Я говорил, что лучше промолчать? - Эстель Маскейм

– Ты невыносим! Тебе это известно? – уже миролюбивей интересуется Иден. Ее голос, смягчившись, становится еще красивее и глубже.

– Да я просто ангел, – шучу я. Иден права, меня действительно трудно выносить. А ей, вероятно, приходится тяжелее всех. – Значит, вот какого ты обо мне мнения? А почему? Просвети меня, отличница.

Надеюсь, Иден понимает, что я всего лишь дурачусь и вовсе не хочу ее обидеть.

– Ну, начнем с того, что ты отключил Интернет. А теперь колотишь по моей стене.

– Вообще-то стена общая. – Еще раз ударяю по перегородке. Как бы мне хотелось, чтобы ее тут не было: тогда бы я видел лицо Иден.

– Так или иначе, это раздражает. Перестань, пожалуйста! – требует Иден, но ясно, что она совсем не сердится.

– Ни за что!

Мне нравится задираться, поэтому я снова начинаю долбить по стене. В ответ раздается грохот, как будто Иден опять двинула по ней кулаком, и я не могу удержаться от смеха.

К сожалению, Иден больше не отвечает. Наверное, сдалась.

Вздохнув, сажусь на пол, прислонившись спиной к стене, и еще какое-то время прислушиваюсь. Десять минут назад я хотел, чтобы Иден замолчала, а теперь надеюсь, что она возобновит общение. Не меняя позы, закрываю глаза, а когда снова их открываю, часы показывают два ночи. Тихонько ударяю в стену, однако Иден не отзывается, и я снова проваливаюсь в сон.

Делаю еще одну попытку достучаться до нее в четыре утра, а потом в семь. Иден не откликается, и оба раза я засыпаю с мыслью о ней.

Пятью годами ранее

В субботу мама заглядывает в комнату и, приблизившись к моему столу, ласково треплет меня по плечу. Она не подозревает, что там болезненный кровоподтек.

– Совершенно необязательно корпеть весь вечер, – улыбается она. – Может, посмотришь футбол по телевизору? По-моему, «Форти Найнерс» проигрывает, но, наверное, еще не все потеряно. По крайней мере, папа очень на это надеется.

– Не надо, я не устал, – опустив голову, бормочу я, не прекращая строчить в тетради.

Я делаю конспект темы, которую мы проходили по географии на прошлой неделе. Скоро у нас контрольный тест, и его ни в коем случае нельзя завалить. И вообще, отец велел уделять больше времени учебе.

– Ты целыми днями сидишь за уроками, – обеспокоенно замечает мама. Я не отрываю взгляда от конспекта; и так понятно, что она хмурится. – Пойми меня правильно. Я, безусловно, рада твоему усердию. Тем не менее нужно не только учиться, но и просто жить.

– А я хочу учиться, – вру я и продолжаю писать, нажимая на ручку с такой силой, что она наверняка оставляет вдавленный след на следующем листке.

Скорее бы мама перестала гладить меня по плечу. Больно.

– Как мне повезло с сыном! Нигде больше нет таких трудолюбивых детей, – вздыхает мама, и я чувствую, что она улыбается. – И все же хватит на сегодня. Если футбол тебя не интересует, то помоги мне со стиркой. Выбирай. – Наклонившись, она ловко вырывает у меня ручку. Честно говоря, я ей даже благодарен: у меня уже пальцы сводит.

Оборачиваюсь наконец к маме и вижу, что она держит корзину с грязным бельем. Мама усмехается и, подзадоривая меня, приподнимает брови. Заставляю себя улыбнуться, хотя мне вовсе не весело. Как всегда, я сегодня совсем без сил.

– Хорошо, мама, я выбираю футбол.

– Отлично! Тогда беги вниз.

Она, смеясь, стаскивает меня со стула. Неохотно подчиняюсь. Мама подбирает валяющуюся на полу одежду, а я спускаюсь на первый этаж. Сердце сжимается от страха.

Телевизор орет так, что слышно в коридоре. Собираюсь с духом и буквально принуждаю себя толкнуть дверь в гостиную. Напускаю храбрый вид и, высоко подняв голову, вхожу.

Джейми лежит на полу перед экраном, подперев руками подбородок, и, не отрываясь, наблюдает за игрой. Он же так зрение испортит! Чейз устроился, скрестив ноги, на диване рядом с папой и жует чипсы. Отец сжимает в руке бутылку пива. Когда я вхожу, он тотчас переключает внимание на меня.

Опускаюсь на диван напротив и пытаюсь сосредоточиться на игре, однако не расслабляюсь: слишком напуган. Сижу и трясусь от страха.

– Что ты здесь делаешь? – через несколько минут негромко спрашивает отец.

Он отхлебывает пиво и взирает на меня поверх бутылки.

– Смотрю футбол.

Стараюсь говорить как можно спокойнее и решительнее. Секунду выдерживаю его взгляд и вновь поворачиваюсь к телевизору. Нельзя сдаваться. Я хочу хоть раз – единственный раз! – отстоять свои интересы. Я тоже имею право поболеть за любимую команду.

Отец, раздраженно вздохнув, встает с дивана. Потом садится ко мне вплотную, так, что наши ноги соприкасаются, и сквозь зубы цедит:

– Ты должен заниматься.

– Я все сделал, – возражаю я.

Мне не нравится, что он так близко, я даже чувствую его дыхание. И все же заставляю себя не шевелиться. Если я уступлю, если просто отодвинусь, то покажу свою слабость.

– Почему им можно, а мне нет? – киваю на Джейми и Чейза, которые увлеченно следят за игрой.

Мы говорим совсем тихо, поэтому братья ничего не слышат.

– Потому. Ступай наверх. – Отец пихает меня локтем.

– Нет! Мама сказала, чтобы я побыл с вами, – огрызаюсь я.

В крови бурлит адреналин. Я никогда раньше не давал отцу такого отпора. Это приятно – и в то же время жутковато. По спине бежит холодок.

Поиграв желваками, отец хватает меня за шиворот и, поднявшись, толкает к двери. Вся моя решимость куда-то улетучивается, я в ужасе. В поисках поддержки кидаю взгляд на Джейми и Чейза, однако матч так их увлек, что они ничего не замечают.

Отец снова опускается рядом с Чейзом и, прихлебывая пиво, грозно буравит меня глазами, словно проверяет, посмею ли я и дальше испытывать его терпение. Я сдаюсь и выхожу из гостиной.

Ощущая себя полностью побежденным и раздавленным, бегу к себе. К счастью, мама уже ушла, и некому спрашивать, почему я вернулся. Захлопываю за собой дверь и бросаюсь на пол. Почему он мне ничего не разрешает? Я уже сделал домашнее задание. Разве я не заслуживаю отдыха?

Рядом лежит мой школьный рюкзак. Я хватаю его и швыряю через всю комнату. Это не помогает заглушить обиду, поэтому я пинаю стул. Тот падает. Мне вдруг становится стыдно, и я торопливо ставлю его на место.

– Тайлер! – На пороге внезапно возникает отец.

Я вздрагиваю от неожиданности. Напрасно я надеялся, что такое поведение сойдет мне с рук. Я его разозлил. Значит, сегодня опять будет плохой вечер…

Шагнув в комнату, отец плотно прикрывает за собой дверь. Замираю, заранее стараясь сосредоточиться на чем-то постороннем и отключить сознание, чтобы следующие несколько минут не чувствовать, что происходит. Отец приближается, и я сжимаюсь в комок. К моему изумлению, он проходит мимо и тяжело опускается на стул.