Черная Луна - Татьяна Морозова

– Какие? Прыжок с крыши одной девятиэтажки на другую считается?

– Ох, – пришла очередь изумиться Алексею, – да вы просто Джеймс Бонд в юбке!

– Бонд, – подтвердила она, – только без его шпионских гаджетов… Простила уже, конечно. Куда мне деваться…

Они ехали к Москве.

Нина перестала раздумывать и анализировать, отдалась влекущему ее потоку. И в сердце почему-то поселилась странная радость. Как будто у нее в руках оказался ключ от некоей двери, закрепощавшей ее собственное сознание, и она наконец вырвалась из подвала на свет божий. Конечно, влюбленность настигала ее и раньше, причем куда чаще, чем предполагали окружающие и даже самые близкие. Но сейчас все было иначе: как в самой ранней юности, когда веришь всему безоговорочно, купаясь в чистом, ничем не замутненном потоке любви, которая рождается в тебе и преобразует мир вокруг.

Нина отвернулась к окну. На губах ее играла улыбка. Она знала, что Алексей чувствовал то же самое. Откуда она это знала? Неизвестно. И какая разница?

Катастрофа, в которую женщина была погружена всем существом еще несколько часов назад, неожиданно отступила, будто туман развеялся. Казалось, все проблемы разрешимы. Нужно лишь верить. Нина, ощущая, как катится ее кровь в тысяче рек кровеносной системы, испытывала растущее чувство какой-то странной эйфории. Это было похоже на полет из тех, что иногда она совершала во сне – полет без каких-либо приспособлений…

– Я о тебе ничего не знаю. – Она посмотрела на него и убедилась в правильности своих предчувствий: да, он улыбался, совсем как она.

– Зачем тебе? Ты уже знаешь достаточно… А остальное – расскажу потом, тут никаких тайн.

– А ты правда чемпион мира? Извини, я ведь за спортивными новостями не слежу…

– Было дело. Я из спорта ушел.

Она опять улыбнулась. Нет, нужно сделать строгое лицо, а то подумает о ней бог знает что!

– И правильно, борьба – это, наверное, очень опасно? Вывихи. Переломы… У мужчин тяжелая жизнь.

Алексей взглянул на нее. Глаза его смеялись.

– Ты не расслабляйся пока, пожалуйста. Я тебя все-таки отвезу к своим знакомым, а? Там переждешь, пока все закончится…

Она мотнула головой. Да что же это такое? Состояние – как будто она находилась подшофе. Встряхнуться… И Нина блаженно потянулась всем телом.

– Нет. Я поеду с тобой. Никаких знакомых. И вообще…

Алексей наблюдал за ней краем глаза.

– Что – вообще?

– Вообще… Хватит уже командовать мной и единолично распоряжаться. Я сама. В том смысле, что я могу сама решить. Нарешался ты уже. Вот что получилось… Мужчин вообще нельзя до власти допускать. Они легкомысленные…

У Нины стал заплетаться язык, мысли скакали друг за дружкой, как блошки, ее потянуло в сон. Но она пыталась сопротивляться этой внезапной вялости, как могла.

– Леш, что-то странное со мной… Я как будто улетаю…

Алексей, одной рукой придерживая руль, достал с заднего сиденья покрывало и накинул на Нину. Она положила одну руку под голову, закрыла глаза.

– Все нормально. Реакция пошла. Все будет хорошо…

Прошло пять минут. Нина произнесла с закрытыми глазами:

– Все-таки не пойму, как мы найдем Андрея? Ты знаешь, куда ехать? Адрес? Где он?

– Не волнуйся. Нина, Нина… Что же мне с тобой делать? – Последняя фраза вырвалась у него невольно…

На ум ему пришла какая-то мысль. Лицо стало серьезным. Он отрицательно покачал головой… Нет, так ничего не получится…

А вдруг?..

Нужно просто ехать. Дух сам приведет куда следует.

Телефон Бессонова зазвонил.

На панели не высветился номер. Генерал судорожно сглотнул комок в горле. Вот уже несколько часов он ждал момента расплаты. Разбираться никто не будет, ему конец. Все против него. Слишком крупная игра…

Он поднес трубку к уху.

– Господин генерал? – поинтересовался звонивший, речь выдавала легкий акцент иностранца. – Я хочу предложить вам сделку.

– Сделку? – сухо переспросил Бессонов.

Что это еще?!

– Именно. Я знаю, в каком затруднительном положении вы оказались.

Генерал помолчал. Голос был ему незнаком. И этот звонок мог значить все, что угодно.

– Я не понимаю, о чем вы.

– Бросьте валять дурака. Спускайтесь к машине. Я буду ждать.

– Где?

– Езжайте по левой стороне улицы. Я дам о себе знать. Только никаких посторонних. Это в ваших интересах.

– Ладно. Выезжаю.

Бессонов зарядил пистолет, сунул его за пояс под пиджак, вышел из кабинета и прошел быстрым шагом через приемную.

– Меня нет, – сказал секретарше.

На улице огляделся. Ничего подозрительного. Прошел на служебную стоянку. Дежурный встал по стойке «смирно», проводил генерала глазами. Впервые он видел, чтобы тот сам садился за руль.

– Вольно, – дал команду Бессонов и открыл дверцу машины.

Он выехал на Большую Лубянку. Двигался в потоке, держась второй линии. Периодически нервно посматривал в зеркало заднего вида. И наконец поймал: за ним неотступно следовал автомобиль цвета «мокрый асфальт». Бессонов доехал до Сретенского монастыря и увидел сигнал фарами. Значит, следовало свернуть тут.

Он проехал вдоль белой кирпичной стены, остановился у зеленых ворот. Вышел из машины. Прошел через калитку во двор. Побродил немного по территории среди верующих. Подошел к уединенному Поклонному кресту. Здесь стояла скамейка. Бессонов сел. И тут же рядом присел мужчина, лицо которого генералу было слишком хорошо знакомо после бесконечных просмотров видеозаписи с показа в Гостином Дворе.

– Жарко у вас в Москве, так и инфаркт получить можно, – с учтивой белоснежной улыбкой произнес незнакомец.

– День добрый, – стараясь принять непринужденную позу, сказал Бессонов. – А что вас, собственно, держит у нас? В Лондоне-то погода куда комфортнее. Дожди…

Англичанин кивнул:

– Да. Вот только улажу одно дело. Оно не терпит отлагательств. Вы, вероятно, поняли, о чем пойдет речь?

– Догадываюсь, господин Снайпс, директор фонда Анастасии Романовой, – Бессонов достал сигареты из кармана и закурил.

– Приятно, когда не требуются рекомендации, – с улыбкой кивнул Энтони. – Насколько мне известно, именно под вашим руководством ведется поиск украденного бриллианта?

– Да, под моим. Секретов тут нет.

– С этим я бы не согласился. Секретов тут куда больше, чем хотелось бы… – Энтони переждал, пока две старушки, подошедшие к каменному кресту, не закончили свою молитву.