Год тумана - Мишель Ричмонд

Подходит парень из персонала отстегнуть микрофон и случайно касается моей груди.

— Прошу прощения, — извиняется он, но, судя по всему, ничуть не сожалеет.

Шагая к выходу, в коридоре замечаю следующего гостя Деборы. Это Лизбет, в черном свитере и брюках, с ниткой жемчуга на шее. Далтон заметно похудела и покрасила волосы.

— Привет. — Вся студия озарилась поставленной белоснежной улыбкой.

Стараюсь не выказывать изумления. И самой очень неприятно, но присутствие Лизбет пробуждает во мне гнев и ревность. Когда мы с Джейком познакомились, ее больше не было в его жизни. Он утверждал, что любит меня больше, чем когда-либо любил экс-миссис Болфаур. Я поверила ему; и верю до сих пор.

Но есть одна вещь, которую невозможно изменить. Несмотря на все свои недостатки, несмотря на боль, причиненную Джейку, бывшая жена обладает над ним тайной властью, которой нет у меня. Их связывает Эмма. Именно Лизбет выносила Эмму в своем чреве, именно она подарила жизнь этому прелестному ребенку. И конечно, в глубине души Джейк расценивает свою бывшую как человека, подарившего ему Эмму. А меня — как человека, отнявшего ребенка.

За неделю до Рождества Аннабель звонит и говорит, что я должна кое с кем повидаться.

— Ее зовут доктор Шеннон. Она хороший психолог.

На моей рождественской елке мерцают фонарики. На полу разложены украшения, купленные на благотворительной распродаже в школе у Эммы: деревянный олень с веточками вместо рогов, маленький синий паровозик, ангелочек с блестящими золотистыми крылышками. Много раз представляла себе, как пройдет это Рождество — мы с Эммой и Джейком станем вместе украшать елку под звуки рождественских гимнов и шипение апельсинового мармелада на плите. В сочельник Болфаур нарядится Санта-Клаусом и будет с веселым хохотом раскладывать подарки под елкой.

— Ты слушаешь? — спрашивает Аннабель.

— Сомневаюсь, что психолог поможет.

— Доктор Шеннон не простой психолог, а специалист по гипнозу.

У игрушечного ангелочка золотые волосы и фарфоровое личико, на котором тщательно прорисованы ярко-алый рот и крошечный носик. Одного глаза недостает.

— Я уже пробовала гипноз.

— Помню, — отзывается сестра. — Но у доктора Шеннон практика в Пало-Альто, отличная репутация. Занималась молекулярной биологией, получила докторскую степень в Стэнфорде, опубликовала интересное исследование о гипнозе и, кроме того, является штатным психологом нескольких крупных компаний, не говоря уже о сенаторе из Делавэра, который обращался к ней за помощью. Ну, ты помнишь пару лет назад убили его сына.

— С чего ты взяла, что она захочет со мной встретиться?

— Рик буквально на днях выиграл дело в пользу одного из ее клиентов. Доктор Шеннон в знак благодарности согласилась дать тебе консультацию — правда, не раньше чем в конце января. Она будет ждать твоего звонка.

— Правда?

— Правда, — говорит Аннабель. — Пусть это станет твоим рождественским подарком. — Сестра откашливается и делает паузу. — Это еще не все… даже и не знаю, как сказать.

Снова пауза, на этот раз — еще длиннее.

— Что случилось?

— Ничего. Просто…

— Ну?!

— Я в положении, — говорит она, совсем как наш отец. — Ну, ты понимаешь, в каком положении…

Комок встал поперек горла.

— Замечательно. И какой срок?

— Восемь недель.

— Когда должна родить?

— Семнадцатого июля.

— Почему не позвонила сразу же, едва узнала?

— Мы с Риком решили подождать пару месяцев, прежде чем всех оповестить.

— Поздравляю. Отличная новость.

В уме произвожу подсчет. Аннабель, должно быть, забеременела примерно через три месяца после исчезновения Эммы. Возможно, они с Риком решили родить еще одного ребенка отчасти и из-за того, что случилось с Эммой? Вспоминаю разговор, состоявшийся в те дни, когда сестра носила Руби. «Не представляю себе только одного ребенка в семье», — сказала Аннабель, лежа на столе. На экране пульсировало что-то белое и крошечное, окруженное мраком. Разглядеть удалось головку и маленькое скрюченное тельце живого существа, которое таилось в лоне моей сестры, и я задумалась: хватит ли когда-нибудь у меня смелости родить ребенка? «Вдруг с ним что-нибудь случится? — продолжала Аннабель. — Как жить дальше, если у тебя не останется никого, о ком нужно будет заботиться?»

— Вы так и планировали?

— В общем, нет.

— И что говорит Рик?

— Слегка нервничает, но очень рад.

Я мучительно думаю, что еще спросить. Мне следовало бы поинтересоваться, собираются ли они выяснять пол будущего ребенка и будут ли пристраивать к дому еще одну спальню. Нужно поинтересоваться, хочет ли Рик брать отпуск по уходу за младенцем и как Аннабель станет управляться с Руби, когда родится малыш. Но вместо этого сдавленно всхлипываю.

— Эбби, ты в порядке?

— Прости.

— Послушай, — говорит она, — я собрала кое-какую информацию. В 1999 году в Нашвилле пропал маленький мальчик. Через полгода его обнаружили в чужой квартире, буквально в двух кварталах от родного дома. В 2001 году в Хьюстоне похитили пятнадцатилетнюю девочку и увезли в Мексику. В прошлом году ее нашли. Все это время бедняжка жила со своим похитителем в Тихуане. Детройт, 2003 год. Девятилетняя девочка выскочила из машины злоумышленника на скорости восемьдесят километров в час и упала в яму с песком, откуда ее извлек прохожий. Преступника арестовали через полтора часа, а девочке вручили награду за храбрость.

— И что?

— Надежда умирает последней. Чудеса все-таки случаются. Редко, но случаются.

Представляю себе Эмму в каждой из этих ситуаций. Эмма выскакивает из несущегося автомобиля. Эмма пересекает границу. Эмма, целая и невредимая, выходит из чужого дома.

— Привет, Эбби, — слышу голос Рика и представляю себе Аннабель сидящей на кровати с подушкой под спиной. Муж рядом с ней, держит руку на ее животе.

— И тебе привет.

Аннабель чмокает трубку.

— Мне пора. Ванна уже наполнилась.

— Аннабель…

— Да?

— Я очень за тебя рада.

— Знаю, сестренка.

Вешаю трубку и делаю глоток виски, пытаясь успокоиться. Звоню Джейку. Когда он наконец берет трубку, по голосу кажется заспанным, хотя, возможно, просто подавлен.

— Привет, — говорю. — Никак не могу нарядить елку. Скучно делать это в одиночку. Не хочешь прийти?

— Кажется, сегодня это выше моих сил…

— Приготовлю глинтвейн.