Атомная крепость - Федор Березин

Пожалуй, с точки зрения простоты решения, рационально было бы пустить себе пулю в лоб из штатного «дакснера». Но, во-первых, морально ли, если вся остальная команда будет еще несколько часов, а то и суток помирать в корчах, распрощаться с жизнью так запросто? И во-вторых, не следует ли увеличить зону поражения за счет своей личной сдачи в плен? Ведь, поднявшись на борт, можно будет предложить аудиенцию с капитаном миноносца. Вряд ли тот откажется от желания похорохориться перед поверженным врагом.

После освобождения, покуда запаянный в специальные, оберегаемые инфраструктурой чемоданчика капсулы, вирусы распространятся не только посредством тактильных прикосновений, но и по воздуху тоже. Чем более приватным станет уровень общения между капитанами, тем больше заразы переселится по адресу. Так что…

Штатный пистолет лучше выбросить за борт, дабы не появилось соблазна.

Вообще-то, море было его навязчивой идеей. Чего ж теперь каяться и обижаться? Навязчивые идеи, они ни к чему серьезному не приводят. Понятно, даже не слишком мудрый психолог-практик запросто заключит, почему Бюроса тянуло к морю. Из моря, так сказать, он вышел — в море и возвратиться жаждет. Ну, в смысле принесла его сюда «Принцесса Кардо» со стороны океана, вот попавший в ловушку организм и тянется невольно туда, откуда его приволокли. Вдруг чудо какое, и… Или крылья отрастут, или славный боевой флот Его Величества явится встретить своего героя. Разумеется, из элементарной логики исходя, как возможно пешком добраться до милого Ноюи? С империей Королевство непосредственно не граничит, между ними груда колоний и даже вообще неосвоенных территорий. Понятно дело, почему неосвоенных. Потому что те экваториальные места попросту непроходимы не только для пешего, но и для экспедиций на вездеходах. Так что шагать туда в подобранных на свалке туфельках напрямую — дело явно гиблое. А вот по морскому бережку… Здесь, по крайней мере, не заблудишься. Пиликай потихонечку по песочку, и лет эдак через сто-двести, глядишь, и добредешь.

Последний бросок к берегу Бюрос-Ут совершил среди ночи. И ведь он вполне ясно понимал, что бросок тот может оказаться попросту убийственным. Что-то там, на западе, еще с вечера время от времени грохотало. Неравномерно так. Словно Выдувальщик Сферы Мира поднимал и встряхивал в воздухе какую-то бочку, емкостью приблизительно с каменное плато Корпытомуса, а в бочке колотилось нечто увесистое, — например, пара-тройка гор с хребта Хафиф-Кордильер. Никакой нормальный в сторону такого грохотания никогда бы не пошел. Только ведь вряд ли Бюроса-Ута нынче получится считать нормальным. Ел он вдоволь массаракш знает когда. Спал, не вздрагивая и не просыпаясь от отсутствия одеяла или подозрительных шорохов раз сто за ночь, тоже неизвестно сколько времени назад. Впрочем, известно. Еще до посадки в родимый бомбовоз.

Временное помешательство подчеркивает и то, что этот жуткий грохот вдалеке подсвечивался каким-то сиянием. А порой огненными вспышками. Какой хоть чуть соображающий человек поперся бы в эту сторону? Может, там опять что-то атомное взрывалось или даже не атомное — более локального действия, все равно ведь — взрывалось. В конце концов, даже если туда, на песчаный бережок, лихо высаживалась морская пехота Королевства, прикрываемая снарядной завесой линейных кораблей объединившегося флота Временного Союза, то и тогда не стоило попадать кому-то под горячую руку. Большие корабельные калибры не разбирают, где там прогуливается по гальке герой воздушных боев радист-пулеметчик Бюрос-Ут. Короче, все могло кончиться достаточно печально. Впрочем, оно и так закончилось невесело.

Бюрос-Ут вырулил на бережок вместе с рассветом. Мировой Свет наверху, за серебристыми облаками, как раз вошел в фазу свечения. Разгорался.

Ближнюю перспективу Бюросу закрывали какие-то длиннющие, больше двух этажей в высоту, заборы. Стояли они тут очень давно, и неумолимое время порядком их покоробило. Там и тут в этих полусгнивших металлических щитах имелись прорехи, в которые получалось запросто протиснуться. То, что море рядом, странник уже понимал, но сам берег никак не наблюдался. Из-за этого, когда он все же пролез под последним забором и распрямился в сухой высокой траве, то удивился, что море уже тут.

Берег, к сожалению, не был песчаным и пологим. В ста пятидесяти метрах от забора оказался срез скалы, круто обрывающейся в море. Высоту скалы, конечно, можно было бы определить, подойдя к краю, но у Бюроса даже мысли такой не возникло. Дело в том, что в эту самую скалу, видимо, этой самой ночью врезался корабль. Врезался со всей дури. Как еще можно объяснить, что даже передняя оконечность его киля торчала чуть выше скалы, а вокруг — в траве и на камнях — валялись разнообразные тяжелые запчасти. Судя по цвету корпуса, корабль относился к Имперскому военно-морскому флоту. На чуть ли не вывернувшемся от удара наизнанку носу наблюдалась надпись — «Гидийорум».

«Идущий впереди», — с ходу перевел Бюрос-Ут. И какого, спрашивается, рожна данный «Гидийорум» атаковал носом собственные берега?

Катастрофы, аварии, а тем более кораблекрушения притягивают, всем известно. Хочется высмотреть — а что же там такое-эдакое. Как бы вскрытие запретной волшебной дверцы. Жуть интересно заглянуть за край. Что же там такое, за границей смерти? Ведь когда-нибудь туда загляну и я.

Бывший радист-пулеметчик бродил среди раскиданных обломков вражеского корабля. Обломков не очень-то и много. Все же это не сухогруз с контейнерами, а гораздо более жесткая штуковина. Палуба, надо думать, максимально очищена от всего, что может гореть. Самое интересное находится все же внутри. Хуже другое — среди всякой всячины на берегу валяются люди. Мертвые, разумеется. Их выбросило сюда с палубы. О Мировой Свет! Просто камикадзе какие-то! Вообще-то Бюрос-Ут не санитар-спасатель, так что люди ему не сильно интересны. Уж чего-чего, а вот бесхозных трупов он за время путешествия по Империи насмотрелся вволю.

Он подходит к кораблю. Наклоняется со скалы. Где-то внизу о камни колотят волны. Корабль от удара практически сломан пополам, и вся передняя часть выперла чуть ли не под прямым углом вверх. Надо же так впилить в собственный берег! Ощущение такое, что задняя часть продолжает погружаться. Или это кажется? Неужели у самого берега может быть так глубоко? Бюрос-Ут оценивает устойчивость корабля не из праздного любопытства. Там, на борту, должно быть жуть сколько всего нужного. Например, еда. Не говоря об оружии, одежде и далее по списку. Правда, насчет оружия имеются сомнения. До сего момента он шлялся по местности без ничего и покуда не умер. А вот внешний мир впадает в варварство на глазах, и какой-нибудь ствол не помешал бы. С другой стороны, если Бюрос наткнется на полицию или еще кого, то наличие оружия может стоить ему головы однозначно. Дилемма, однако.

Бюрос-Ут оценивает, каким образом можно забраться на вздыбившийся борт. Если ухватиться здесь, а потом подтянуться тут, то… От занятий теоретическим альпинизмом его неожиданно отвлекает стон. Радист-пулеметчик вздрагивает. Это совсем рядом. Человек в десяти метрах в стороне жив и сейчас смотрит прямо на Бюроса.

— Эй! — окликает он, не поднимаясь. — Ты спасатель?