Час последнего патрона - Альберт Байкалов

— Как ты сказал? — спросил боевик и хищно прищурился.

— Смерть Зелимхана открыла мне глаза, — сказал Вахид, уже твердо решив убить Усмана. — Я не смогу воевать за людей, которые наживаются на смерти моджахедов. Думаешь, куда отправили его почку? Ее пересадят какому-нибудь американцу или европейцу…

— Который окажется гомосексуалистом, — добавил Шамиль.

— Не заговаривайте мне зубы! — Усман неожиданно дернул за ствол автомат, висевший на плече, пытаясь направить его на Вахида.

Однако Шамиль, стоявший сбоку, опередил его. Он перевернул в воздухе лопату и точным ударом в висок опрокинул Усмана на землю. Кровь хлынула из разрубленной головы, однако чеченец оказался на удивление живуч. Он вскочил на ноги, вытянул руки и бросился на Вахида.

Тот шагнул в сторону, пропустил его мимо себя и двинул ему в левую часть головы кулаком. Усман вновь оказался на земле. Он сделал попытку приподняться на руках, однако волна судороги не дала ему этого сделать.

— Надо унести его с кладбища, — сказал Шамиль.

— Зачем? — удивился Вахид. — Вокруг много готовых ям.

Когда Вахид с Шамилем подошли к школе, в которой размещался их отряд, во дворе уже царило оживление. Пахло дымом костра и жареным мясом.

— Мне кажется, Осама нас не отпустит, — тихо сказал Шамиль. — Надо было бежать, как предлагал Усман.

— Куда? — Вахид растерялся от такого заявления. — У нас нет даже документов. Или ты собираешься покупать билет на самолет по карте боевика?

— Все равно можно было что-то придумать, — стоял на своем Шамиль.

— Мы уже придумали, — с издевкой проворчал Вахид. — Тебя рука плохо слушается, а я хромаю.

— Это пройдет, — со знанием дела заверил его Шамиль.

— Давай к этому мужику! — воскликнул Речник и показал пальцем куда-то вперед.

— Почему командуешь? — возмутился Берса и посмотрел между сиденьями.

В свете фар вдоль дороги ковылял какой-то старик.

— Сам сказал, надо местного найти.

Берса промолчал. Конечно, его замечание выглядело нелепым. Тем более с заднего сиденья почти не видно дороги. Однако он ничего не мог с собой поделать. Злость и обида за то, что его отправили вместе с группой, душили бригадного генерала. Конечно, и этот факт он использовал в своих интересах. При каждом удобном случае Берса напоминал бойцам, что отправился вместе с ними из-за опасения за их жизни.

— У него оружия не видно? — заволновался Мосляк. — Вдруг ополченец?

— А мы кто? — спросил Речник и нервно хохотнул.

Гниляк опустил стекло.

— Отец, а где воды можно набрать?

— Как ты сказал? — Старик в ушанке и рваной телогрейке наклонился к окну.

— Комендатура в селе есть? — спросил Речник.

— Чего? — Чтобы лучше слышать, старик приложил ладонь к уху. — Говори громче.

— Понятно, — зло проворчал Гниляк, трогая машину с места.

— Правильно их ватниками называют, — сказал Мосляк.

Вода диверсантам была не нужна. Таким вот способом они пытались как-то завязать разговор, чтобы выведать, есть ли в селе ополченцы.

С собой Берса взял Гниляка, Портоса, Мосляка и Речника. Пройти через передний край не составило труда. Сплошной линии обороны ни с той, ни с этой стороны не было. Большие участки патрулировались на машинах или танках, выставлялись секреты.

Уже под утро он встретился с агентом СБУ. Бывший милиционер жил на окраине небольшого шахтерского городка и промышлял тем, что возил людей за пенсией на территорию Украины и обратно. По всей видимости, там его и завербовали. Худощавый мужчина с нервным лицом слегка заикался и шепелявил, отчего Берса сделал вывод, что на сотрудничество он пошел не сразу.

Агент предоставил автомобиль. Старенькие «Жигули» шестой модели с виду дышали на ладан, однако на деле оказались на ходу.

В последний момент Берса все же вынудил Крикуна отказаться от мысли поделить их небольшой отряд на две группы. Главными причинами были риск оказаться в руках ополченцев и нехватка людей. Не считая Лисы и Гиблого, которые под видом мирных жителей должны будут перегнать куда следует машину с минометом, группа и так стала меньше на три человека.

Берса отвернулся в окно. Мысли о подвижной огневой точке вконец испортили настроение. Он был уверен в том, что затея со стрельбой — авантюра. Хлебовозка не иголка. Одна надежда на чудо. Этим вопросом занимался Крикун. Берса очень надеялся, что полковник провалит операцию и машину задержат сепаратисты.

Они проехали через село и оказались в поле.

— Разворачивайся! — принял решение Берса.

— Уверен? — Гниляк сбавил скорость.

— Ты плохо слышишь? — вскипел Берса.

— А ты не кричи! — неожиданно озлобился Гниляк. — Сейчас это вредно. Одно дело делаем.

— Ты умный стал?

Гниляк развернулся на пустынной дороге и с обидой сказал:

— Кроме тебя, меня никто дураком не считал.

— Потом поговорим, — пообещал Берса и посмотрел вперед. — У первого дома остановишься.

Машина встала. За забором залаяла собака. Гниляк щелкнул выключателем. Под потолком вспыхнула лампа.

— Если здесь есть молодые женщины, работаем, — приказал Берса. — Если только старики, спросим воду и уходим. Портос, остаешься охранять машину.

— Почему я? — возмутился увалень.

— Поговори еще!

Каратели выбрались из машины.

— Кто? — раздалось из-за забора.

— Патруль военной комендатуры, — громко сказал Речник.

Послышалась возня, и калитка открылась.

Мужчина средних лет отступил в глубь двора:

— Проходите.

— Ты не боишься вооруженных людей впускать? — спросил Мосляк.

— Так вы же свои! — воскликнул мужчина.

— А если мы диверсанты? — наседал Мосляк.

— Откуда им тут взяться? — удивился мужчина. — Почти сто километров до передовой.

— А вдруг? — не унимался каратель. — Чем черт не шутит?

— Если они с оружием, то и так войдут, — ответил мужчина. — Разве их удержишь?

— Резонно, — согласился с ним Речник, направляясь к дому.

Посреди просторной кухни с низким потолком стояла хозяйка. За столом у окна сидели две девушки. Одна была ровесница Мосляка, вторая — совсем подросток. При появлении вооруженных мужчин они молча встали и ушли в соседнюю комнату.

«То, что надо», — подумал Берса, посмотрел на хозяина, вошедшего следом, и спросил: