Диктатор - Арина Вильде

— Маме только не говори, — прошептала я, не зная, как посмотреть Кате в глаза. Ведь наверняка знает, что он женат. Мне вдруг стало стыдно, а от одной мысли о том, что обо всем может узнать и мать, хотелось спрятать голову в песок, как страус, и оставить это все позади.

— С тебя новое платье и туфли — и по рукам.

— Ты о чем?

— Ну, ты же у нас теперь при бабле, а мне нужны новые шмотки. Новый год скоро, хочу выглядеть сногсшибательно. Так что с тебя наряд, а я в благодарность не расскажу нашей дорогой мамочке о том, что ты у нас теперь любовница богатого мужика.

— Катя, — укоризненно произнесла я, понимая, что одним платьем здесь не обойтись.

— Тебе что, жалко? Сама устроилась в шоколаде, шмотки брендовые, рестораны, денег небось хахаль твой даёт дофигища, а про родных забыла, да?

— Не говори ерунды. К тому же мы расстались, так что нам с тобой придётся снова делить диван, — вздохнула я и наконец-то взглянула на Катю. Она нахмурилась и поджала губы.

— Ты что, дура? Такой шанс выпадает раз в жизни, и за него надо цепляться зубами со всех сторон. Пусть сначала купит тебе жильё, машину, а потом бросает. Ты что, не знаешь, как вести себя с мужиками? Черт, кого я спрашиваю, ты только девственности лишилась-то. Короче, Полька, дуй обратно, отсоси ему, трахни, сделай, что он там любит, и обеспечь нам всем безбедную жизнь.

— Кать, отстань, а? — все же не выдержала я. На душе и так было хреново, а тут ещё и наставления сестры. — Мы расстались. Навсегда. Потом как-нибудь заберу из квартиры свою одежду.

— Точно дура. Мне бы такого Олега, как у тебя, — мечтательно протянула Катя и закрыла глаза.

Я тоже попыталась уснуть, на пары идти не нужно было, сейчас зачётная неделя, и почти по всем предметам у меня стоят «автоматы», так что можно было весь день хандрить и жалеть себя. Я почти уснула, когда под подушкой зазвенел телефон. Сердце в груди пропустило удар, и тело забила мелкая дрожь. А если это он?

— Да возьми ты уже этот телефон, — зло пробубнила Катя.

Это и в самом деле был Исаев. Я отключила звук и смотрела на его имя на экране новенького телефона. После четвёртого звонка он сдался, но отправил сообщение.

«Что все это значит? У тебя есть час, чтобы вернутся обратно и залезть ко мне в постель. Так уж и быть, я сделаю вид, что ничего не произошло, и не буду наказывать тебя сильно».

Я грустно улыбнулась и отключила телефон. Чтобы не было никакого соблазна сорваться с места и побежать к Олегу, как я это обычно делаю.

Диктатор

Я проснулся с жуткой головной болью и пересохшим горлом. В висках стучит, а во всем теле неимоверная слабость. Я оглянулся по сторонам и выдохнул от облегчения, поняв, что нахожусь в студии вместе с Полиной. Значит, никаких глупостей не успел натворить.

Я перевернулся на спину, поморщился от острой боли, которая отдаётся в голове при каждом движении, и с удивлением отметил, что Малышки в постели нет, а я какого-то черта спал в застегнутой рубашке и боксерах. Смутно помню, как пришел сюда, последнее четкое воспоминание — Марина пытается соблазнить меня в уборной ресторана. К счастью, я тогда ещё был не настолько пьян, чтобы повестись на ее уловки.

— Поль? — прокряхтел я, пытаясь подняться с постели. Пить хотелось до одури, а ещё лучше сразу в душ. Отпраздновал, называется, назначение на новый пост. Теперь, чтобы отойти, понадобится несколько дней.

В ответ — тишина. Я потянулся к тумбочке, нащупывая телефон, и с удивлением отметил, что уже обед. На экране висело непрочитанное сообщение от Малышки. Не с первого раза удалось разобрать, что там. Яркий свет слепил, перед глазами все расплывалось, но когда буквы сложились в слова — не поверил своим глазам. Какого черта произошло за то время, что я спал? Что я вчера в пьяном угаре успел натворить либо наговорить Полине, что она сбежала?

На мои звонки девочка, конечно же, не отвечала, поэтому я отправил ей сообщение и попытался вылезти из постели. Квартира без Полины была пустой и тихой. А еще неуютной. Не было ее смущенного «с добрым утром», аромата только что сваренного кофе и очередного экспериментального блюда на завтрак, для которого я был первым подопытным. Не было поцелуев, секса прямо на кухонном столе и сборов на работу впопыхах. Слишком уж быстро я привык ко всему этому.

Я принял душ, привел себя в порядок и уселся за стол, поглядывая на часы. Она приедет. Точно приедет.

Сварил кофе, включил телевизор, посмотрел на время. Сделал несколько звонков, проверил шкаф, убедился, что вся ее одежда осталась здесь, и вновь взглянул на часы. Потом не выдержал и начал звонить Полине, каждый раз натыкаясь на голос автоответчика.

— Да что ж такое-то, а? — Отбросил в сторону телефон и начал собираться. Кроме как поехать домой, она никуда больше не могла податься. Вытрясу из нее всю эту хрень и заставлю вернуться обратно.

На полпути к Полине позвонили из офиса, и разборки с обиженной непонятно на что девицей пришлось оставить на потом. Остаток дня я не мог ни на чем сосредоточиться и в конце концов психанул и решил забить на Полину. Не собираюсь бегать за ней, как щенок, сама сделала свой выбор. В конце концов, я взрослый мужик и уж точно не собираюсь убиваться по какой-то малолетке.

Поздно ночью вернулся в квартиру, пнул ногой елку, открыл бутылку коньяка и завалился спать под утро с новой порцией головной боли. А проснувшись и протрезвев, понял, что без Малышки жить хреново. Без ее теплого тела в постели, без едких шуточек и звонкого смеха. Потом представил, как ее ласкает какой-то мудак, как она стонет под ним, как выгибается, — озверел и запустил о стену чашку. Нет, не бывать этому! Она моя! Я ее первый мужчина и, пока не передумаю, буду единственным.

Я подорвался с места, но потом вспомнил, что без машины, поэтому еще добрых два часа пришлось ждать, пока водитель пригонит к дому мою тачку.

На улице шёл снег, пробки выбешивали, телефон Полины не отвечал, и я все же надеялся, что смогу вытащить ее из дома. Я нервничал. С силой сжимал пальцами руль, не зная, что собираюсь сказать малышке, а ещё впервые за долгое время боялся потерять кого-то. Перебирал в голове, какого хрена могло произойти, пытался вспомнить последнюю ночь, но в голове была пустота.

Фары внедорожника осветили подъездную дорожку, и я усмехнулся. Одинокая фигурка в знакомой куртке сидит на лавочке под домом и мёрзнет. Что-то все это напоминает.

Я опускаю стекло и с трудом сдерживаюсь, чтобы не отчитать Полину. Без перчаток, дрожит от холода и ловит языком снежинки. И это в десять ночи.

— Подумываю хорошенько отшлепать тебя. — Малышка резко оборачивается в мою сторону, и ее глаза расширяются от удивления. — Садись в машину, — говорю ровным голосом, несмотря на то, что на душе целая буря эмоций. В основном, правда, злость. И на себя — за то, что слишком уж рад видеть Полину, — и на нее — за то, что беззаботно торчит под домом в неблагополучном районе, не думая о своей безопасности.