Праведные клятвы - Киа Кэррингтон-Рассел

из журнала, но это нечто большее. Они излучают легкость и харизму. Это элита, и у меня такое ощущение, будто я вступаю в другую часть мира Доусона. Он начинал как эскорт? У него еще столько тайн.

— Нужно ли мне надеть красный чокер? — спрашиваю его. Я могу сказать, что он изучал меня больше, чем группу вокруг нас.

Он наклоняется, его губы касаются моего уха, и он шепчет:

— Единственный чокер, который ты когда-либо наденешь — тот, который я тебе дам.

Когда он отстраняется, я чувствую в нем перемены. Его рука сильнее давит на мою спину, когда ко мне подходит пожилая женщина.

— Доусон, сбор этого года… — Она качает головой и смотрит на меня. — О, сегодня у тебя прекрасная спутница. Я одобряю. А теперь найди мне кого-нибудь, — говорит она, улыбаясь мне. Но я чувствую, что она меня осуждает. На подобных мероприятиях дома мне приходилось сталкиваться с пристальным вниманием. Меня судили либо как дочь моего отца, как возможную пару их сыну, либо как соперницу. Но эта вечеринка основана только на тщеславии и дружеских отношениях.

— Миссис Хендерсон, я даю вам самых лучших, но ни один из них вам никогда не нравится, — отвечает он.

Она кладет руку ему на плечо.

— Это потому, что я жду тебя, дорогой.

Мне хочется посмеяться над ее напористостью.

— Извините, но я уже занят, — говорит он, что меня удивляет.

— Я уверена, она не прочь поделиться. Так ведь, дорогая? — спрашивает она меня.

— О, вы можете забирать его. — Я улыбаюсь, и ее глаза расширяются, но Доусон притягивает меня ближе, сжимая мое бедро. Я слышу его невысказанное «веди себя хорошо».

— Она шутит. Такое чувство юмора. Мной не делятся. Простите, миссис Хендерсон. Пожалуйста, наслаждайтесь вечером, — говорит Доусон, уводя меня. Я слегка машу ей рукой, и она улыбается в ответ, когда мы уходим.

— Ты бы поделилась мной? — спрашивает он, когда мы подходим к пустому столу.

— Ты не мой.

— Но я хочу быть твоим. Или, по крайней мере, заставить тебя снова кончить. — Он ухмыляется.

Я поднимаю бокал шампанского.

— Если я получу еще один такой, я вполне могу позволить тебе. Он протягивает мне свой бокал, к которому не прикасался. — Я пошутила.

— Не стоит так шутить и играть с моими чувствами, — издевательски ругается он, когда к нам приближается мужчина. Он подходит к Доусону сзади и бросает на меня короткий взгляд, прежде чем сосредоточиться на Доусоне.

— Эдгар, — приветствует Доусон.

— Доусон.

— Все в порядке? — спрашивает Доусон.

— Да, просто небольшая сводка новостей. Хотите обсудить это перед вашим клиентом? — спрашивает Эдгар, кивая мне.

— Я не… — я качаю головой, и он смотрит на меня.

— Я видел, как тебя продали на аукционе. Я знаю, что ты клиент.

Меня охватывает шок, и я задыхаюсь.

— Эдгар, я плачу тебе не за разговоры, так что заткнись и разберись с ситуацией. — Я смотрю, как его сотрудник уходит, и чувствую себя крайне осуждаемой. Я предполагала, что здесь никто не знает, кто я такая. Но опять же, у каждой эксклюзивной группы общества в пруду не так уж и много рыбы.

Доусон поворачивается ко мне и осторожно берет бокал из моей руки.

— Не расстраивайся. У Эдгара длинный язык, но он хорошо справляется со своей работой.

— Я пришла сюда не для того, чтобы меня осуждали, Доусон. Может быть, мне стоит уйти, чтобы никого не смущала наша… дружба.

Я собираюсь уйти, но он хватает меня за руку.

— Никто не может уйти. Как только все участники здесь, двери запираются.

— Что? Почему? — спрашиваю я, глядя на двери и видя там охранников.

— Это для защиты. Нельзя пронести камеры, и незваные люди не могут войти.

— И даже ты не можешь уйти?

— Даже я. Это правило придумали не просто так, Хани.

Я оглядываюсь вокруг, чувствуя себя в ловушке, пока люди вокруг нас общаются.

— Ты не говорил мне ничего из этого до того, как я вошла сюда, — шиплю я. — Я не буду стоять здесь и считаться твоей игрушкой всю ночь.

— Ты не моя игрушка, — серьезно говорит он, и его рука тянется к одному из локонов, обрамляющих мое лицо. Это странно интимно. — Хотя у меня здесь есть комната, в которую никому не разрешается входить и от которой ни у кого нет ключа.

Такое чувство, буто среди всех этих светских, красивых людей, есть только мы с Доусоном. Все остальные, не имеют значения. И, конечно, я приехала сюда не ради них. Я приехала ради него.

— Отведи меня туда.

Он не колеблется, прежде чем схватить меня за руку и начать идти.

ГЛАВА 37

Доусон

— Доусон.

Один из завсегдатаев, который уходил домой со всем эскортом, который когда-либо у меня был под рукой на подобных мероприятиях, хлопает меня по плечу, когда я пытаюсь сбежать с Хани. Хани вырывается из моих рук, но я снова тянусь, чтобы схватить ее. Мне плевать, что о ней думают эти люди. Они ее не знают, а я и не хочу, чтобы они ее знали. Я привел её сюда не ради них. Все дело было в ней и в том, сможет ли она принять эту часть моего мира.

И ей не нужно становиться невидимой, чтобы освободить для них место.

Она могла делать это на мероприятиях своего отца, но никогда не будет делать этого на моих.

Эта красивая женщина выше всех этих людей.

— О, Доусон, однажды ты присоединишься к нам. Пожалуйста, скажи, что присоединишься, — выпаливает миссис Лэддл. Она всегда предлагала мне это, фантазируя, что я присоединюсь к эскорту в ее уникальных сексуальных вкусах.

Быстро оценив ситуацию, Хани принимает мое прикосновение.

— Доусон, — повелительно говорит Хани позади меня, сжимая мою руку в своей.

— Ты что не знаешь правил? Невежливо перебивать кого-то, — огрызается миссис Лэддл на Хани.

— Простите, — говорит Хани, подходя ко мне. — Но что вы мне только что сказали?

Мне не нужно перебивать, потому что я вижу огонь в ее глазах.

Она злится, и это горячо.

— Ты слышала меня. Думаешь, только потому, что тебе удалось вцепиться своими коготками в него, у тебя больше прав и ты выше нас? — огрызается миссис Лэддл.

Я нахожу ситуацию почти смехотворной. Если бы эти люди знали, кем на самом деле была Хани и из какой семьи она родом…

Взгляд Хани сужается, и это тот же взгляд, который бросают ее отец и сестра, когда смотрят на кого-то сверху вниз.

— На вашем месте я бы прямо сейчас заткнулась, — предупреждает