кабриолет, но лишь затем, чтобы понять поверхностность своей мечты? Продвинулись по службе, но обнаружили, что это вовсе не работа вашей мечты? Как писал Роберт Льюис Стивенсон, хорошо разбиравшийся в противоречиях человеческой психологии, «лучше путешествовать в надежде, чем добраться до цели».

Я много раз сталкивался с этим явлением в спорте, сфере, в которой ярче всего демонстрируется, что значит достичь цели. Джеймс Тоузленд плакал в своем гостиничном номере, когда впервые стал чемпионом мира в Супербайке. Мартина Навратилова много раз за свою карьеру переживала приступы меланхолии после выдающихся успехов. Марти Рейсман, выходец из бедных кварталов Нью-Йорка, жаловался на поверхностность спортивных достижений после триумфа, определившего его дальнейшую карьеру, – выигрыша Открытого чемпионата Англии по настольному теннису в 1949 году.

Одним из самых известных примеров разочарования в спорте, и не только, может служить Гарольд Абрахамс, выигравший золотую олимпийскую медаль на Играх 1924 года в беге на 100 метров. В одной из заключительных сцен в фильме «Огненные колесницы» он сидит в раздевалке, мрачный и растерянный, отказываясь разговаривать с кем бы то ни было. Один из его друзей, проигравший предыдущий забег, спрашивает, что случилось. «Когда-нибудь ты сам выиграешь – и ты увидишь, как трудно это переварить», – прозвучал ответ.

Но что будет, если мы сможем избавиться от этого странного свойства человеческой психики, если нам каким-то образом удастся переживать эмоциональные подъемы без эмоциональных спадов и достигать выбранной цели – олимпийского золота или чего-то другого – не испытывая потом разочарования?

Психологи, многие из которых, похоже, рассматривают все неприятные психологические состояния как вирусы, подлежащие удалению из сознания, согласились бы с такой точкой зрения. Но сделает ли это нас счастливее, здоровее и успешнее?

В конце 1960-х американский психолог Пол Экман совершил путешествие в Папуа – Новую Гвинею для изучения культуры изолированного племени форе, живущего в «каменном веке». Он хотел проверить культурную теорию эмоций: о том, что эмоции, подобно языку, относятся к поведению, приобретаемому в результате научения – им учатся от окружающих.

Согласно этой теории – в то время она была общепризнанной, – для выражения радости или горя вы сначала должны увидеть, как радуются или горюют другие. Без передачи социального опыта вы никогда не испытаете этих эмоций.

Эксперимент Экмана был прост: он рассказывал людям из племени форе разные истории, а потом просил выбрать среди фотографий европейцев, лица которых выражали всевозможные эмоции, те, которые соответствовали услышанному. Например, одна история рассказывала о том, как дикое животное залезло в хижину, – ситуация, которая должна была напугать цивилизованного человека.

Поскольку форе никогда не видели европейцев, Экман не ожидал, что они могут представлять эмоции этих незнакомых людей, а также связанные с ними выражения лиц. Однако, к его удивлению, из всех фотографий форе выбирали именно те лица, эмоции которых в точности соответствовали рассказанной истории.

Затем Экман провел обратный эксперимент: попросил людей из племени форе изобразить выражения лиц, соответствующие разным историям. Вернувшись в Сан-Франциско, он попросил связать выражения лиц форе, запечатленные на фотографиях, с разными историями. И вновь оценки оказались абсолютно одинаковыми.