Солнечная буря - Стивен Бакстер

Вскоре Лондон исчез за облаками и дымкой. Мириам устремила взгляд вперед. Цвет неба вместо темно-синего стал лиловым и наконец — черным.

Озаренная светом, заливавшим космическую черноту, «Аврора-2», несомненно, представляла собой великолепное зрелище.

«Правда, великолепие уж очень сложное, несуразное», — подумала Мириам.

В отличие от «Боудикки» этот корабль не предназначался для полетов в атмосфере какой бы то ни было планеты — даже Марса и поэтому был напрочь лишен аэродинамического изящества и стройности, присущих космоплану.

«Аврора» чем-то напоминала жезл тамбурмажора. Корпус корабля представлял собой тонкую трехгранную спицу около двухсот метров длиной. При полете с ускорением самая большая нагрузка ложилась на эту часть корабля — его, можно сказать, «позвоночник». Но именно в этом направлении корабль отличался наибольшей прочностью, здесь его корпус был снабжен деталями из наноинженерного искусственного алмаза. К одному концу «позвоночника» крепились генераторы энергии, а среди них — небольшой термоядерный реактор и ионный ракетный двигатель, обеспечивавший небольшое, но постоянное ускорение на всем пути «Авроры» до Марса и обратно. Вдоль «позвоночника» располагались шарообразные топливные баки, антенны, плоскости солнечных батарей. Противоположный конец «позвоночника» венчал раздутый купол, внутри которого находились помещения для экипажа — жилые каюты, отсек управления, системы жизнеобеспечения. Где-то там, в окружении цистерн с водой, создававших дополнительную защиту, ютилось маленькое, тесное, толстостенное убежище, спасавшее от солнечных бурь. Именно там члены экипажа «Авроры» пережили худшие часы девятого июня две тысячи тридцать седьмого года.

А щит, предназначенный для спасения планеты, уже вырастал вокруг «Авроры». Его блестящая поверхность увеличивалась по спирали, как росла бы паучья сеть.

«Аврора» служила «строительным вагончиком» для бригад, прилетавших сюда с Земли и с Луны и трудившихся над завершением грандиозного проекта.

«Благородная должность для любого корабля», — подумала Мириам.

Но изначально «Авроре» была уготована иная судьба: предполагалось, что этот корабль будет кружить по орбите другой планеты. Поэтому немного жаль было видеть «Аврору» в окружении «строительных лесов».

«Интересно, — размышляла Мириам, — уж не завелся ли внутри бортового искусственного интеллекта какой-нибудь тоскующий призрак?»

«Боудикка» причалила к обитаемому куполу «Авроры» и прилепилась днищем к обтекаемому корпусу корабля — словно мушка села на апельсин.

Мириам и Николауса встретил астронавт — полковник Бартон Тук. Бад был одет в комбинезон, одежду исключительно практичную, однако следовало отметить, что комбинезон был свежевыстиранный, отглаженный и украшенный «крылышками» — эмблемой астронавтов, а также различными логотипами и военными нашивками. Бад протянул руку и помог Мириам пробраться по туннелю переходного шлюза.

— Похоже, вы неплохо освоились с невесомостью, — отметил он.

— О, в салоне «Боудикки» я немного повертелась. После двенадцати часов полета наконец хоть что-то развеяло скуку.

— Представляю себе. Космическая болезнь почти никого не щадит. И большинство справляются.

А вот Николаус не справился — и это вызвало у Мириам удовольствие с легкой примесью злорадства. Хоть раз в жизни, внутри этого металлического пузыря, летевшего в межпланетном пространстве, вышло так, что ей пришлось позаботиться о нем, а не наоборот.

Почти все время, пока длился полет, Мириам работала. В результате почти не выбилась из графика и даже сносно отдохнула. Поручив капитану Перселлу перенести на борт «Авроры» свой небольшой багаж, Мириам отправилась с Бадом на небольшую экскурсию. Николаус, твердо решивший не упускать ни единой возможности поснимать, пошел с ними. Видеокамеры, закрепленные у него на макушке и на плече, походили на блестящих птичек.

Они поплыли по узким коридорам «Авроры». Этот корабль предназначался для космоса: тонкие и толстые трубы, съемные панели на стенках, потолке и полу, поручни и скобы, помогавшие передвигаться в невесомости, цветовые коды пастельных тонов, напоминавшие, где верх, где низ. Нелегко было поверить, что это невзрачное рабочее пространство преодолело путь по Солнечной системе — до Марса и обратно.

Несмотря на старательную работу систем переработки отходов жизнедеятельности, чувствовался сильный, почти львиный запах людей. Однако Баду, Мириам и Николаусу никто не повстречался: то ли члены экипажа избегали общения с большими шишками, то ли (что более вероятно) просто-напросто занимались той или иной работой. Все очень сильно отличалось от обычных министерских визитов и выглядело на редкость непублично — и уж конечно, Мириам вовсе не скучала по толпам журналистов и зевак всех сортов.

Через некоторое время они оказались около крышки люка, ведущего на обсервационную палубу «Авроры». Бад открыл дверь — и лицо Мириам залил солнечный свет. Видовое окно оказалось пластиной из бронированного перспекса и размерами значительно уступало любому из окон лондонского кабинета Мириам. Однажды за этим окном промелькнули красные ущелья Марса — а теперь за ним открывался вид на черную пустоту космоса.

В космосе кипела работа. Прямо под окном был виден стеклянный каркас, конструкции уходили далеко в пространство. Астронавты в скафандрах с разноцветными нашивками-кодами передвигались вдоль «лесов», придерживаясь за скобы и тросы. Некоторые перелетали с места на место с помощью небольших реактивных ранцев на спине. На первый взгляд Мириам насчитала человек сто и примерно столько же автономных многоруких машин, и все они перемещались по залитому солнцем трехмерному лабиринту каркаса. Несмотря на всю сложность, зрелище производило удивительное впечатление.

— Расскажите мне, чем они занимаются.

— Хорошо. — Бад указал вдаль. — Там, вдалеке, вы видите мощное оборудование, с помощью которого балки доставляются на место.

— Они похожи на стекло. Это и есть каркас щита?

— Да. Лунное стекло. Мы наращиваем каркас по спирали вокруг «Авроры», чтобы в любой момент центр тяжести всей ЗТХ находился ровно в точке «эль один».

— ЗТХ? — переспросила Мириам.

Бад сильно смутился.

— Ну да. Центр тяжести щита. Знаете, у нас, у астронавтов, принято все на свете награждать прозвищами.

— И это сокращение означает…

— Здоровенная тупая хреновина. Такая, знаете… шутка для внутреннего употребления.

Николаус сделал большие глаза.

Бад поторопился продолжить объяснения.

— Балки изготавливают на Луне. А здесь мы производим покрытие — нет, не тот «умный» материал, который присылают с Земли. Я говорю о пленке со стеклянными призмочками, которой будет покрыта большая часть поверхности щита.

Он указал на астронавтку, сражавшуюся с каким-то неуклюжим оборудованием. Все выглядело так, будто она вытаскивала большущего надувного зверя из клетки-упаковки. Зрелище было почти комичное, но Мириам постаралась сохранить серьезное выражение лица.