Кубанское казачество и его атаманы - Евгений Дмитриевич Фелицын

графом Суворовым в корпус генерал-поручика Дерфельдена. За участие в разных сражениях во время польской компании Чепега был произведен в чин генерала и получил кроме того орден Владимира II степ. за храбрость при штурме Праги.

Походом в Польшу Чепега закончил свою военную деятельность в русской армии. В конце 1795 года казаки возвратились из Польши домой. Следующий год прожил затем атаман в среде казачества, а 15 января 1797 года он умер вследствие старости и расстроенного походами и военными трудами здоровья.

О Чепеге у черноморских казаков сохранилось больше воспоминаний, чем о его предшественнике Белом. По словам Короленко, ему рассказывали, что «Чепега был низкого роста, с широкими плечами, большим чубом и усами» и вообще представлял собой тип сурового запорожца. Он жил простой, незатейливой жизнью казака и умер в скромной хатке, выстроенной в дубовой роще, над р. Карасуном. Чепега умер холостяком, «сиромой». На предложение одного генерала, своего приятеля, жениться на его дочери, Чепега отвечал в письме: «благодарствую вам, пусть (ваша дочь) будет здорова и премноголетня», и затем распространился о походе в Польшу и о посещении им матери приятеля. Рассказывают также, что какой-то художник хотел снять портрет с Чепеги, но атаман отказался от этой чести, коротко заметивши: «тилько богив малюють».

Таким образом, З. А. Чепега по справедливости может быть назван «батьком» Черноморского казачества в казачьем смысле. Хотя первым кошевым и был Белый, но собственно при Чепеге войско окрепло, организовалось и основалось на собственной земле. Правда, при устроении войска Чепега имел двух видных помощников в лице судьи Головатого и писаря Котляревского; но главный голос во всех делах все-таки был за атаманом, пользовавшемся к тому же широкой известностью опытного и храброго воина, а это особенно ценилось казачеством. Как бы в напоминание об этом нынешнему казачеству, Чепега оставил после себя заветный для казака подарок – золотую саблю, пожалованную ему Императрицей и хранящуюся и до сих пор в одной старинной казачьей семье.

Антон Андреевич Головатый

армии бригадир, войсковой судья и впоследствии кошевой атаман черноморского казачьего войска с 1757 по 29 января 1797 года

Кошевым атаманом Черноморского войска А. А. Головатый фактически собственно не был; смерть его похитила прежде, чем он успел получить весть об избрании и утверждении его атаманом. Но сорокалетняя служба в рядах казачества – сначала Запорожского, а затем Черноморского, положение уважаемого казачьего старшины и в особенности блестящая административная деятельность по устроению Черноморского казачества дают ему самое почтенное место на страницах истории этого казачества.

Антон Андреевич был сыном малороссийского казачьего старшины и учился в Киевской академии. Наскучила ли Головатому схоластическая наука, или же молодой бурсак-панич слишком проникнулся царившими в его время идеалами вольной казачьей жизни, – но в одно время он бежал из бурсы в Запорожскую Сечь. Благодаря своему образованию, личной храбрости и природному уму, он сразу же здесь занял довольно видное место, и затем в течение сорока лет он нес неустанно казачью службу то в качестве воина, то администратора, выказывая в обоях случаях далеко незаурядные способности. Поступивши в Сечь в 1757 году, Головатый в 1762 году был избран уже куренным атаманом, т. е. чрез пять лет получил самое почетное место у запорожцев – звание, которое многими приобреталось лишь вместе с сединами на голове. В 1764 году в звании полкового старшины и во главе тысячного казачьего отряда он усмирял «ханово бунтовство» при р. Берде. С 1769 по 1773 год Головатый принимал деятельное участие в войне с турками и в частности при взятии крепостей Очаковской и Кинбургской. В 1774 году Антон Андреевич в качестве депутата вместе с Сидором Белым и др. ходатайствовал в Петербурге об упрочении прав Запорожского войска и владений за казаками, и так же, как Белый, быть может, благодаря простой случайности, не попал в ссылку в числе опальных старшин. Весть об уничтожении Сечи довела Головатого и Белого до такого отчаяния, что на возвратном пути из Петербурга они решились было покончить жизнь самоубийством; одумавшись, однако, они пришли к мысли о необходимости возрождения рассеянного казачества. С этих пор, можно сказать, Головатый с замечательною энергиею и ловкостью начинает приводить в исполнение свою заветную мысль.

Когда в 1780 году Потемкин прибыл в Новороссийский край, Головатый вместе с другими казачьими старшинами предложил князю услуги рассеянного казачества в качестве военной силы. Потемкин, в силу обстоятельств, воспользовался этим предложением впоследствии, при покорении Крыма в 1783 году. С согласия Потемкина Головатый набрал во время этой войны тысячную команду запорожцев. В 1787 году, узнавши о проезде Императрицы Екатерины по Екатеринославскому наместничеству, Головатый выхлопотал у Потемкина разрешение конвоировать Государыню. Воспользовавшись этим обстоятельством, Головатый вместе с Сидором Белым и др. запорожцами поднес, как об этом было сказано и выше, адрес Императрице, с выражением готовности запорожцев служить России. Результатом всего этого, как мы уже знаем из предыдущего, было образование Черноморского войска.

С 1787 по 1791 год, во время второй турецкой войны, Головатый, назначенный после смерти кошевого Белого командовать пешими казаками и казачьей флотилией, является одним из видных партизанских героев. Так, он принимал деятельное участие в том самом поражении турецкого флота, которое лишило казаков первого их кошевого атамана, в битве под Очаковом и пр. Особенно почетное место на страницах военной истории Головатому дает взятие им с казаками сильно укрепленного острова Березани. За это дело моряк-запорожец был награжден офицерским орденом св. Георгия. Кроме того, вообще за храбрость и распорядительность Головатый был произведен в полковники и назначен командиром Черноморской гребной флотилии, участвовавшей во взятии Аккермана, Браилова и Измаила. При предварительном штурме последнего особенно отличился Головатый с казаками, участвуя в истреблении турецкого флота, находившегося под стенами крепости, причем было сожжено до 90 различных турецких судов.

Но главная заслуга Головатого пред казачеством состояла в постоянных заботах об упрочении войска. Головатый был одним из деятельных виновников возникновения этого войска; Головатому же более, чем кому-либо из казачьих старшин, войско обязано своим гражданским устроением, приобретением жалованных земель и организацией самоуправления. В этом отношении Головатый почти не имел себе соперников и, будучи войсковым судьей, т. е. первым помощником кошевого атамана, фактически был главным руководителем казачества на первых шагах его самостоятельной жизни в Кубанском крае. Вообще, ряд административных мероприятий и в особенности разных ходатайств Головатого по нуждам войска пред правительством характеризует этого судью-казака как очень умелого и довольно видного деятеля. Можно без преувеличения сказать, что ни одно начинание казаков в этом отношении не обошлось без деятельного и вместе руководящего влияния Головатого. Когда умер Потемкин-Таврический и