Награда для Иуды - Андрей Троицкий

– Тьфу, тьфу, – Мальгин сплюнул сквозь зубы.

Прицел показывал, что до цели триста десять метров. Двести девяносто. Мальгин сделал поправку на северный ветер, провел пальцами по объективу, стирая с него капли дождя. Двести восемьдесят метров…

Мальгин произвел четыре прицельных выстрела. Теперь карабин «высил», пули прошли над крышей «Блейзера», чиркнули по крыше. Что за черт? Мальгин опустил ствол, вытащил расстрелянную обойму и вставил снаряженную. Снова приник глазом к окуляру. До цели двести сорок метров. Теперь он не промахнется. Мальгин больше не целил в водителя, взял в перекрестье прицельных нитей то место, где должен сидеть передний пассажир. За пять секунд он расстрелял всю обойму, превратив лобовое стекло в решето, сбил боковое зеркальце, прострелил передние покрышки.

Джип, не прибавляя и не снижая хода, полз вверх по склону. На этом ледяном холодном ветру, Мальгин почувствовал, что ему стало нестерпимо жарко. Рубашка под пиджаком сделалась влажной, прилипла к спине, словно намазанная клеем, ресницы щекотал не дождь. Действуя левой рукой, он вытащил расстрелянную обойму, сунул в подаватель снаряженную, прицелился и задержал дыхание. До цели двести метров… «Это не танк, – сказал себе Мальгин. – Это всего-навсего автомобиль». Он почувствовал, как от напряжения задрожало правое колено. Теперь он целил не в лобовое стекло, а в моторный отсек.

Он выстрелил десять раз, расстреляв всю обойму. И увидел, как пули разбили решетку и вторую фару, а над капотом поплыл синеватый дымок. Мальгин перезарядил карабин. Сто шестьдесят метров. Джип двигался вперед. Мальгин успел подумать, что уже вытащил из кармана последнюю третью обойму. Если не получится сейчас, придется снова нырять в багажник «девятки», доставать патроны, перезаряжать карабин. Сколько времени уйдет на все эти манипуляции? Двадцать секунд, полминуты? Слишком долго, времени в запасе уже не осталось.

Он трижды выстрелил в моторный отсек, взял выше и выпустил еще две пули в темное лобовое стекло. Куда бог пошлет. Джип остановился.

* * *

Мальгин перевел дыхание. Он, вцепившись в карабин, неподвижно стоял на пронизывающим до костей ветру. Дождь хлестал по лицу, правое колено предательски дрожало. До джипа сто сорок метров. Стало так тихо, что Мальгин услышал, как дождь выколачивает дробь по крыше «девятки». Мальгин потерял чувство времени. Он не мог ответить, сколько времени он неподвижно стоит, приникнув глазом к окуляру прицела. Минуту? Пять минут? Или целую вечность?

Неожиданно левая дверца джипа распахнулась, на землю выпал человек в темной куртке. Видимо, он поскользнулся, но через секунду уже стоял на ногах. Оставив дверцу открытой, сделал шаг в сторону. Мальгин увидел его лицо, бледное, перекошенное гримасой ненависти или страха. Увидел в руках мужчины автомат Калашникова. Короткая очередь. Человек стрелял от бедра навскидку. Пули, разлетевшись веером, просвистели где-то рядом, но Мальгин не ушел с линии огня, не упал в мокрую траву. Теперь, поймав противника перекрестьем прицельных нитей, он лишь прищурил глаз, плотнее прижал приклад к плечу. Успев подумать, что следующая автоматная очередь наверняка достанет его и уложит, нажал на спусковой крючок.

Мужчина сделал шаг назад, словно поскользнулся на мокрой траве, присел на колено, затем на другое, но оружие из рук не выпустил. Он водил автоматным стволом из стороны в сторону, словно потерял противника из вида и теперь старался сообразить, где тот находится и куда надо стрелять. Еще одна короткая очередь. Мимо. Мальгин выстрелил в ответ. Человек бросил автомат перед собой и упал лицом в траву. Опустив ствол, Мальгин сделал несколько шагов вперед. Остановился и снова вскинул карабин. Через распахнутую дверцу из джипа выбрался здоровый амбал в спортивном костюме и белых кроссовках. Бешено озираясь по сторонам, человек побежал вниз, к дороге. Насмерть перепуганный, он плохо контролировал свои действия, бежал напрямик, а не зигзагами. Пробежав два десятка метров, резко остановился, вытащил из-под куртки пистолет, обернулся назад.

Мальгин стоял неподвижно, наблюдая, что будет дальше. Расстояние, разделявшее противников, слишком велико, чтобы вести прицельный огонь из пистолета. Четыре коротких сухих хлопка. Мальгин прицелился и выстрелил. Мужчина коротко вскрикнул и боком повалился на землю, выбросив вперед руки. Мальгин вернулся к «девятке», положил карабин в багажник и, вытащив из-под брючного ремня пистолет, стал медленно спускаться вниз к джипу. Над капотом расстрелянной машины еще клубился пар, двигатель медленно остывал. Мальгин дернул на себя водительскую дверцу и тут же инстинктивно отступил назад. С сиденья вывалился человек с лицом, залитым кровью. Он висел вниз головой, зацепившись ботинком за педали, растрепанные волосы касались земли, изо рта и прострелянной шеи сочились кровавые ручейки.

Видимо, водитель был убит первыми же выстрелами. Но машина продолжала двигаться вперед, потому что пассажиры побоялись, подставляясь под пули, дотянуться до рулевой колонки. Они просто пригнулись, надеясь на то, что джип приблизиться к Мальгину на короткое расстояние и тогда можно будет пальнуть в него прямо из салона, достать прицельной автоматной очередью. Как бы то ни было, расчеты не оправдались. Мальгин побродил возле джипа, спустился вниз, к человеку в спортивном костюме, неподвижно лежащему на мокрой траве. Единственный выстрел Мальгина оказался смертельным, пуля попала в левую сторону груди, чуть ниже сердца и прошла навылет, вырвав доброй кусок ребра.

Человек, стрелявший из автомата, был жив. Сунув пистолет в пиджачный карман, Мальгин ухватил его за плечи, перевернул раненого с живота на спину, сам присел на корточки. Мужчина, часто моргая, смотрел на серое небо. Его глаза слезились то ли от сильного ветра, то ли от боли. Обе пули, выпущенные Мальгиным, попали в живот. Кровотечение было обильным, видимо, пуля задела печень.

– Ты слышишь меня? – спросил Мальгин.

Мужчина не ответил, прижимая ладони к животу, он продолжал смотреть на небо, будто видел в его серой мути самого Бога, оседлавшего дождевую тучу.

– Слышишь? У тебя пустяковые царапины, – соврал Мальгин, понимавший, что раненый доживает последние минуты. – Клянусь, ничего серьезного. Я помогу тебе. Перевяжу, потом отвезу в больницу. Через месяц ты встанешь на ноги. Но для начала открой один секрет: на кого ты работал? Кто вас нанял? И чего вы хотели от меня?

Человек скривил серые губы в презрительной ухмылке. Своему убийце он не верил.

– У меня в машине есть аптечка, – продолжал Мальгин. – Там все необходимое. Антисептик, бинты, ватные тампоны. Я наложу повязку, перетащу тебя в «Жигули». Мы рванем в больницу. На всех парах. Ну, как тебе идея? Нравится?

– Пошел ты, – мужчина перевел взгляд на Мальгина. Взгляд был человеческим, осмысленным. – Ты, сука, убил меня.

– Ты будешь жить.

Человек выругался последними словами.

– Скоро я сдохну, – добавил он. – Но сейчас мне приятно вспомнить, как перед смертью визжал твой приятель Онуфриенко. Визжал как кастрированный боров. Мы раздолбали молотком его пальцы. Это так, для начала, для разминки… Спустили с него штаны. И вылили на его поганую промежность кружку расплавленного битума. Посидели, выпили бутылку. А потом палкой выдавили его глаз с бельмом. Еще посидели и еще выпили. А затем выдавили здоровый глаз. А он был живучий, тварь такая… Веселье продолжалось с вечера до самого утра. Жалко тебя с нами не было. Ты бы получил удовольствие, такое не часто увидишь. Классно все получилось.