Диктатор - Арина Вильде

Я быстро одеваюсь, мечтая поскорее со всем разобраться, и настолько поглощен в свои мысли, что не сразу понимаю, что Полина обращается ко мне.

— Марина беременна, — выдаю на автомате и быстро выбегаю из квартиры, чтобы через пару часов вернуться вновь.

Возможно, это глупо — срываться вот так посреди ночи, чтобы уличить в измене нелюбимую жену, но я не могу ждать ни минуты. Я хочу расставить все по своим местам, чтобы завтра проснуться в новой жизни.

Я вжимаю до упора педаль газа, мчу по ночным улицам, а перед глазами лицо малышки. Эта девочка за короткий срок стала для меня так дорога и близка, что теперь невозможно ее отпустить. Хочется закрыть ее в квартире, чтобы никто, кроме меня, не мог любоваться ее нежной красотой. Она так сильно отличается от всех тех женщин, которые вьются вокруг меня, что удивительно, как мы вообще встретились. Я вдруг вспомнил, что так и не подарил ей обещанных цветов, а еще что завтра на две недели улетаю в командировку, и захотелось вдруг сделать для малышки что-то приятное. Романтичное.

Я усмехнулся. Старый дурак. Хотя не так уж и стар, еще до сороковника даже не добрался.

Я открываю приложение "онлайн-банкинга" и нахожу услугу "Доставка подарков". Выбираю цветы, пишу адрес и делаю платеж регулярным. Пусть, пока я буду далеко, помнит, что кто-то по ней очень сильно скучает.

А потом я вдруг понимаю, какой болван. Оставил ее там без объяснений, сказав, что Марина беременна. Для меня само собой разумеющееся, что ребенок чужой, но вот Полина… Она, небось, накрутила себе бог знает что и уже собирается сбежать!

Я нахожу в списке контактов ее номер, подношу палец к дисплею, но нажать так и не успеваю.

Звук сигнала. Скрежет тормозов. Машину заносит куда-то в сторону. Удар. Вспышка боли. Крик. И меня поглощает темнота.

Полина

Я стараюсь держать себя в руках. В груди застревает всхлип, но я даю себе обещание не сходить с ума раньше времени. У всего этого должно быть объяснение. Хотя какое тут объяснение? Олег ведь ясно сказал: Марина беременна! А это означает, что он врал. Обо всем врал. Что не спит с ней, что между ними давно ничего нет и он подает на развод. И сейчас, небось, радуется вместе с ней будущему первенцу.

Я прикрываю глаза, пытаясь совладать со своим дыханием. Вдох-выдох, давай, дыши, Полина. Тело накрывает нервная дрожь, а все внутри стягивает в неприятный узел. Я не хочу терять его, не хочу. Не после того, что между нами произошло. Не после того тепла, которое мы дарили друг другу, и планов на ближайшие несколько месяцев.

Проходит час, второй, третий. Середина ночи. Рассвет. Утро. Олега нет. Телефон молчит, а я истощена. Реву, уже не сдерживаясь, долго стою под струями горячей воды и с надеждой прислушиваюсь к тишине квартиры. Ведь вернется, не может быть иначе. Нужно верить ему, его словам. Он всегда был до ужаса прямолинеен, и, если бы решил остаться с Мариной, меня бы здесь уже не было. Отвез бы домой вместе с теми многочисленными дорогими вещами, которые успел мне прикупить.

Я брожу по дому словно приведение. К обеду на смену разочарованию и огорчению приходит злость. Я разбиваю о стену любимую чашку Исаева, переворачиваю на пол елку и сдираю с окна гирлянду. Потом падаю на пол, проклинаю его всей душой за то, что раздирает в клочья мое сердце, и вновь реву.

Внезапно раздаётся трель дверного звонка. Я вздрагиваю и несусь к двери, словно за ней может оказаться мое спасение. Дергаю за ручку и застываю от непонимания. Курьер с большой охапкой белых роз.

— Вы Полина?

— Да, — говорю охрипшим голосом, стираю ладонями слезы со щёк и неловко переминаюсь с ноги на ногу, стесняясь своего вида.

— Вот, это вам, распишитесь, пожалуйста. — Парень протягивает мне планшет, и я растерянно провожу пальцем по белому полю, изображая свою подпись. А потом принимаю цветы и ещё несколько минут после ухода курьера обескураженно стою на пороге квартиры, не до конца осознавая, к чему все это.

Я с интересом разглядываю букет, понимая, что прислать его мог только Олег. Среди белых бутонов нахожу открытку, но читать не спешу — боюсь, что на белой бумаге скрываются слова прощания.

«Как бы далеко я ни был, все равно скучаю. Дождись меня, Малышка, и я покажу тебе, что такое рай. Твой Диктатор».

Я усмехаюсь. Громко. И на этот раз с глаз срываются слезы счастья. Не забыл. Вот же дура, чего только не успела придумать!

Я утыкаюсь носом в ароматные розы, и всего за несколько минут меня отпускает. Я несусь к холодильнику, продумывая, что бы приготовить на ужин мужчине, все поглядываю на телефон и выстраиваю множество догадок его разговора с Мариной. Она ведь могла забеременеть до того, как у нас случился первый секс. Прошло ведь совсем мало времени, а на третьем месяце беременности живот даже не видно. А ещё Марина тоже могла не держать верность в браке. Это ведь не исключено. Как и то, что если ребенок все же от Олега, то он мог бы поддерживать его, содержать, но жить отдельно. Эти мысли придают мне сил, я даже съедаю яблоко и йогурт. А потом устраиваюсь на диване с чашкой мятного чая и включаю телевизор.

На автомате щелкаю каналы и останавливаюсь на новостях как раз в тот момент, когда на экране высвечивается фотография Исаева. Я роняю чашку на пол, и чай разливается по белому ковру уродливым пятном, но я не замечаю ничего этого, потому что голос диктора полностью оглушает меня.

— …Исаев Олег Эдуардович разбился сегодня ночью. Как сообщают правоохранительные органы, авария случилась из-за скользкой дороги. Исаев проехал на красный свет, и водитель грузовика не успел вовремя затормозить, врезавшись на скорости в его автомобиль. Водитель грузовика отделался несколькими ушибами и сотрясением, а вот состояние Исаева критическое. Как сообщают наши службы, он находится в частной клинике «Амекс», прогнозы неутешительны.

Кажется, мое сердце перестает биться в груди. Господи, нет, только не это. Я хватаю куртку, обуваюсь в сапоги и выбегаю из квартиры, забыв закрыть за собой дверь. Такси находится быстро, и всю дорогу к клинике я молюсь о том, чтобы Олег выжил. Обещаю взамен все что угодно, даже отпустить его. Пусть живет со своей женой, пусть нарожают хоть десятерых детей, только чтобы он был жив. Я не переживу, если этого мужчины не станет. Мое сердце перестанет биться в то же мгновенье, что и его.

— Простите, подскажите, в какой палате находится Исаев Олег Эдуардович, — спрашиваю сдавленным голосом у девушки за стойкой регистрации и ловлю на себе ее подозрительный взгляд. Еще бы, взлохмаченная, заплаканная, в пижме и с сумасшедшим блеском в глазах. Я больше похожа на бомжа с улицы, чем на человека, который может позволить себе лечиться в такой клинике и тем более иметь какое-то отношение к Исаеву.

— А вы, простите, кто ему будете? — Она впивается в меня прищуренным взглядом, и все слова вмиг застревают в горле.

— Я… я… родственница, — говорю растерянно.