С пингвином в рюкзаке. Путешествие по Южной Америке с другом, который научил меня жить - Том Митчелл

Запись на лазерном диске практически подошла к концу. И совершенно неожиданно я увидел пингвина.

– Смотри! – крикнул я жене, выпрыгнув из кресла и придвинувшись к экрану. – Вот он! Он все-таки нашелся! О боже! Мой добрый старый друг, наконец-то я снова тебя увидел!

На кадрах был снят пингвин во время плавания в бассейне. На протяжении последующих божественных двух минут и семнадцати секунд мы с Хуаном Сальвадором снова были вместе. Я досмотрел этот фрагмент в торжественной тишине. Кроме этого фрагмента, других записей пингвина на диске не оказалось. Как же так получилось, что эти фильмы пролежали у меня столько лет, а я даже и не подозревал об этом? Я по памяти рассказывал о пингвине своим детям, а на него, оказывается, можно было посмотреть и увидеть, как он мило трясет головой, хлопает крыльями, двух взмахов которых достаточно, чтобы стремительно проплыть весь бассейн, и отряхивается, начиная с головы и заканчивая хвостом. Лучше один раз увидеть, чем сто услышать, и мои простые слова не могли передать особенности поведения пингвина. Оказывается, Хуан Сальвадор был совсем рядом и все эти годы терпеливо ждал нашей новой встречи.

Качество картинки было прекрасным. Скажу честно, что фильмы оказались подарком судьбы, на который я даже и не рассчитывал. На этих кадрах Хуан Сальвадор был здоровым и выглядел вполне оправившимся после последствий нефтяного разлива. Перья его «манишки» сверкали белизной. Они уже не были серыми, как после смыва нефти. Пингвин вылез из бассейна и стоял в центре группы внимательно наблюдавших за ним восемнадцатилетних ребят. Хотя пингвин не доставал им и до колен, он все равно казался мне великаном.

Потом я скопировал с диска отрывок про пингвина и отправил его по электронной почте своим детям. Мне очень хотелось, чтобы мой сын, живший в ту пору в Индии, такой же далекой, как и Аргентина, где в свое время жил я, увидел пингвина, о котором так много слышал в детстве. А потом я начал искать дешевые авиабилеты в Буэнос-Айрес.

Я решил снова посетить Буэнос-Айрес и был несказанно рад поездке. Вот шасси самолета коснулись посадочной полосы, и я снова в Южной Америке! В семидесятые годы прошлого века я провел здесь значительную часть своей (на тот момент) взрослой жизни, и все, что здесь увидел и пережил, очень сильно отличалось от знакомого и привычного. Возвращаясь в эти места спустя много лет, я немного волновался. Я вышел из здания аэропорта и ощутил легкое дуновение сухого теплого воздуха, глубоко вздохнул и приготовился к приключениям, которые готовит мне судьба. Мы любим поэзию и цитируем стихи, потому что они способны выразить словами наши чувства. Мне кажется, что лучше Толкина никому не удалось передать дух приключений.

Я проходил паспортный контроль в состоянии душевного трепета. При мне не было ничего запрещенного к провозу, но вспомнились минуты, как проходил таможенные формальности много лет назад, когда приехал в Аргентину с пингвином, и мое сердце учащенно забилось. Первым человеком, с которым я заговорил на аргентинской земле, был насупленный пограничник. Я ответил на его вопрос о цели своего пребывания в стране. Он уловил аргентинский акцент в моем испанском, на котором я так давно не говорил, улыбнулся и тепло пожелал мне хорошо провести время в Южной Америке. Я словно вернулся к себе домой.

С тех пор многое изменилось. Мальчишки – чистильщики обуви исчезли. В городе появилось множество новых зданий. Это было особенно заметно в районе доков, где выросли кварталы современных многоэтажных домов, а стоящие у воды старые постройки переоборудовали под дорогие офисы и эксклюзивные апартаменты. Город и вода в реке стали гораздо чище, появились новые парки. Я гулял по знакомым улицам и предавался воспоминаниям. Буэнос-Айрес был и остается городом контрастов. Здесь можно увидеть здания, мало чем отличающиеся от европейских, а также трущобы, наподобие тех, которые встречаются в La Boca – районе, где раньше жили бедняки. В целом город стал краше и, как прежде, бурлил энергией.

Я приехал в страну накануне выборов. На крупнейшей магистрали города, с девятиполосным движением в одном направлении, авеню 9-го Июля, я увидел два огромных портрета Эвиты Перон. Эти портреты висели на двух противоположных торцах огромного, похожего на крепость здания, в котором раньше размещалось Министерство труда, занятости и социальной защиты. Это были два огромных брандмауэра[25], на которых висело изображение Эвиты перед микрофоном. На крыше здания была установлена высокая антенна, и казалось, Эвита произносит речь, которую транслируют по радио и слушает вся страна.

Мы знаем, что эта удивительная женщина сыграла огромную роль в истории страны. Любопытно, но и по сей день Эвита остается настолько популярной, что ее фотографии и плакаты с ее изображением продаются в киосках, в которых можно купить табак, конфеты, газеты и журналы. Несмотря на популярность Эвиты, я так до конца и не смог понять, что именно она сделала для народа Аргентины. Кажется, у каждого аргентинца есть личное мнение по этому поводу, и мнения эти очень сильно расходятся.

За время моего отсутствия качество аргентинских вин значительно улучшилось, и теперь я назвал бы их одними из лучших в мире. Качество аргентинской еды осталось на высочайшем уровне, как и раньше. Думаю, в этой стране самая вкусная еда, и, что особенно занятно, в Аргентине не встретишь такого большого количества толстых людей, как в других странах.

На дорогах появились новые дорожные знаки, светофоры и четко размеченные зебры пешеходных переходов. Теперь пешеходы могут спокойно переходить дорогу, не опасаясь, что их собьет автомобилист. А вот многие поезда нисколько не изменились – они такие же старые, и сиденья в вагонах по-прежнему жесткие. Полтора километра пути по железной дороге стоили около двух пенсов, и я моментально почувствовал знакомое желание двинуться в путь, начать новое бюджетное путешествие и ощутить радость от предстоящих приключений. Однако на этот раз время моего пребывания в стране было ограничено, и я решил исследовать старые, хорошо знакомые места, которые мало изменились. Я ехал на поезде, и вагоны скрипели и вздрагивали, как и раньше. Стук колес звучал для меня, словно музыка. Я подъехал к зданию станции Квилмес в викторианском стиле и подумал: сколько же раз прежде мне случалось делать здесь пересадку. Вокруг станции все немного изменилось, и я засомневался, смогу ли разобраться, как отсюда добраться до колледжа, но потом включился автопилот, и уже через двадцать минут я стоял у ворот школы.

В школе появились новые здания, но в целом все осталось по-прежнему. Я с тоской посмотрел через окно на террасу, на которой в свое время проводил так много времени, и вспомнил выражение глаз Хуана Сальвадора, когда сказал ему о том, что хочу написать о нем книгу.