Переговорный процесс - Максим Волосатый

Степа озадаченно замолчал. Предстоящий бой, да и вся остальная жизнь космоштурмов переставала казаться простой и понятной.

– Вы живы только потому, – не успокаивался Карандаш среди цветущих деревьев, – что на яхте никто не умер.

– Болтун, – негромко бросил Соловей. – Если есть приказ, нужно выполнять. Что языком-то зря трепать?

– Считаю до трех, – как будто услышал его Голсикис. – Или вы останавливаетесь, или мы открываем огонь. Раз, два… три.

В проскальзывающей мимо картинке мира мелькнул короткий проблеск. Не соврал Карандаш.

– Огонь! – хлесткий крик космоштурма заставил Степины пальцы судорожно сжаться.

И тут же перед ним вспух белый шар взрыва: «Дырка» не подвела. Соловей тут же рывком дернул его в сторону, уводя из-под огня. И к Степиному взрыву тут же добавились еще и еще. Волна жара прошила даже через убээс. Фильтры зачернили стекло забрала до непроглядной темноты. Светились только точки целеуказателей. Их подхватило и как сухой листок швырнуло в сторону.

Удар. В подушечку на затылке врезалось что-то твердое, боль на секунду погасила сознание.

– Подъем, – рычит Соловей, бульдозером поднимаясь на ноги.

Степу хватает только на то, чтобы встать на колени.

– Огонь! Огонь! – со стороны космоштурма донесся ритмичный грохот выстрелов.

Донкат, ничего не понимая, тоже нажал на гашетки, изо всех сил стараясь совместить прицелы с горящими точками. Вокруг по-прежнему ничего не было видно. Руки затряслись, но теперь Степа знал, чего от них ждать, и не дал локтям разлететься в стороны.

– Шевелись! – Соловей потащил его куда-то в сторону. И как он хоть что-то видит в этой каше?

Из черной метели вдруг вылетели несколько разрядов. Врезались в грудь Степе и разлетелись искрами. Жив! Защита сработала! С басовитым гудением мимо пронесся яркий сгусток плазмы.

– Аа-а-а!!! – Степа, перебирая спотыкающимися ногами, судорожно старался успеть за почти бегущим космоштурмом. Но стрельбу не бросил. Точка – прицел – выстрел. Точка – прицел – очередь. Поворот. Соловей дернул его в сторону, и они опять чуть не упали. Кажется, или точек стало меньше?

– В землю! – заорал космоштурм.

Степа сам не понял, как догадался, но сунул ствол плазменника в землю и нажал на спуск. И уже осознанно прыгнул в сторону.

– …мать, – его движение с соловьевским не совпало, и они все-таки покатились по земле, уходя от раскаленного белого шара. Еще череда взрывов.

А потом еще. Только громче. Гораздо громче. Даже Степа понял, что стреляет не оружие коспехов. «Терьер» взялся за дело? Или «Крокодил»? Но точек-то стало меньше. Точно меньше.

Шарахнуло так, что Степа с Соловьем, едва приподнявшись, снова рухнули на землю. Где-то наверху взревели двигатели бота.

– Не сидеть! – Соловей дернул Степу, заставляя встать.

Еще одна череда взрывов. Беспорядочная пальба. Негромкие выстрелы какие-то. Красные точки исчезали и появлялись вновь. Правда, не в тех местах. Странно. Но сейчас не до этого. Взрыв, еще один. Опять выстрелы. Только реже. Взрыв, взрыв, взрыв. Одинокая очередь прозвучала даже как-то жалко. Взрыв. И тишина…

Красных точек не было, их сменили зеленые. И… тишина. И неловкое кружение: Степа спиной чувствовал, как космоштурм припадает на правую ногу. Или левую? Не понять. Но… тишина.

– Не стрелять, – прохрипели наушники голосом Соловья. – Осмотреться.

Степа помотал головой. Ни осмотреться, ни отдышаться не получалось. Получалось только сипеть.

– Шойс, – позвал Соловей, и Степа сжался. Вот сюда добавить еще и сакса…

– Иду, – громовой рык Декстера мог сравниться с недавними взрывами.

– Не надо, – перехватил его космоштурм. – Просто осмотрись. Что происходит? Мы вообще ничего не видим. Но атака кончилась.

– Я тоже плохо понимаю, – отозвался сакс через секунду. – Коспехи, по монитору судя, на месте, но вот ботов не видно. «Терьера» вы сбили…

– Сбили?! – хрипло не поверил Соловей.

– Сбили, – подтвердил Декстер. – По крайней мере, я его уже не вижу, а с вашей поляны идет дым.

Соловья услышанное отчего-то не порадовало. Вместо радости он ускорил кружение. Опять. У Степы начала кружиться голова.

– Сейчас попробую разобраться, – пообещал сакс. – Вот там что-то тако…

Он замолчал.

– Что? – каркнул Соловей. – Шойс, что там?

– Подвергшееся любви дерьмо, – принесли наушники очередной переводческий перл выражений сакса. – Будь я проклят, если это не жаба.

– Что? – это уже не понял Степа. – Какая жаба?

– Обыкновенная, – даже по голосу из наушников было видно, насколько отвалилась челюсть у Декстера. – Нормальная такая русская жаба.

– Сергей Петрович, – позвал Донкат, не в силах разобраться с пристрастиями сакса.

– Сам посмотри, – космоштурм щелкнул контактами убээсов, расцепляя их. – Кто бы это ни был, но наша драка по-любому кончилась.

Степа, заинтригованный дальше некуда, повернулся. Вспышек больше не было, и поляризация шлема уже не мешала рассмотреть объект, висящий на месте испарившегося «Крокодила». Террариум и в самом деле продолжался. Висящий в воздухе бот больше всего походил именно на лягушку. Вернее, как раз на жабу из-за многочисленных наростов плазменников, испятнавших его бока и днище. Клыкастую жабу: из «пасти» бота торчали два толстенных ствола, напоминавших бивни.

А так – ну вылитая жаба, приготовившаяся к прыжку. Относительно тонкая и плоская морда плавно перетекала в массивную корму. Даже как будто просматривались сложенные лапы, обрисованные прихотливыми изгибами внешних люков.

– Это что? – Степа перевел взгляд на Соловья.

– Тяжелый Штурмовой Бот, ТШБ-26 «Анура», стоящий на вооружении космоштурма РФМ. По классификации, принятой в Англо-Саксонском Союзе, – «Жаба», – любезно пояснил космоштурм. – Ну, и у нас прижилось.

– А-а, – очень умно согласился Степа. – Вот почему драка закончилась. Это наши?

– Мне сложно предположить, что ты вкладываешь в понятие «наши», – усмехнулся Соловей, – но от него убежать или отбиться мы точно не сможем. Так что можно расслабляться.

«Кадриль» со стрельбой кончилась, и в речь Соловья начала возвращаться его вечная ироничная растяжечка.

– Он предназначен для прорыва глубоко эшелонированной планетарной обороны и напичкан электроникой, броней и оружием по самую крышу. Поэтому мы с нашими пукалками, – он похлопал себя по бедру с плазменником, – и увертками здесь больше трех шагов не сделаем. Как, например, наш болтливый друг Карандаш. Похоже, на сей раз все-таки покойный.

Степа перевел взгляд на неподвижно висящий в воздухе штурмовой бот.