Пираты Офшорного моря - Евгений Сухов

Генеральный директор поднял трубку после второго гудка.

– Здравствуйте, мистер Ренни, вы мне…

– Вот что, Вильям, приготовь мне записку по Сомали, – безо всякого вступления бодрым голосом начал генеральный директор.

Бернард Ренни никогда не здоровался в телефонных разговорах и всегда говорил так, как если бы они расстались каких-то несколько минут назад. Приходилось подстраиваться к подобной манере, и Вильям поймал себя на том, что начинает разговаривать столь же энергично, словно несказанно рад был услышать начальственный глас.

– Что именно, сэр?

– Меня интересуют сомалийские пираты. Тут такое дело: на следующей неделе я выступаю по этому вопросу перед парламентом, так что, сам понимаешь, я должен владеть материалом и иметь наиболее полную информацию.

– Все ясно, сэр, – жизнерадостно вторил Вильям.

У генерального была еще одна черта: к своим подчиненным он обращался почти по-дружески, словно они были старинными приятелями. Многих это сбивало с толку: в действительности за маской добряка прятался жесткий руководитель, замечающий даже малейший промах своих сотрудников.

Уайту, как разведчику со стажем, не требовалось особых усилий, чтобы перестроиться в разговоре: хочет шеф видеть его свойским парнем, так ради бога! Ему для этого достаточно только растянуть губы пошире, а в голос добавить немного мажорных нот.

– Я у тебя хотел спросить еще вот что: в Сомали имеются наши агенты?

И он про сомалийских агентов!

Вопрос неожиданный, к нему следовало подготовиться, но генеральный директор ждал немедленного ответа, будто перед Вильямом лежал список нелегалов.

– Есть пара человек.

– Уже хорошо!

– Но эта страна чрезвычайно трудна для вербовки, потому что сомалийцы проживают кланами и весьма настороженно относятся к чужакам. Нам удалось завербовать некоторых выходцев из Сомали уже здесь, в Великобритании. По существу, это агенты влияния, у них имеются весьма обширные связи в стране.

– Есть ли наши агенты в руководстве кланов?

Вильям невольно насторожился. Несмотря на всю свою проницательность и незаурядный ум, генеральный директор мог случайно проговориться кому-то постороннему о том, что в числе завербованных есть и вожди кланов. А такая озвученная информация могла впоследствии существенно осложнить дальнейшую вербовку. Так что следовало поберечься.

– Таких людей нет, – поумерив бодрость, сообщил Вильям.

– Кхм…

За сдержанным кашлем чувствовалось явное неудовольствие, и Уайт был готов к любому продолжению разговора.

– Но мы работаем над этим, сэр.

– Вот что, Вильям, в этом регионе есть жизненные интересы Британии, и об этом следует помнить всегда. Мы не может допустить того, чтобы наши корабли подвергались нападению. Вы меня понимаете, Вильям?

– Как никто другой, сэр! – живо отозвался директор внешней разведки.

– Так что мы должны активизировать работу в Сомали, и в первую очередь нужно усилить агентурную сеть.

– Сделаем, сэр, по этому поводу у меня имеются очень интересные задумки, – ответил Уайт, толкнув небольшую матрешку, стоявшую на столе.

Эту деревянную куклу он приобрел в Москве, когда был с официальным визитом в Министерстве иностранных дел. Уже через сорок восемь часов он был выслан из России, и единственное, что у него осталось на память о русской столице, так это небольшая матрешка с лицом британской королевы Елизаветы Второй.

И вот теперь игрушка стояла на столе, навязчиво напоминая о фиаско десятилетней давности. Тогда ему казалось, что он крепко утонул, поломав себе карьеру. Но, оказывается, нужно почувствовать ногами дно, чтобы посильнее от него оттолкнуться и всплыть на самую поверхность. А тогда Вильям Уайт даже и не помышлял о директорском кресле и был просто благодарен судьбе за то, что его не выперли из разведки за очевидный провал, как поступали со многими.

Ему, как заместителю британской делегации, следовало тогда поберечься и не выходить на контакт со своим резидентом. Но кто тогда знал, что тот уже полгода находился под наблюдением у русских контрразведчиков, а они только того и ждали, чтобы провалить какое-нибудь ответственное лицо из Министерства иностранных дел. В тот раз он подвел не только себя, но и всю делегацию: переговоры о совместном сотрудничестве в области энергетики были прерваны, а в британско-российских отношениях возникла пауза, продолжавшаяся долгих полтора года.

Но в память о том провале у него осталась русская матрешка с лицом Елизаветы Второй, и Вильям не без иронии называл ее «Моя ручная королева».

Сейчас лицо Елизаветы показалось Уайту немного строгим. Интересно, чем же таким он мог огорчить свою королеву?

– Хорошо, – вновь прозвучал бодрый голос генерального директора. – Я рассчитываю на тебя, Вильям.

Уайт с явным облегчением положил трубку: теперь, не оборачиваясь на начальство, можно было заняться собственными делами.

Нажав на кнопку селекторной связи, Вильям Уайт сказал:

– Вот что, Одри, принеси мне дело номер 340б.

– Слушаюсь, сэр! – коротко ответил помощник.

Не прошло и десяти минут, как дверь после непродолжительного стука приоткрылась, и на пороге предстал Одри Данст. Поправив пальцем очки, выглядевшие необыкновенно тяжелыми и массивными на его худом и вытянутом лице, он уверенно прошел в кабинет и положил папку на стол, задев матрешку. Елизавета Вторая покачнулась, высказывая неудовольствие, а потом замерла под широкой и теплой ладонью Вильяма Уайта.

– Здесь все по агенту 340б, – объявил Данст.

После окончания физического факультета Кембриджа Одри Данст четыре года служил в директорате специальной разведки, обеспечивая остальные подразделения современными оперативно-техническими средствами ведения оперативной работы. То, что он оказался именно в этом директорате, не было ничего необычного: парень был одним из лучших студентов на курсе, ему пророчили блестящее научное будущее, но совершенно неожиданно он откликнулся на предложение вербовщика и вместо молекулярной физики занялся шпионскими разработками.

В директорате специальной разведки он проявил себя настолько успешно, что уже через четыре года был назначен заместителем директора (весьма неординарный случай в МИ-6 с ее консервативными порядками). Однако, пренебрегая удачно складывающейся карьерой, он начал проситься на оперативную работу. А когда получил прямой отказ, то написал письмо министру иностранных дел с просьбой о переводе в директорат внешней контрразведки (тоже не частый случай, обычно разведка предпочитает хранить свои секреты, пусть даже маленькие). И уже через неделю Одри был переведен в директорат внешней контрразведки и безопасности.

Здесь, в другом директорате, в обязанность которого вменялось осуществлять разработку спецслужб иностранных государств и обеспечивать безопасность работы английской разведки, ему пришлось начинать едва ли не с нуля. И прошли долгие два года, прежде чем Вильям Уайт приблизил его к себе, сделав помощником по особым вопросам. Но, судя по всему, парню этого было мало, Одри Данст мечтал поиграть в шпионов и настоятельно просился на оперативную работу.