Пророчество - С. Дж Пэррис

Я кивнул. Еще бы не понять. Джон Ди, сам того не ведая, предсказал убийство Эбигейл Морли, ближайшим советникам королевы это известно, и напрашивается очевидный вывод: он что-то знал заранее, он как-то замешан. Почему, почему старый глупец не прислушался к моему совету?

— Он то же самое рассказывал мне, — шепнул я, склоняясь ближе к уху министра. — Но он утаил от вас часть правды. Он не сам видел это, хоть и пытается убедить королеву в своем даре ясновидения. На самом деле он держит для этого в доме гадателя по хрустальному шару.

Как можно короче я поведал о Неде Келли с обрезанными ушами, о загадочных и многозначительных видениях, открывающихся оному Келли в кристалле, о том, как он втерся в дом доктора Ди, и о том, как исчез из этого дома, напророчив нечто весьма схожее с убийством Эбигейл Морли. Выслушав рассказ до конца, Уолсингем плотно сжал губы и покачал головой.

— Бедный Ди, — произнес он, и в голосе его прозвучало искреннее сочувствие. — Он всего себя отдает на поиски неведомого и не видит того, что творится у него под носом, хуже того, он доверяется тем, кому нельзя доверять.

— Если б не эта подробность насчет воды, я бы счел, что Келли позаимствовал пророчество из уличного листка ценой в пенни, — продолжал я. — Но он сказал Ди, будто женщину на его глазах уносит поток воды, а тело Эбигейл нашли в канале у причала. С какой стати убийца тратил драгоценные минуты, привязывая жертву к причальному кольцу, если в этом не таится некий символический смысл?

— Нужно во что бы то ни стало разыскать этого Келли. Придется ему, волей или неволей, объяснить нам, откуда у него такие сведения. Уж никак не от духов хрустального шара, в это я не поверю.

— Ваша светлость не признает, что в этом мире есть многое, что нашей мудрости не снилось? — с улыбкой уточнил я, но лицо Уолсингема оставалось серьезным.

— Не в том роде, какого ищет Ди, или королева, и даже ты, Бруно. Я достаточно прожил на этом свете, чтобы верить в разум, дарованный нам Богом, а зло, я уверен, таится лишь в душе человека, а не где-то вовне. Келли нужно допросить. Я пошлю моих людей за ним.

Я покачал головой:

— Если надавить, он притворится идиотом, и от него ничего не добьешься. Надо действовать по-иному: выманить у него тайну лестью или хитростью. Позвольте мне попытаться. Он не слишком-то меня любит, но хотя бы считает союзником.

Уолсингем кивнул и слегка сжал мне плечо рукой:

— Хорошо, Бруно, только разыщи его поскорее. Сегодня вечером Бёрли вызовет Ди во дворец. Тайный совет соберется, чтобы допросить его, и, поскольку детали убийства совпадают с его пророчеством, Ди придется несладко.

По расписным коридорам мы вернулись к тому месту, откуда можно было расслышать музыку. Чистые, ясные голоса показались и вовсе ангельскими теперь, после страшного зрелища, от которого мы возвращались. Завернув за угол, мы столкнулись с молодым человеком в форме дворцового стража, он куда-то несся второпях и, задев меня плечом, пробормотал извинение, однако не остановился и не оглянулся. Я пошатнулся, восстановил равновесие и тут вспомнил.

— Филип Говард! — шепотом воскликнул я.

— Что? — Уолсингем обернулся ко мне, прищурился.

— Филип Говард проходил у Холбейновых ворот в тот день, когда я встречался там с Эбигейл. — Я шептал так тихо, что сам едва различал слова. — Он и его друг толкнули нас, проходя мимо, и вполне вероятно, что до того Говард следил за нами. Он вполне соответствует возлюбленному Сесилии Эш, как описала его Эбигейл: красивый, знатный, любая девушка непременно похвасталась бы таким поклонником перед подругами. И с Марией Стюарт он связан через своего дядю и через посольство.

Уолсингем покусал в задумчивости нижнюю губу:

— Граф Арундел тоже не из тех, кому можно предъявить обвинение без достаточных улик. Я распоряжусь следить за ним. А теперь, Бруно, возвращайся к своим. Посол уже, наверное, заметил твое отсутствие. Придумай для него правдоподобную историю. — Он хлопнул меня напоследок по плечу и направился к боковой двери зала, у которой теперь дежурили двое молчаливых стражей.

Как можно тише я проскользнул в дверь и спрятался за спинами слушателей; все их внимание, как и подобало, было сосредоточено на музыке. Я оказался на другой стороне зала, Кастельно с женой и секретарем находились напротив. Несколько голов обернулось на легкий скрип двери, но любопытствующие взгляды задержались на мне не долее мгновения. На помосте кресло по правую руку от королевы, где раньше сидела одна из фрейлин, теперь занимал граф Лестер. Он заботливо склонился к ее величеству, лицо Елизаветы под маской белил и румян оставалось непроницаемым, она не отводила глаз от певцов. Казалось, королева подает тем самым пример своим придворным: слушайте и не суетитесь. Поверх голов публики я различал неистовые движения рук дирижера, мастера Бёрда. Но музыка, честно говоря, мало меня сейчас занимала. Я прижал руки к груди, уставился в пол и попытался дышать размеренно, усмиряя дрожь.

— Доктор Бруно, вы, часом, не с привидением повстречались? — раздался металлический голос за моим плечом — ни с чьим не спутаешь.

Я обернулся: лорд Говард отошел от своих спутников и с любопытством изучал меня. Я провел рукой по лицу, точно мог таким способом вернуть ему нормальное выражение, изобразить сердечный и почтительный привет католическому лорду. По случаю придворного концерта Говарду подстригли бородку, но оттого он выглядел не цивилизованнее, а сварливее прежнего. Черные волосы зачесаны назад, в руке — бархатная шляпа, украшенная драгоценными каменьями и радужным пером павлина.

— Или это был дух? — продолжал он все с той же притворной любезностью, неторопливо перебирая поля шляпы длинными белыми пальцами.

Меня все еще трясло, ног я почти не чувствовал, но смутно сознавал, что штаны на коленях промокли насквозь, оттого что я стоял на залитом водой полу возле трупа. Вряд ли Говард стал бы присматриваться, но меня тогда почему-то особенно смущал этот дискомфорт. Право, я настолько озаботился мокрыми коленками, что не сразу разобрал его слова, и переспросил:

— Прошу прощения?

— Вы, кажется, много времени проводите в Мортлейке, в библиотеке нашего общего друга доктора Ди, — снисходительно пояснил Говард. — Посол как-то упомянул…

— Иногда я пользуюсь его библиотекой для ученых занятий. — Я говорил медленно в надежде обдумать ответ, но сил соблюдать осторожность уже не было.

Говард приподнял изящную тонкую бровь, как бы намекая: он меня насквозь видит:

— Значит, теперь Ди общается с духами, я правильно понял?

— Не знаю, откуда у вашей светлости подобные сведения, — возразил я и сам расслышал, насколько неубедительно звучит мой голос.

В тот момент я хотел одного: чтобы его милость отстал от меня, не мучил больше, и я бы сумел хоть как-то собраться с мыслями перед возвращением к Кастельно.

— Он поделился своими пророческими видениями с ее величеством, — настаивал Говард. Взгляд его скользнул поверх толпы к помосту, где рядом с Лестером сидела королева. — Она посмеялась над этими видениями и забавы ради пересказала их Тайному совету. Мы все изрядно повеселились. — И тут его взгляд снова уперся в меня. — Однако если Ди и в самом деле пытается заклинать духов, его обвинят в ведовстве, и тогда едва ли даже королева сможет спасти его.