Сводные. Игра на желание - Екатерина Аверина

— Входи уже, Золотова, — раздается из кабинета.

Как она узнала, что это я? Дверь закрыта и камер тут отродясь не было. Нажимаю на дверную ручку и вхожу в небольшое светлое помещение.

— Добрый день.

— Заходи, заходи, — кивает на стул с деревянной спинкой, — Садись.

У нее в руках мое заявление и копии документов. Она задумчиво перебирает их, поглядывая на меня поверх толстых стекол своих очков. Странно, но мне не страшно. Волнительно, не более того.

— Вот скажи мне, ребенок, — хмыкает она. — Отчим миллионер, учеба в лучшем университете города. Что ты здесь забыла?

— Работать хочу, — говорю честно.

— Зачем? Кому-то что-то хочешь доказать? Ты тут уже почти две недели. Неужели не поняла, куда попала? Ладно малышня. А старшие? Не боишься, что на ночном дежурстве тебя зажмут в туалете и отымеют толпой? Ты же хлипенькая. Не выдержишь.

Кожа моментально покрывается мурашками.

— Да что вы такое говорите? Они же дети!

— Они не дети, Лада. Они подростки со всеми вытекающими. Маленькие зверьки, выросшие в клетке. Некоторые из них у нас последний год. Поступят, выпустятся и отправятся в свободное плавание. Кто-то сядет, кто-то сопьется. И только единицы выбьются в люди.

— Зачем вы так о них?

— Я не о них, я тебе объясняю, что вся вот эта романтика, которой учат в педушнике, тут не работает. И ты должна быть к этому готова. И еще. Твой отчим не разнесет мне здесь все заведение, если я его золотую девочку на грязную работу возьму?

— Нет, — кручу головой. — С этим точно проблем не будет.

— Ой, Золотова, — Зоя Михайловна поправляет очки и откладывает документы в сторону. — Не знаю я, что мне с тобой делать. Руки нам тут нужны, а вот проблемы нет. Своих хватает. Воспитатели тебя хвалят. Слышала, ты с Томкой подружилась. Хорошая девка. Бойкая. Может и выйдет из вашего тандема толк. Но учти, жалеть не буду. Я тебя предупредила. И на ночные с малышней оставаться придётся по графику.

— Я готова, — киваю ей.

— Черт с тобой, — вздыхает. — Работай, — ставит размашистую подпись и отпускает меня.

Дети успели поесть. Тома суетится в столовой, помогает убирать со стола. Я присоединяюсь.

— Взяла? — спрашивает она.

— Да. Ты дежуришь сегодня?

— Нет, я завтра. Мы с тобой в одной смене будем, — улыбается девушка.

И все то она знает. Меня только на работу официально взяли, а Тамара уже в курсе, как мы будем в ночную дежурить. Вот дает!

— Тогда давай после работы посидим где-нибудь? Чаю попьем, отметим начало моей новой жизни. Я угощаю, — добавляю на всякий случай. Немного денег у меня есть. Скромно посидеть нам точно хватит.

— А давай! — улыбается Тамара, откидывая толстую косу на спину.

Довольная тем, как проходит вторая половина сегодняшнего дня, шлепаю к своим малышам. Они сейчас будут лепить из пластилина, а потом мы пойдем с ними гулять.

Уже в конце рабочего дня я все же решаю позвонить Насте и позвать ее с нами в кафе. Не знаю, сможем ли мы общаться как раньше, но она помогала мне эти дни, поддерживала, старалась быть рядом. Дам еще один шанс нашей детской дружбе. Вдруг в этот раз все будет хорошо.

Предупреждаю маму, чтобы не беспокоилась.

Кафе выбираем в нашем районе. Насте там близко, Тома снимает комнату, потому что недорого и до работы добираться удобно, всего один транспорт.

Мы дожидаемся с ней троллейбус и едем сразу в кафе.

Простенькое заведение встречает нас ароматом кофе и свежей выпечки. Никаких изысков тут, конечно, нет, что радует меня по умолчанию. Не будет лишних напоминаний о Толмачеве.

Неловко обнимаемся с Настей. Рассаживаемся за столиком, оставив куртки на вешалке у входа. Делаем заказ. Всего лишь по чашечке кофе и по пирожному. Я делюсь новостями и даже про выходку Кирилла в универе рассказываю. Настроение отличное. Мы смеемся, обмениваемся шутками и всякими девчачьими новостями. Мне комфортно в этой компании. Не хочется сбежать и закрыться дома. Вообще, кажется, что внутри меня что-то сломалось и я стала иначе смотреть на мир вокруг и на людей, в частности.

Мне хочется еще одно пирожное. Иду к открытой витрине, чтобы выбрать вкусняшку.

— Можно мне вот это, — показываю на стакан с шоколадным бисквитом, белым воздушным кремом и вишневой прослойкой. — Черный лес в разборе, — парень за стойкой достает для меня десерт. — Чай или еще кофе?

— Мне кофе. Черный, крепкий, без сахара. И пирожное девушки туда же посчитай.

Втянув побольше воздуха, разворачиваюсь и влипаю взглядом в Толмачева.

— Ты за мной следишь? — шиплю на него.

— Я тут живу недалеко теперь. Кушай пироженку, — толкает ко мне стакан.

— Спасибо, перехотелось. Скушай сам. Сладкое, говорят, для мозгов полезно!

Кит

— Мы уходим, — вернувшись к столу, Лада начинает активно собираться. Незнакомая мне девчонка смотрит на меня так, будто я виноват в чем-то и перед ней. Настя пялится с открытой ненавистью.

— Не надо, Лада, — оказываюсь у нее за спиной. Не прикасаясь, но все равно очень близко. Настолько, что чувствую не только ее запах, но и тепло ее тела. — Я просто заехал за кофе, — поясняю, протягивая руку мимо нее. Ставлю на стол пирожное. — Тебе купил.

Она резко разворачивается. Прожигает меня гневным взглядом, в котором нет ни грамма той зажатости и неловкости, что была раньше. Моргнув, смотрю ей в глаза и не могу оторваться. Они полыхают обидой и злостью на меня.

— Это же убогий район, — язвительно тычет в меня моими же словами. — Как же твое величество соизволило зайти в убогое кафе в районе, который так тебе не нравится?!

— Район отстойный, я и не отрицаю, а кофе здесь вкусный. Парни отлично готовят. Нам бы поговорить, Лад.

— Извиняться будешь? — встревает Настя.

Показываю ей фак на вытянутой руке. Бесит она меня. Лицемерка!

— А ты, я смотрю, вовремя подсуетилась, — издеваюсь, склонив голову на бок. — В карты на секс больше не играешь?

У незнакомой девчонки неприлично приоткрывается рот. Она переводит взгляд с меня на Настю и обратно.

— Прекрати! — меня тормозит Лада.

— Толмачев, — Настя не может не ответить, — за то, что ты сделал, прощение надо вымаливать на коленях, а не просить о разговоре.

— Я встану на колени, если потребуется, — говорю, глядя Ладе в глаза. — Хочешь? — едва касаюсь костяшками пальцев щеки своей девочки. Она шарахается от меня, как от прокаженного. В груди начинает больно скрести. Нервно дергаю головой до хруста шейных позвонков, напоминая себе, что я это заслужил.