Перепутье - Даниэла Стил

В тот день Петен официально стал главой Франции. Как ипредсказывал Арман, Рей но бежал в Бордо, а бригадный генерал Шарль де Голльприбыл в Лондон договариваться о переброске войск в Северную Африку. Черчилльобещал всемерно помогать французскому Сопротивлению. Де Голль по радиообратился к французам с краткой речью, в которой просил всех преданных родинефранцузов «продолжать сражаться». Лиана с воодушевлением слушала эту речь порадиоприемнику, спрятанному у нее в гардеробной, на тот случай, если в домворвутся немцы. Арман предупредил ее сразу после падения Парижа, что теперь ниодин человек не может чувствовать себя полностью вне опасности. Ночью онапересказала речь де Голля Арману. Он же в свою очередь сообщил ей, что ищетподходящий корабль. Они должны уехать как можно быстрее — он настаивал на том,что они должны уехать, и не хотел слушать никаких возражений. Если они уедутпозже, это может вызвать подозрения у Петена — почему вдруг жена де Вильерауезжает? А сейчас, сразу после захвата Парижа, он еще сможет объяснить, чтоона, американка, не одобрила его лояльности к новым властям, что они разошлисьво взглядах, и она решила уехать домой.

Через четыре дня Арман побывал в Компьене, городке на севереФранции, и там своими глазами видел, как Гитлер, Геринг и Кейтель, главагитлеровского верховного командования, объявили условия оккупационного режима истали официальными хозяевами Франции. Эта церемония разрывала ему душу. А когдаоркестр заиграл «Deutschland, Deutschland tiber Alles», Арман стоял вполуобморочном состоянии, но при этом улыбался, молясь в душе, чтобы деньокончания оккупации пришел скорее. В этот миг он бы с радостью отдал жизнь зато, чтобы вырвать Францию из рук нацистов. Когда ночью он вернулся к Лиане, онане узнала мужа. Сколько лег он выглядел бодрым, моложавым мужчиной, а теперь водночасье стал стариком. И в постели, впервые за долгое время, он повернулся кней и коснулся ее со страстью и нежностью, которых она так давно ждала. Потомони лежали рядом, думая каждый о своем. Арман пытался выкинуть из памятисобытия дня. Ему казалось, что прямо перед ним изнасиловали ею родину, еголюбовь, его жизнь. Лиана, опершись на локоть, посмотрела на него — из глазАрмана медленно катились слезы.

— Не стоит, дорогой мой, — Лиана прижалась к мужу— Это когда-нибудь кончится, и может быть, скоро. — Как бы ей хотелось,чтобы Арман был сейчас в Бордо вместе с другими, а не плясал под немецкую дудкуздесь, в Париже.

Он тяжело вздохнул и повернулся к жене.

— Мне надо кое-что сказать тебе, Лиана. — Что ещеон может сказать? В ее глазах промелькнул страх. — Я уже подыскал корабль,на котором вы с девочками сможете уехать. Это фрахтовое судно, оно стоит уТулона. Думаю, немцы о нем еще не знают, да оно их вряд ли заинтересует. Мнесообщили о нем подпольщики. Судно стоит довольно далеко от берега, мимопроходил рыбацкий баркас, и оттуда команде сообщили о сдаче Франции. Сейчас ониждут. Собирались идти в Северную Африку и служить законному правительству, ново Франции осталось еще много таких, как вы, тех, для кого это последний шансвырваться из страны. В Тулон я отвезу вас сам, а на борт вас доставит лодка.Конечно, все это опасно Но оставаться здесь для вас еще опаснее.

— Куда опаснее здесь будет для тебя, Арман., —Лиана тихо поднялась и села, печально глядя на единственного в жизни мужчину,которого любила. — И почему ты не уехал в Северную Африку на службу к,правительству? Он только покачал головой.

— Не имею права. У них там своя работа, у меня здесь —своя — Он печально улыбнулся — А у тебя — своя. Ты должна уехать и увезти ссобой мой секрет и наших детей. Ты должна заботиться о них до тех пор, пока некончится это безумие. А потом ты опять вернешься ко мне. — Он вздохнул,губы скривились в горькой улыбке. — К тому времени я, наверное, уже выйдув отставку. Но кто знает, когда это будет.

— Тебе нужно уйти в отставку сейчас.

— Для этого я еще слишком молод.

— Ты уже достаточно сделал для страны Ты очень многоеей отдал.

— А теперь отдам все без остатка.

Лиана знала, что так оно и будет, и только надеялась, чтоэто не будет стоить Арману жизни.

— А ты не можешь служить Франции иначе, не подвергаяжизнь опасности?

— Лиана… — Он привлек ее к себе и обнял.

Она слишком хорошо знала своего мужа. Если он что-то решил,невозможно заставить его передумать. И она была рада уже тому, что он раскрылей правду, перед тем как она уедет. Мысль о том, что муж по собственной волестал сотрудничать с Петеном, что он оказался предателем, была бы для нееневыносимой. Теперь, по крайней мере, она знала правду.

Она никому не раскроет этот секрет, ведь это может стоитьему жизни. Возможно, когда-нибудь потом расскажет об этом девочкам, но пока ониеще слишком малы, чтобы понимать такие вещи.

.Ей пришлось собрать все силы, чтобы решиться спроситьАрмана о том, что она должна была знать.

— Когда мы едем?

— Завтра ночью.

Лиана сжалась в комок, и, хотя старалась сдерживаться, плечиее задрожали, и она зарыдала.

— Тише, тише, мой ангел. Mon ange… ca пе vaut pas lapeine. He стоит плакать. Скоро мы снова будем вместе.

На самом деле Бог знает когда. Всю ночь они не спали, а лишьлежали рядом. Уже светало, но Лиане не хотелось, чтобы эта ночь подходила кконцу.

С выключенными фарами они ехали в Тулон проселочнымидорогами во взятой напрокат машине. Арман имел при себе свои новые официальныедокументы. Лиана была в черном платье и черном шарфе. Девочек она одела всвободные брюки, рубашки и туфли из мягкой кожи. У каждой была небольшая сумкас вещами. Все остальное пришлось оставить во Франции. По дороге почти неразговаривали. Когда дети уснули, Лиана все время смотрела на Армана, как быжелая впитать в себя последние часы, проведенные с ним. Все еще не верилось,что через несколько часов они расстанутся.

— Это даже хуже, чем когда я заканчивалауниверситет, — постаралась улыбнуться Лиана.

Оба вспомнили тот год их помолвки, когда ему приходилосьжить в Вене, а она заканчивала Миллз-колледж в Окленде. Но теперь — и они обаотдавали себе в том отчет — разлука может затянуться куда больше, чем на год. Иникто не может предугадать — на сколько. Гитлер крепко держал Европу за горло,и требовалось немалое время, чтобы ослабить его хватку. Лиана знала: Арманприложит все усилия, чтобы это произошло скорее, и таких преданных родине людейоказалось много. Даже няня девочек. Когда Лиана сообщила ей, что она с детьмивозвращается в Америку, но взять с собой гувернантку не сможет, мадемуазельнесказанно удивила ее, прямо заявив, что и так хотела уходить. Она несобирается работать на сторонника Петена. А потом в запале призналась даже, чтособирается присоединиться к бойцам Сопротивления в самом сердце Франции. Этобыло смелое признание, но она доверяла Лиане, и обе женщины в слезах обнялидруг друга. Когда гувернантка уходила из дома, девочки горько рыдали.