Король мечей - Ник Стоун

— Идите оба, помогите сдерживать зрителей.

— В свое время Октавио Боливар Гроссфельд был первый на курсе в Университете Майами, — обратился к Максу Элдон. — Его родители, фермеры, влачили нищенское существование. Ребенком он тянулся к учебе. Пробился благодаря мозгам и личным качествам.

Они беседовали на крыше. Шел третий час дня. Небо обложили черные грозовые тучи, солнечный свет едва пробивался в узкие щели между ними. Ветра не было. Стояла жара, тяжелая и влажная. Внизу на Флэглер-сквер произошло дорожное происшествие, движение застопорилось.

Макс только что передал Элдону рапорт. Написал что положено. Они с Джо вошли первыми, следом Бреннан и Валентин. Гроссфельд выскочил и произвел по ним выстрел. Валентин дважды выстрелил в ответ, поразив Гроссфельда в грудь. В целях самозащиты. Он принял правильное решение, спас им жизнь. Валентин достоин поощрения.

Ему пришлось напечатать рапорт также и от имени Джо, поскольку тот сам не мог, слишком был расстроен. Складно не получалось, переделывал несколько раз.

— Вот почему его следовало убрать, — продолжил Элдон. — Для нас, копов, нет ничего хуже, чем умный, образованный преступник. Когда такой принимается за дело, жди неприятностей. Мне с подобными типами приходилось встречаться прежде. Так что все правильно. Мы пришьем ему то, что хотели пришить, и сделаем так, чтобы в это поверили. А с мертвых взятки гладки. Ты уж извини, что я тебя не предупредил. Не успел.

Макс не знал, что его больше злило — то, чему он недавно стал свидетелем, или Элдон, который считал это в порядке вещей.

— Как Листон?

— А ты как думаешь, Элдон? — Макс пожал плечами. — Он же никогда вживую с таким дерьмом не сталкивался. Пребывает в растерянности.

— Правда? — Элдон нахмурился.

— Да. Его компас, показывающий, где добро, а где зло, сломался.

— А он не может…

— Нет. — Макс отрицательно покачал головой. — Джо надежный, на сто процентов. Против тебя не пойдет. В общем, желание жить у него не пропало.

Элдон усмехнулся:

— Но ведь ты тоже расстроен, да?

— Можно сказать и так, — проговорил Макс и сильно затянулся сигаретой. — А чему тут радоваться?

— Макс, мы все сделали правильно. Это был плохой человек. Подонок. Привозил молоденьких колумбийских девушек, начиненных контейнерами с кокаином. И здесь потрошил, как рыб. Это что, чепуха? Невинная забава? Вспомни, ты же сам выбрал его из книги.

— Но это же убийство!

— Неужели? — Элдон подошел ближе и посмотрел Максу в лицо. — Очень странно слышать подобное именно от тебя. Ты что, Макс, слегка контужен? У тебя амнезия? В полицейском управлении числятся три нераскрытых убийства — три насильника-педофила найдены каждый с двумя дырками в голове.

— Это иное.

— Почему же?

— Их не стали арестовывать и судить, поскольку вы с Гномом так решили. Что-то у вас не сходилось.

— Но ты их все же пришил.

— Они получили то, что положено. Возмездие. Подонки охотились на беззащитных детей. Я отомстил за детей и их родителей.

— При чем тут родители, Макс? Они видели, что правосудие свершилось. Преступники были осуждены.

— Не те преступники!

— С теми ты расправился сам, Макс. И правильно сделал. А подонки, которых мы упрятали за решетку, тоже являлись преступниками. Промышляли по детям. В чем проблема? Получилось как на распродаже: два по цене одного. И вот ты заговорил о возмездии. Так мы и вершим возмездие в чистом виде. Эти гады все до одного заслуживали смерти. Октавио Боливар Гроссфельд резал девушек на куски. Молоденьких девушек, Макс, и их родственников тоже. Он был извергом. И это прекрасно, что такая мразь больше не ходит по земле.

— Но его нужно было арестовать и судить по закону. — Макс горячился, но слабо, чувствуя, что возмущение куда-то испарилось. Элдон прав. У него нет морального права протестовать. И вообще во всем, что было сказано, содержалась своя извращенная правда.

— Послушай, Макс. — Элдон заботливо положил руку ему на плечо. — Ты расстроен, потому что я не ввел тебя в курс дела. Но все решалось в последнюю минуту. Вам с Листоном тоже зачтется, не беспокойся. И вы по-прежнему станете вести это дело.

Макс посмотрел на море.

— А что будет с Мариселой Крус?

— С кем?

— Ну, с той девушкой-«мулом», которая согласилась свидетельствовать против Гроссфельда.

— А что с ней? Сядет в тюрьму, как положено.

— Но я ей обещал…

— Мало ли что обещал. Теперь обстоятельства изменились.

— А ее ребенок? — Макс растоптал окурок.

— Ребенка передадут в приют или усыновят. Для него вообще все сложится прекрасно. Ты хотел бы родиться и вырасти в Колумбии? Лично я — нет.

— А нельзя иначе? — с горечью спросил Макс. — Просто ее депортировать.

— Это не в моей власти.

— Ложь!

Ярость Макса ошеломила Элдона, но лишь на мгновение.

— Знаешь, что будет, если мы отправим девушку домой? Она вернется следующим рейсом. А потом, вероятно, станет возить с собой младенца. Ты знаешь, что они для перевозки кокаина используют младенцев?

— Ладно, не будем больше об этом говорить, — произнес Макс. — В общем, это дело я вести больше не собираюсь.

— Что? — Лицо Элдона напряглось.

— Ты меня слышал. — Макс посмотрел ему в глаза.

Элдон покачал головой:

— Ты будешь вести дело!

— Тогда я вообще увольняюсь из полиции.

— Даже не вздумай! — прорычал Элдон.

— Посмотри, как я буду это делать, — холодно промолвил Макс и повернулся, чтобы уйти.

Элдон схватил его за плечи и развернул так быстро, что тот потерял равновесие и покачнулся, сигареты и зажигалка выпали из нагрудного кармана.

— А теперь слушай! — Элдон весь кипел, лицо раскраснелось, глаза сделались маленькими и свирепыми, бородавка стала лиловой. Он наставил указательный палец в лицо Макса. — Командую здесь я. А ты мой подчиненный. Я один решаю, кому оставаться, а кому уходить. Больше никто. И ты пойдешь туда, куда я велю. Но если ты настаиваешь, чтобы уйти из полиции, Макс, ладно, убирайся. Только забери с собой Листона. А я уж позабочусь, чтобы он знал, что жизнь ему испортил его надменный напарник из-за какой-то латинской девки-«мула». И нечего с ней церемониться. Она нарушила наши законы. И отправится в нашу тюрьму. Все, разговор закончен. Ты понял?

Макс молчал. Толстые, переплетенные, как клубок змей, вены на мускулистой шее Элдона напряглись, лицо сделалось свекольно-красным. Макс не видел его таким взбешенным с боксерских времен.