В моих безумных фантазиях - Джулиана Маклейн

— Ваш куст роз прекрасно себя чувствует. Он выглядит меньше, потому что вы пересадили его на большее пространство.

— Я пересадил его?

— Да. Неделю назад. В тот день, когда я вернулся домой. Помните?

Выражение лица герцога стало напряженным, выдавая степень его сосредоточенности, затем он вздернул подбородок:

— О да!

Девона накрыла волна печали и сожаления, отвлекая его от мыслей о Ребекке. Он взял отца под руку.

— Теперь пойдемте, — сказал он. — Пора вернуться в гостиную, и там я прикажу подать вам чашку чаю. Хорошего, крепкого чаю, какой вы любите.

Они вместе вышли из кабинета.

— Ты хороший сын, Девон. Не знаю, что бы мы делали без тебя. Мы никогда бы не справились со всеми проблемами.

— Вы прекрасно справитесь со всем, — заверил он отца, впервые задумываясь, действительно ли это им удастся.

* * *

Ребекка шла по оранжерее вместе с герцогиней и другими леди, всячески пытаясь спрятать свое беспокойство, пока они осматривали редкие орхидеи и другие необычные цветы и растения. Было хорошо известно, что герцог имел страсть к оранжерейным растениям, и его увлечение нашло воплощение в этой огромной, роскошной, зеленой и насыщенной ароматами оранжерее.

— А как насчет итальянских садов? — спросила тетя Грейс, когда они медленно прогуливались вокруг бьющего фонтана.

— Да, что герцог намерен делать с садом? — спросила миссис Квинлэн. — Думаю, это будет что-то необыкновенное. Полное преобразование, я полагаю.

Герцогиня шла впереди гостей.

— Боюсь, это самый большой секрет мужа. Но верю, что… — Она замолчала, словно ей нужно было время, чтобы осторожно подобрать нужные слова. — Верю, что он собирается покорить Англию.

Леди выразили свое удовольствие яркими улыбками и лестными замечаниями.

— Если это кому-то и удастся сделать, так только вашему супругу, герцогу. Он настоящий гений, когда речь идет о красоте цветов и обо всем, что растет на земле.

— Его ум — поистине загадка для меня, — ответила супруга.

Пока гости двигались вслед за герцогиней, Ребекка замыкала процессию, выбрав собственный темп и любуясь цветами и другими растениями, потому что ей нужно было обдумать все случившееся утром.

Ее убивало не только то, что муж был недоволен ею, что она потеряла его доверие, но и то, что девушка не могла перестать думать об отце. Он не пожелал увидеть ее сегодня утром. Неужели так сильно рассержен на нее за неповиновение? Они что, стали теперь совершенно чужими?

Ребекка остановилась и потрогала листья имбирного деревца. Неожиданно на нее нахлынул приступ тоски, она вспомнила множество темных ночей, когда ребенком пугалась ветра, стучавшегося в ее ставни. В такие минуты она звала отца, и тот всегда приходил. Он подтыкал вокруг нее одеяло и сидел в кресле рядом с окном, пока она снова не засыпала. Иногда она просыпалась утром, а он продолжал дремать в кресле, свернувшись и похрапывая. Ребекка рано потеряла мать, но никогда не чувствовала себя брошенной и одинокой. Она горячо любила отца, и теперь у нее болело сердце от того, во что превратились их отношения. Он так изменился в последние годы! Его болезни, испытываемые им недомогания заставили его замкнуться в себе, стать ей чужим.

Ребекка неожиданно заволновалась, когда представила, как отец встретится с мистером Раштоном и сообщит ему, что она стала женой другого человека. Мистер Раштон не обрадуется этой новости, это она знала наверняка. Но возможно, узнав, что она вышла замуж за маркиза Готорна, он отступит и оставит ее отца в покое, потому что поймет — он не чета ее нынешнему мужу.

Или все произойдет по другому сценарию. Осознав, что теперь он родственник могущественной семьи, ее отец найдет в себе смелость проявить характер и восстанет против мистера Раштона. Как она мечтала, чтобы он стал сильным и целостным человеком — ради него самого и ее счастья тоже, потому что он вынужден до сих пор жить неподалеку от того ужасного человека.

— Ребекка! — окликнула ее герцогиня, останавливаясь, чтобы невестка догнала их.

Ребекка поняла, что отстала от других гостей, которые уже миновали джунгли из средиземноморских пальм и поднимались по каменным ступеням, которые вели из оранжереи в главную часть дома.

— С вами все в порядке? — спросила герцогиня. — Вы, кажется, задумались.

Первая мысль Ребекки была радостно улыбнуться и сказать, что все в порядке, но, взглянув в глаза свекрови, она поняла, что не может солгать.

Герцогиня взяла ее под руку.

— Пойдемте со мной, — сказала она. — Думаю, пришло время нам получше узнать друг друга.

Они направились к двери в противоположной части оранжереи, которая вела к южному саду и дендрариуму позади него.

— Посмотрим лабиринт, — предложила герцогиня. — Из-за этих дождей у вас не было возможности увидеть его.

— Я видела очень немногое здесь, ваша светлость. Но с нетерпением жду, когда смогу все обследовать. Люблю бывать на воздухе.

— Так же как и Девон. Вы составите хорошую пару.

Ребекка ответила не сразу.

— Надеюсь.

— У вас есть сомнения? — спросила герцогиня, хотя, казалось, она уже знала ответ и даже предвидела его.

— Признаюсь, есть.

Они шли по каменной дорожке к розарию.

— Это из-за того, что мой сын сказал или сделал? — спросила герцогиня. — Или это просто чувство в вашем сердце, которое вы не можете объяснить?

Ребекка вздохнула:

— И то и другое. Но полагаю, причина и в том, что мы так быстро поженились. Возможно, нам следовало подождать, чтобы лучше узнать друг друга.

Свекровь сжала ее руку:

— Могу я спросить, оказывал ли он на вас давление чтобы поскорее жениться?

— Нет-нет. Если уж говорить об этом, то спешила именно я.

Они остановились на дорожке и повернулись друг к другу лицом.

— Меня это удивляет, — заметила герцогини.

— Я даже не знала, что Девон искал жену, — объяснила Ребекка, — потому что была поглощена собственным и мечтами. И теперь стыжусь себя.

Ее свекровь наклонила голову.

— Что вы имеете в виду?

Они возобновили прогулку, двигаясь медленно, бок о бок.

— Я не собиралась рассказывать вам, потому что не хочу, чтобы вы плохо думали обо мне. Я глубоко вас уважаю, ваша светлость.

Герцогиня тепло улыбнулась ей.

— Во-первых, вам не следует больше называть меня «ваша светлость». Теперь мы одна семья, так что зовите меня Аделаидой. Во-вторых, я никогда бы не могла подумать дурно о вас. Вы просто женщина, влюбленная в моего сына. Не удивляйтесь. Это легко читается в ваших глазах. Я ни за что не поддержала бы этот брак, если бы не верила в ваши чувства.