Ночь за нашими спинами - Эл Ригби

Не знаю, что добавить, чтобы это не выглядело так дико.

10 мая

Патрулировал город с Элмайрой. Удивительно болтливая девица, к тому же она пыталась ко мне приставать. Мы немного разговорились. Оказалось, что она когда-то жила на Земле. Кем была – не помнит. Судя по боевой подготовке, могла быть наемницей (???).

12 мая

Общая сводка.

Почти у всех мутные истории попадания сюда.

Вуги сослан за какое-то преступление (?).

Элмайра проходила через Коридор (?).

Хан разбился на корабле (??).

Эшри – подкидыш и, судя по ее когтям и заостренным ушам, не совсем человек.

Из местных только двое остальных.

Львовский по-прежнему наводит на меня ужас. Иногда – особенно ближе к вечеру – я вижу вместо него что-то вроде сгустка энергии с пульсирующим сердцем, а потом он сморкается или чешет спину, ворча на радикулит, и я чувствую себя полным психом.

Не знаю, кому можно доверять.

17 мая

Вырвал оставшиеся страницы о Земле. И об Альфреде. Хочу похоронить собственную память. Мне снятся плохие сны, а раньше вообще ничего не снилось. Это хаос. И тьма.

27 июня

Вступил в партию Свободы.

Я должен был сделать это раньше.

Дальше записи появляются довольно редко: Лютер немного рассказывает о буднях Отдела, делится впечатлениями о Городе и нас. Снова часто мелькает имя Альфред, снова обрывочная общая информация. Жирно подчеркнутые напоминания: «узнать», «проверить», «запомнить». Вопросы и восклицания в скобках. Появление Джона, появление Кики. Нелестные характеристики обоих («еще один отмороженный гуманоид» и «маленькая плаксивая пионерка»).

В какой-то момент мы прерываем чтение. Элм смотрит на меня с тоской. Как ребенок, не получивший на день рождения желанную игрушку:

– Может, хватит? Это не то, что мы искали. И это не наше дело, что он там…

Да, она права. Это скорее похоже на… еще один склеп. Склеп мыслей и воспоминаний мертвого мальчика по имени Лютер Ондраши. Мальчика, который просто пил кровь, но в целом мало чем отличался от других. Вздохнув, я перелистываю очередную страницу.

– Если хлебаешь грязь, то хотя бы почерпни максимум витаминов и минералов. И…

Я осекаюсь. Снова вырвано много листов. Запись, на которую натыкается взгляд, сделана осенью этого года.

1 сентября

Сводка. Роботы получаются удивительные. Совершенные. Как живые. Парочку даже сделали с меня, еще парочку с каких-то земных поп-звезд, которые вроде как нравились дочери Сайкса и ему самому.

Хочу попросить, чтобы один напоминал Альфреда. Жаль, я почти не помню его лица.

– Он работал на… Сайкса? – громко, на весь зал, восклицает Элм и стучит кулаком по столу так, что чашки подскакивают. – Сучонок!

– По крайней мере, можно больше не гадать, кто его убил, – неожиданно спокойно говорю я.

Туда ему и дорога.

N.B. Дж. Г. И В. Г. (?!) опять ссорились – на дебатах. Иногда такое ощущение, что их конфликты – подстава. Это не дает мне покоя уже долгое время.

Стоит об этом подумать.

– Значит, не я одна так думаю.

– О чем?

– Об этих разборках. Их провоцируют.

Я постукиваю пальцами и не хочу на это ничего отвечать.

– Эш… – Элмайра рассматривает кофейные узоры. – Если просмотреть партийные программы, найдутся общие точки. Много. Они, эти двое, должны быть опорой мэра. И могут ею быть.

Все те кости и черепа, на которых стоит один и по которым карабкается другой. Карикатура в газете отвратительна. Но в чем-то правдива.

– Хм…

Я приподнимаю руку и заставляю маленький огонек плясать на указательном пальце. Огонь для меня сродни курению, только вместо дыма из ноздрей я выпускаю ярость из сердца. Официантка у стойки тревожно на нас косится, но не подходит. Элмайра тоже следит за золотисто-рыжим язычком – сосредоточенно, не мигая, как кошка за бумажной игрушкой.

– Я верю им. У меня есть причины.

Наши взгляды сталкиваются. Тяжело сглотнув, я качаю головой:

– У меня нет. И у многих из тех, кого ты защищаешь. Подумай об этом. Тебе не стоило заводить таких друзей.

17 сентября

Общая сводка. В архивах ничего о ранних поселенцах. Год, которым датируются первые документы (фрагменты газет, служебные списки), – 1936. Что произошло здесь, тогда или раньше? Ведь те, кого зовут «мертвыми ангелами», летают неспроста. В их перемещениях есть закономерность. Они ищут кого-то? Кто они? У них нет пульса, я мгновенно ощутил бы малейшее движение крови… но они и не мертвы. (?)

18 сентября.

«Дети Гекаты» (?!)

Опять кошмары.

22 сентября

Не знаю, как дальше делать так, чтобы попытки задержать антроидов проваливались. Если хотя бы один попадется, Бешеный Барон наверняка сможет его перепрограммировать, заставить показать дорогу. Что тогда?

Вечер.

Вэнди была сегодня грустной из-за того, что Дэрил опять встал в пару с Эшри Артурс, хотя накануне они поругались. «Горячая парочка» пока на плаву, надолго ли? Я изменил себе. Купил пончики, позвал Вэнди попить кофе. Не то что мне было интересно убить час времени на треп с ней… но, кажется, ее отпустило. Как чудно некоторые люди выбирают, кого полюбить. Будто руководствуясь внутренним мазохизмом. Чем больнее, тем крепче. Когда я сказал это вслух, конечно же абстрактно и без имен, Вэнди заметила интересную вещь:

– Мы не выбираем, кого любить. И никогда не знаем заранее, будет ли больно. Это как битва с новым врагом – ты не можешь быть уверен, что твоя броня выдержит.

Вероятно. Но у меня такое ощущение, что чаще всего самую лучшую броню просто вскрывают дешевым консервным ножом.

(?)

26 сентября

В «Детях Гекаты» – только фотографии мертвых ангелов. Что мы упустили?

2 октября

Снова сны. Альфред. Прогулка по острову. Когда мы пили пиво на скалах, он рассказывал про местные звезды. Ему нравилась астрономия, это было его единственное серьезное увлечение, кроме политики.

Он столько всего называл… но я запомнил лучше всего созвездие Цепных Псов. Его хорошо видно каждую ночь. Правда, оно скорее похоже на уродливую елку, я не нахожу в его очертаниях ни одной собаки.