Переносная дверь - Том Холт

— Не надо, — прошептала она. — Пожалуйста.

Мистер Тэннер рассмеялся. Для Пола это было уж слишком. Вскочив, он потянулся за степлером, но мистер Тэннер повернулся и поглядел на него. И тут же руку Пола прошила невыразимая боль, словно кто-то захватил ее раскаленными щипцами и потянул к лицу. Он смотрел, как его указательный палец выпрямился и начал неумолимо приближаться к его левой ноздре. Почувствовал, как он вонзился, и повернулся.

— Ладно, — выдохнул он, — ладно. Извините.

— Извинения приняты, — снисходительно буркнул мистер Тэннер и снова щелкнул пальцами, и тут же Пол и Софи почувствовали, как их руки расслабились и упали.

— И это я еще вас пожалел, — добавил мистер Тэннер. — Вам повезло, что у меня хорошее настроение. Иногда я бываю чертовски зол. Сомневаюсь, что вам это понравилось. Ах да, кстати! Если вам пришло в голову привлечь полицию или экономический суд, газеты или шоу Эстер Рэнтцен, я бы на вашем месте не беспокоился. Даже если бы вы сумели рассказать им о том, что, на ваш взгляд, тут сейчас произошло, вам никто не поверит. Но до этого не дойдет, потому что стоит вам открыть рот, попытаться отправить письмо — обычное или по электронной почте, — вы окажетесь на корточках на полу и, держа во рту большой палец, будете распевать "Передай привет Бродвею". Я придерживаюсь мнения, что быть распоследней сволочью это не просто работа, а призвание.

Если бы кто-нибудь до сего дня спросил Пола про ужас, он сказал бы, мол, и так прекрасно знает, что значит быть испуганным: он и без вас знает, что значит бояться собственной тени, мог бы даже написать на эту тему диплом: страх высоты, страх перед пауками, полетами, страх быть избитым, быть на чем-нибудь пойманным, страх опоздать, быть осмеянным, страх перед уховертками, громким шумом, страх почти перед всем на свете, что подвернется вам на язык, за исключением Мэри Поппинс и овсянки на завтрак. Но сидя на стойке секретаря и глядя на мистера Тэннера, он осознал, что о страхе знает ровно столько, сколько шмель о полетах на Андромеду. Быстрый косой взгляд сказал ему, что мысли Софи бегут приблизительно в том же направлении. В любых других обстоятельствах открытие, что их что-то связывает, бесконечно его бы обрадовало. Но в данном случае это как будто утратило всякое значение.

— И вообще, — продолжал мистер Тэннер, — вы, возможно, думаете, что хотите свалить, но ошибаетесь. Как только вы оправитесь от этого глупого потрясения — вам ведь годами вдалбливали, что магии не существует, — то поймете, как вам повезло: вам представился шанс самой фантастической карьеры, о какой только можно мечтать. Подумайте об этом, ладно? Вы станете чародеями, научитесь творить волшебство. Да ведь от Сайгона до Гренландии найдется сто миллионов детишек, которые свои "плей-стейшн" бы отдали ради такого шанса. Поэтому, — дружелюбно улыбаясь, сказал главный гоблин, — поменьше кислых рож, побольше веселого энтузиазма. Мы счастливы? Потому что, если нет, — добавил он, — то скоро будем. Ну?

— Счастливы, — хором промямлили Пол и Софи.

— Радуемся, что нас ждет целая галактика увлекательных новых возможностей?

Они кивнули.

— Вот и молодцы. — Мистер Тэннер встал. — Извините, что отнял у вас время после работы, но думаю, сегодняшние занятия пошли вам на пользу. А теперь бегите и ровно до девяти утра в понедельник на глаза мне не показывайтесь. — Подойдя к двери, он вынул связку ключей. — Ах да, — вспомнил он, — и последнее, особенно это касается вас, миссис Петтингел. Гоблины не так уж сильно отличаются от людей. Напугайте их до чертиков, и, сами понимаете: они запаникуют. Оставьте их в покое, и они вас тоже донимать не станут. Крайне важно, чтобы вы не поссорились с данной колонией, потому что, как я только что сказал, на самом деле они наши домовладельцы. Здание принадлежит им, а они сдают его нам за какой-то мизер при строгой договоренности, что мы заботимся о том, чтобы по окончании рабочего дня они могли выйти из туннелей, в которых живут, пошалить, повеселиться после того, как целый долгий день копали руду когтями, и чтобы никакие чертовы люди на них не напрыгивали и не пугали их до полусмерти. А еще так получилось, — мрачно добавил он, — что они члены семьи, и прошу вас, подумайте о том, что бы вы сами сказали, если бы огромные безобразные чужаки ворвались в гостиную ваших родителей и принялись толкать их и пихать. Честно говоря, это просто хороший тон и уважение к ближним. Понятно? — Отперев, он распахнул перед ними дверь. — Счастливого пути. Миссис Петтингсл, если вы пошевелитесь и не станете слоняться без дела, то увидите, что вполне успеваете на автобус в 6. 05 от Лондонского моста на Денмарк-хилл, потому что он как раз на двадцать минут опаздывает. А это означает, что в "Спаниель и Ступку" вы попадете как раз к тому моменту, когда отыграет разогревающая команда, и уверяю вас, вы ничего не потеряли. — Он усмехнулся и оскорбительно подмигнул. — Хороших вам выходных. Будьте умничками.

Дверь за Полом и Софи закрылась, и они услышали скрежет ключа в замке. Как раз начался дождик.

— М-да, — протянул Пол. Софи не ответила.

Они прошли несколько шагов и остановились.

— Я слышал, что он сказал, — напомнил Пол. — Поторопись, не то опоздаешь на автобус.

Софи посмотрела на него: капли дождя сбегали по ее лбу и катились по носу, как крупные слезы.

— Что нам делать? Пол покачал головой:

— Понятия не имею. Мой отец любил повторять старую испанскую поговорку: самое неподходящее время решить, что ты вегетарианец, когда тонешь в говяжьей подливке. Не уверен, применима ли она к нам или нет, но это лучшее, на что я в данный момент способен.

В ответ Софи только пожала плечами:

— Ладно, увидимся в понедельник.

— Да. в понедельник. Удачного вечера с горшками.

— С керамикой, — поправила она и ушла.

Пол совершил тактический ход, единственно возможный на данной стадии его карьеры: отправился в ближайших паб и выпил шесть пинт лимонадного шанди без лимонада. Когда он заказал седьмую, бармен, по всей видимости, решил, что лимонадного шанди он уже выпил столько, сколько ему полагается, и, наверное, ему стоит идти домой. Поблагодарив, Пол нашел другой паб и заказал пинту имбирного шанди без имбирного пива. Когда бармен спросил, может, он лучше выпьет тогда светлого, потому что ведь получится одно и то же, Пол покачал головой и ответил: нет, он, пожалуй, будет держаться шанди, потому что к крепким напиткам он не привык. Произнеся этот достойный ответ, он рухнул на пол, после чего добросердечные соседи помогли ему преодолеть дверной порог и лечь в канаву. Там он немного полежал, взвешивая открывающиеся возможности и восстанавливая приоритеты, пока не пришел полицейский, чтобы его арестовать.

Но Пол только улыбнулся. Верно, он только что претерпел невыразимые ужасы и жизнь ни с того ни с сего тяпнула его за нос, но он хотя бы не обязан выслушивать глупости копа. Он ведь теперь чародей.

Впрочем, сначала он попытался объяснять.

— Меня нельзя арестовывать, — сказал он. — Я волшебник.