Жрецы и жертвы холокоста. История вопроса - Станислав Куняев

Об этом же, но другими словами писал Абрам Зисман, инженер, русский еврей, служивший в царской армии, сидевший в сталинских лагерях, воевавший в штрафном батальоне в советской пехоте, попавший в плен к немцам, бежавший из плена, словом, человек фантастической биографии:

«Мы стараемся не говорить о той, весьма неблаговидной роли, которую играли наши единоверцы во время революции 1917 года и особенно в медовые годы большевистско-коммунистического владычества. Скрываясь в Чехословакии во время Гитлера, я встретился с Кантором Гершковичем, и в беседе мы провели почти целый день. Он на прощанье обронил фразу: не есть ли эти гитлеровские казни возмездие за то гнусное участие наших в России в 1917–1928 годах». Да, подумал я, существует Высшее правосудие» (из» Книги о Русском Еврействе»). Однако в 90-е годы XX века в России проблема «покаяния» была перевёрнута с ног на голову:

«В 90-х годах в Москве на Поклонной Горе поставлен музей памяти Холокоста… Отныне Россия входит в общий ряд цивилизованных стран… Мы переходим от покаяния к государственным действиям». Это слова Валентины Матвиенко из предисловия к шведской книге. Приятно сознавать, что Валентина Ивановна размышляет о Холокосте глубже Абрама Зисмана, основательнее знаменитого богослова отца Сергия Булгакова, правильнее Василия Гроссмана.

* * *

Каков же итог «вдалбливания» религии Холокоста в головы обывателей? Его жрецы совершили поистине сверхчеловеческие, сатанинские усилия, чтобы переписать историю христианства и по-новому отразить в уродливом зеркале новозаветную мистерию.

Василий Шукшин, который в сказке «До третьих петухов» рассказал о том, как черти штурмуют монастырь и требуют, чтобы монахи вместо ликов святых на иконах изобразили их безобразные рожи, даже представить себе не мог, что угадал в этой сцене не только судьбу России, но и всемирно-историческую провокационную драму.

Три силы действуют во всех четырёх новозаветных евангелиях. Грубая материально-историческая Римская империя, олицетворяемая прокуратором Иудеи Понтием Пилатом, синедрион фарисеев, возглавляемый Первосвященником, потребовавшим от Пилата смерти вероотступника и еретика, галилеянина Иисуса Христа. И, наконец, Сам Христос, искупающий своими муками на Голгофе все грехи человечества.

Но после муравьиной работы жрецов Холокоста христианская библейская мистерия, по их замыслу, должна превратиться в кощунственную карикатуру. Роль Христа, сознательно восшедшего на Голгофу, исполняют «сухие ветви» — «шесть миллионов» европейских евреев, бессловесно и безблагодатно, как стадо овец, пришедших в Освенцим, в Бабий Яр, на военные заводы и оборонительные укрепления Третьего Рейха.

Роль коллективного Пилата в новой религии играет бюрократический слой гитлеровской элиты — от Гиммлера до Эйхмана, которые сначала планировали «выселить овец израилевых» на Мадагаскар, вытеснить их в Америку и в Палестину, и лишь когда демократические страны не приняли этого подарка, отстроили Треблинку и Майданек. А роль элиты фарисейской — Каиафы, Анны и других жрецов Голгофы сыграли Хаим Вейцман, Бен-Гурион, Ицхак Шамир и другие отцы-основатели государства Израиль.

А дальше — проще. Появились свои святые — Рауль Валленберг, Симон Визенталь, Шиндлер, Анна Франк, Януш Корчак, свои евангелисты — Эли Визель, Стивен Спилберг, Рауль Хильберг. Новой религии нужны свои алтарники, служки, адвокаты, мелкие идеологи, «шестёрки», имя им нынче — легион, если подсчитать, сколько народу работает во всех холокостных фондах, комитетах, изданиях, рассыпанных по всему миру. У нас их тоже немало, этих жрецов, кандидатов в жрецы и просто функционеров разного уровня.

Павел Полян, к примеру, по совокупности заслуг (несколько книг, десятки, если не сотни статей, хорошее знание предмета и т. д.) может претендовать на роль жреца средней руки. Ну, а Альфреда Коха (по его собственной оценке, экономиста) можно поставить на торговлю бумажными иконками Визенталя или Валленберга, или просто определить к свечному ящику.

Лишь Януша Корчака я бы не уступил жрецам Холокоста. Он в отличие от всяческого рода шиндлеров и кастнеров не торговал еврейскими жизнями, а пошёл на смерть за свои убеждения, как христианин Нового времени на свою Голгофу, подобно матери Марии, подобно внучке православного священника Зое Космодемьянской, подобно узнику Маутхаузена, крещёному русскому человеку генералу Карбышеву. Так что Януш Корчак (он же Яков Гольшмидт) не ваш холокостный, а наш христианский святой.

Как и положено в истории, постепенно возникли и свои еретики — Ханна Арендт, Роже Гароди, Норман Финкельштейн, Эдуард Ходос, Ноам Хомский, о котором еврейско-американская пресса пишет, что это «выдающийся американский лингвист, резко критикующий США и капитализм. Он выступал за ликвидацию Израиля и отказался ответить, верит ли он в реальность Холокоста». («Форум», 1–7/I, 2009 г.)

Так же, как фарисеи переложили свой грех распятия Христа на римлян, так же умело вожди сионизма, подталкивавшие нацистов к тому, чтобы те обрезали «сухие ветви», стараются всю последующую историю скрыть своё соучастие в Холокосте с «гитлеровским Римом».

«Лучше пусть один человек умрёт, нежели весь народ», — яростно и недвусмысленно заявила фарисейская верхушка всему миру.

«Лучше пусть миллионы «сухих ветвей» сгорят в пламени Холокоста — лишь бы сильные выжили, чтобы возродить государство Израиль, и чтобы возникла религия Холокоста», — вот что в разных форматах твердили вожди сионизма в 30—40-е годы.

Впрочем, вполне возможно, что для Западной Европы, впавшей в 30-е годы в языческий культ расовой религии, в катастрофическое забвение христианства (что продемонстрировал даже Ватикан, благосклонно относившийся к культу «арийских ценностей») такая смена веры будет справедливым итогом. А почему бы нет? Вспомним нынешний апостасийный дух Западной Европы, пустые храмы, обвинения апостолов Нового завета в антисемитизме, извинения Ватикана перед евреями за «новозаветное зло», содомские браки в среде духовенства, — всё свидетельствует о том, что Запад созревает для религии Холокоста. На землях Запада разрушаются христианские храмы (в Косово), возводятся музеи Холокоста, куда приводят паломников, католических монахинь изгоняют из Освенцима, школьники западных стран штудируют новое евангелие — историю Холокоста.

Природа не терпит пустоты: износились одна вера, не устояли потомки святого Петра и Франциска Ассизского в христианстве, качнулись было в мир расовой демонологии, но не сумели выиграть борьбу за религию Розенберга — что ж, побеждённые получают взамен религию Валленберга.

Но мы-то, православные, здесь при чём? У нас храмы полны народа во все дни главных двенадцати праздников христианских. Рождество у нас отнюдь не сумасшествие шоппинга, а праздник Рождения Младенца Христа. У нас Пасха — праздник чудесного Воскрешения Сына Божьего — главный светлый праздник нашего православия, в отличие от Закатного мира, постепенно забывающего смысл пасхальной мистерии.

Так что в русском православии жертва Христа — явление животворное, и нам никакая новая религия Холокоста не нужна. В России христианство себя оправдало.