Финишная черта - Мари Милас

Пока мы едем, темы наших разговоров так быстро меняются, что мы могли бы стать идеальными кандидатами для диагноза СДВГ.

– Вчера вечером я целых три часа просидела над физикой.

Аврора смогла поступить в бристольский колледж на инженерное направление. Ее отец счастлив, однако она все равно чувствует, что двигается не в том направлении.

– И как? – спрашиваю я, выезжая на трассу.

– Все закончилось тем, что я залипла на видео, где режут мыло. Кто знал, что это так успокаивает?

Я усмехаюсь и откидываюсь на спинку кресла, ведя машину в спокойном темпе.

– Подожди, – Аврора выпрямляется. – Куда мы едем? Твой дом в другой стороне.

– Мы едем в графство, в мой другой дом. Хочу кое-что тебе показать.

Она хлопает в ладоши.

– Это свидание?

– Нет, – усмехаюсь я. – Друзья не устраивают свидания друг другу.

Она морщится и фыркает.

– Мог бы и подыграть, лорд «Я-встречаюсь-только-с-наследницами-многомиллиардных-компаний». Или какие там критерии? Голубая кровь, дворец, сучий взгляд? Последнее у меня имеется.

Она ошибается. Я ни с кем не встречаюсь. Но ей этого знать не нужно. Как и того, что последний раз я спал с девушкой в конце мая, а сейчас чертов октябрь. Мой член объявил мне гребаный бойкот.

Я улыбаюсь и подмигиваю ей.

– Не ревнуй.

Она складывает руки на груди и со смехом откидывается на спинку кресла.

– Ревновать тебя – все равно что обижаться на лабрадора, который любвеобилен ко всему живому. Не думай, что я забыла, как ты красовался на благотворительном спектакле в академии танца. Все эти девицы облизали тебя с ног до головы, а ты чуть ли не подпрыгивал от счастья.

Меня тошнило так сильно, что я был в секунде от рвоты. Это случилось в начале лета. Еще до ее выпускного. Аврора приехала, чтобы поддержать Аннабель и стала свидетелем моего представления. Она смотрела, а мне нужно было доказать… да черт его знает, что доказать. Просто отвернуть ее от меня. Вызвать у нее отвращение. Но эта девушка была не из простых. Она все еще продолжала пробираться в каждую мою молекулу.

– Ну что сказать, я слишком хорош собой. Как и лабрадор, полагаю, – хмыкаю я.

– Да, – мечтательно вздыхает она. – Твои волосы блестят так же, как и его шерсть.

– Очень мило, спасибо. – Я смеюсь так сильно, что закашливаюсь. – Ты тоже похожа на кошку, но мы это уже обсуждали. Такую черную, вредную и вечно шипящую.

– Ну что сказать, я слишком хороша собой, – она повторяет мои слова и откидывает козырек машины, поправляя бордовую помаду в уголках губ.

Эти губы, как и все остальное в Авроре, заставляют меня перебирать в уме способы повышения рентабельности, KPI и другую ерунду, лишь бы не остановить машину на обочине и не зацеловать ее до смерти.

Я слишком сильно увяз в ней. Это как пытаться остановить прилив или цунами – ты знаешь, что утонешь, но продолжаешь бороться.

– Хочешь сесть за руль? – спрашиваю я, потому что мой мозг живет своей жизнью рядом с Авророй.

Она уже водила мою машину в пределах города, но не на трассе, где могла бы насладиться возможностью разогнаться.

Аврора подпрыгивает на месте и восторженно восклицает:

– Боже, я знала, что если загадывать желания в коридор затмений, то они обязательно сбудутся!

Я хмурю брови, пытаясь понять, о чем она.

– Вчера в ТикТоке сказали, что сегодня ночью коридор затмений, поэтому жизненно важно загадать желание именно в определенные часы. Ну я и загадала.

– Сесть за руль моей машины? – смеюсь я и останавливаюсь на обочине.

– В том числе. Я загадала много желаний, связанных с тобой и… твоей машиной.

Если она продолжит говорить такие вещи, у меня точно случится кровоизлияние в мозг к концу сегодняшнего дня.

Мы меняемся местами, и Аврора скользит своими длинными пальцами по кожаному рулю.

– Моя девочка, моя маленькая, сейчас мама тебя разомнет. А то этот старик совсем не дает тебе проявить себя, – шепчет она, словно машина вот-вот ей ответит.

– В прошлые выходные ты сказала, что моя машина, цитирую, «дерьмовая».

Аврора выезжает с обочины, и меня тут же прижимает к креслу. Нам стоит поработать над плавным набором скорости.

– Во-первых, – она отрывает одну руку от руля, поднимая указательный палец, – мы какого-то черта заглохли на светофоре. 

Да, заглохли, потому что в этот момент Рора уронила помаду, и та отскочила прямо на мое сиденье. Между ног. Аврора без задней мысли протянула руки и взяла злополучную помаду даже не представляя, что ее запястье прижалось к моему члену, который был готов порвать чертову ширинку.

Я не знаю, что вытворяли мои ноги с педалями, но да, мы заглохли. 

– Во-вторых, – продолжает она. – За рулем был ты.

– Ну давай, Sleeping Beauty, – Я вскидываю бровь. – Прокати меня.

Она смеется, запрокинув голову. Затем откидывается на сиденье и набирает скорость.

Ее руки берут контроль над рулем, словно становятся с ним одним целым. Аврора не просто управляет машиной, она живет ею. На каждый новый рев мотора ее грудь вздымается, как если бы она была неотъемлемой частью коробки передач.

Легкая улыбка танцует на ее губах, но глаза полны решимости и сосредоточены исключительно на дороге.

Мы приближаемся к повороту и догоняем машину, которая медленно входит в него, соблюдая все правила.

Однако Аврора далека от правил. И ей плевать, что мы на обычной автомагистрали, а не на гоночной трассе.

Она приближается к машине в плотную, а затем резко виляет в сторону, не теряя ни скорости, ни контроля.

– Идеально, – говорю я.

– До идеально, конечно, далеко, но я буду учиться.

Я зачарованно смотрю на нее, пока ее внимание полностью сосредоточено на дороге. Машина в руках этой девушки отзывается на каждое легкое движение. Она отслеживает и чувствует каждую вибрацию, толчок, подстраивается под поток ветра и… Черт, я готов поклоняться ей.

– У тебя инстинкты, которым нельзя научить, Рора.

Я не думаю, что хоть раз видел на лице Авроры такое спокойствие, смешанное с бесконечным воодушевлением. Уверен, адреналин буквально бурлит в ее крови: об этом свидетельствуют раскрасневшиеся щеки,