Дожди над Россией - Анатолий Никифорович Санжаровский

в строку комсомольский огонёк напару с задором… И пошла, и пошла барабанная трескотня. Стыдно читать. Не писал я такого, а внизу фамилия-то моя. Красней я. Я просил, лучше бросьте в корзинку заметку, только не ломайте на свой паточно-сусальный лад. Не обстругивайте, как палку.

— Слюши, кто должен кого слюшать? Ти их или они тэбя? Им хужэ знать, как и чито?

— Не спорю. Но почему все заметки резаны под одну гребёнку? Где рука автора? Я хочу узнавать в газете свои заметки, а не только свою фамилию.

— Уф! Уф! Патриах всэя Всэлэнной! Сразу видно, переучили ми тэбя. Крэпко пэрэучили! Саму рэдакцию киртиковать! Думаэшь, я нэ умэю киртиковать? Самого Толстого!!!

Илларион Иосифович подолбил когтистым ногтем в стол, где под стеклом желтела цитата из «Войны и мира»:

«Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что все, что ему сказал Долохов, и все, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что все это уже прискучило ему и что все это совсем не то, что нужно».

— Эух! Шэст что, чэтырэ все, три это, три он, три ему! В один фраз! Это красит мирового классика? Нэт! Это позорит даже махарадзэвского двоэчника! Крупни, очен крупни нэдоработка классика! Макси Горки прямо скажи: «Толстой очень хорошо умел писать — он по девять раз переписывал. Пока наконец не получалось коряво». Зачэм тэбэ писат коряво? Хочэшь бить корявэй Толстого? Нэ позволим! Не до революции живёшь. «Молодой сталинец» учит тэбя писат по-советски, счастливо. Ти должен благодарить редакцию. А ти?

Илларион Иосифович вздохнул, машинально потрогал макушку своего ёжика, попробовал разлизать его пальцами на косой пробор, бросил и без видимого желания поднёс лист к глазам. Забубнил:

— «Еще в августе прошлого года редакция обращала ваше внимание на развязность тона, необоснованные претензии и грубые упреки, с которыми вы, ученик и совсем еще молодой читатель нашей газеты обрушились на редакцию.

Однако письмо нашего работника прошло мимо вашего внимания и вы продолжаете писать письма в прежнем духе.

В чем дело? Что случилось? Как вы смеете так писать в редакцию нашей газеты?

Я представляю, как вы ведете себя в школе, как обращаетесь с товарищами, а может и с педагогами. Поэтому я и решил направить копию этого письма директору вашей школы и секретарю райкома комсомола.

Вспомните всю вашу переписку с редакцией и вдумайтесь, постарайтесь сделать выводы, попытайтесь критически отнестись к своим действиям, посоветуйтесь со старшими в школе и в семье.

Учтите, что, если вы и в дальнейшем не пожелаете прислушиваться к нашим советам, стараться удовлетворять требования редакции, то мы не в состоянии будем использовать присылаемые вами материалы и заниматься безрезультатной перепиской, тратя на это время и энергию наших работников.

Редактор газеты «Молодой сталинец» О.Кинкладзе.»

— Ну что, тихий гэний, скажэш? Сам рэдактор пишэт! Чито прикажэш им отвечать? — Илларион Иосифович злюще тряхнул письмом. — Исправился? При беседе ошибки признал свои, осудил, раскаялся и в монастырь просится?

— В чём мне раскаиваться? Редакция напридумала мне полный мешок грехов. Поклёпница… А я им верил… Я им больше ни строчки не катану! Тупые костыли!

— Чито ти мэлешь, острый гвоздик?

— Хорошо, что газету вычитывают корректора. А то б над грамотёшкой вашего редактора хохотали б все куры. У него, извините, острый дефицит запятых. Причастные обороты… Даже вводное слово оказывается не хватило ума обнять запятыми.

— Вижю, пэрэучили ми тэбя сверх всякои мэри. Ти чито, звёздочку поймал?[83] Как ти смээшь грубить уважяемому рэдактору в моём очэн уважяемом лице? Ти эсчо напиши эму, чито он неграмотны. Он газэт дэлаэт! Вся страна-цветок Грузия читай! Рэдактор нэ можэт бит нэграмотни! — Он грозно ахнул белёсым кулачком по столу, подул на кулак. Видимо, зашиб. — Дэмагог! Всё, я сказал! Я эсчо вижму из тэбя образцови поведень. Подчиню твёрдым унифицированным законам советски школи!.. Понимаэшь, язик туда-сюда… Убирайся! Бэз матэри завтра не приноси сюда свой нос! Сэгодня на занятиях нэ бил и не допускаэшься!

— Был… И оценку добыл.

— Оценку! — передразнил он. — Без матери никаких оценок. Оценку твою ми ликвидируем как вредни класс!

— Спасибо.

— А что там у тебя?

— Да так… Пустячок… Слова не сто́ит.

— Ну, полслова скажи.

— Двойка по тригонометрии.

— Оух! Двойка мэждународная оценка! Неприкосновэнна! Persona gratissima!..[84] Веди мат, гэрой нашэго вэликого времены![85] Я недавно бил у вас на район как внештатни инструктор и агитатор от райком партий. Я нэ мог сэбе позволить подойти к ней… Опуститься так… Тогда всэ скажют: это что за дырэктор, что сама прибежала домой к матэри безотвэтствэнни лоботряски!? Она воспитала такого, пускай суда и прыходыт… А тогда мнэ било не до нэё. Я приезжал на район по поручень партии! Я тэбэ нэ кто-нибудь… Внэштатни инструктор, пропагандыст и агитатор на райком! Я харашё разъясни народам проблем приближень камунисма. Ми всэ строим… ужэ стоим на порожка камунисма! Ти тоже возле эта порожка бегаэшь? Нэ бэгай напрасно! Не попадёшь ти на эта порожка! Нэ пустим тэбэ на камунисма!

Я как-то бесшабашно легко — как с куста! — отнёсся к директорскому приговору и даже не огорчился, что меня не возьмут в коммунизм. Сейчас меня крайне занимало другое. Я был на подбеге к радости, что мои догадки сошлись. Оказывается, городская папаха, агитировавшая за перестройку нашего посёлушка, и наш дирюжка — одно лицо! Ещё в прошлом году я не мог его знать. Я ж тогда бегал в свою совхозную школу, в восьмой класс, и только в этом учебном году сунулся в девятый класс в городе, к Аржадзе.

С минуту я вымолчал и потом с напускным огорчением деловито посмотрел на него и подчёркнуто почтительно спросил:

— А что такое коммунизм?

Он уставился на меня поверх очков дикошарым взглядом разъярённого быка:

— Ти сумачечи? Да?!.. Посмотри на этого!.. Он нэ знаэт, чито такоэ камунисма! Всэ знают! Малэнки рэбёнка-цыплёнка спроси — знаэт! Одна эта балбесик нэ знаэт! Корэспондэнт!

— Расскажете, и я буду знать…

— Тэбэ нэ расскажю!.. Как ти смээшь писать на комсомолск газэт, эсли нэ знашь, чито такоэ камунисма? Писать на газэт должна передови комсомолец. А какои ти передови? Нэ знашь дажэ, чито такоэ камунисма! Тэбэ, f,f, надо исключить как политицки нэзрели элэмэнт из школи!.. Тогда ти сра-азу узнаэшь, чито такоэ камунисма! Сра-а-а-а-азу!!! Но!.. Нэ знаэшь ти — камунисма тожэ принципиални! Нэ знаэшь ти камунисма — камунисма тэбя тожэ не знай! Нэ возьмём!.. Нэ пустым тэбя на камунисма!.. Сперва вирасти достойним… В какоэ високое врэмя ми