От Иерусалима до Рима. По следам святого Павла - Генри Воллам Мортон

Какое интригующее заявление! Хотя имя «Аристобул» было довольно распространенным в апостольские времена (его носили несколько членов рода Ирода), но мне сразу пришел на ум Аристобул, упоминающийся в конце Послания к Римлянам. Помните, как пишет святой Павел: «Приветствуйте верных из дома Аристовулова». Естественно предположить, что это некий римлянин или грек, который в то время проживал в Риме и имел в своем хозяйстве рабов-христиан.

К сожалению, монах не мог просветить меня на сей счет. Единственное, что он мог утверждать, опираясь на традиции греческой православной церкви, — что действительно первого британского евангелиста звали Аристобул и жил он в одно время со святыми Павлом и Варнавой.

9

Утром я покинул Никосию в обществе своего друга-киприота, который во что бы то ни стало желал показать мне остров. Решено было провести первую ночь в монастыре Кикко, стоявшем высоко в горах Троодос.

Мой друг с головой погрузился в изучение раннехристианской истории, он так и сыпал именами различных святых. Похоже, в этой области ему не было равных. От него я узнал, что, согласно местной традиции, интересующая меня компания — Павел, Варнава и Марк — пробыла на Кипре всего десять дней.

— Они высадились в порту Саламиса, — рассказывал друг, — встретились с членами тамошних синагог и после этого пешком отправились через весь остров в Пафос. В то время Пафос считался столицей Кипра, там находилась официальная резиденция римского проконсула. А Саламис играл роль торговой столицы.

У Варнавы наверняка было множество знакомых на острове, ведь он здесь родился и вырос. Довольно странно, что до нас не дошло никаких сведений о его семье или друзьях. Но вот апостольская миссия Павла и Варнавы описана достаточно подробно. Достоверно известно, что — независимо от первоначальных намерений Павла — трое святых не искали контактов с язычниками, а методично обходили синагоги острова. Даже их историческая встреча с римским проконсулом состоялась сугубо по инициативе последнего.

А теперь я вам расскажу местную историю, которую вы не найдете ни в одной книжке. Итак, трое миссионеров двигались от Саламиса к Китиуму, нынешней Ларнаке. По пути они отклонились от прибрежной дороги и решили посетить славный город Тамассос, который, к сожалению, не сохранился до наших дней. Сейчас мы, кстати, именно туда направляемся. Вы сами сможете убедиться, что от этого некогда процветавшего города не осталось ничего, кроме двух крошечных деревушек. Сведения относительно маршрута следования Павла можно считать вполне достоверными, ибо они вполне согласуются с историческими хрониками того времени. Так, нам известно, что император Август сдал в разработку богатейшие медные рудники Ироду Великому. А, поскольку горная промышленность концентрировалась как раз вокруг Тамассоса, то вполне естественно предположить, что в этой области проживала крупная еврейская община, которая и привлекла внимание Павла.

Пересекая выжженную равнину, мы проехали мимо оливковой рощи. Таких огромных деревьев мне никогда раньше не доводилось видеть.

— Сколько лет этим оливам? — поинтересовался я.

— Кто знает? — ответил мой друг. — Да и вообще, есть ли смысл обсуждать возраст оливкового дерева? Мне кажется, они никогда не умирают. Взгляните-ка на это старое дерево. Да, оно засохло, но дало молодые побеги… Видите, как они тянутся к солнцу? В деревне Саламиу, что стоит на холмах за Пафосом, любят рассказывать, будто их оливы — а там деревья еще больше здешних — выросли на тех самых камнях, на которых сиживали Павел и Варнава, когда останавливались на обочине перекусить.

Мы свернули на проселочную дорогу, которая вела к деревушкам Политико и Пера — тем самым, которые сохранились на месте древнего Тамассоса. Между прочим, в европейских языках слово «медь» образовалось от искаженного названия острова Кипр. Древние называли этот металл «aes cyprium». Позже это название сократилось до «cyorium» и преобразовалось в «cupram», а отсюда уже рукой подать до английского «copper», французского «cuivre» и немецкого «Kupfer».

— Все окрестные холмы, — рассказывал мой друг, — усеяны кучами шлака, невидимого под буйной растительностью. Это отходы деятельности древних шахт, функционировавших здесь во времена римлян. В деревне Катидата, на северо-западе острова, я покажу тебе одну такую шахту. Ты увидишь цепочку ведер, спускающуюся под землю. С помощью этих ведер породу поднимают на поверхность. Когда-то там работали рабы Ирода Великого, теперь то же самое делают рабочие американской компании…

Дорога привела нас в запущенный сад. Здесь среди апельсиновых деревьев стояла самая интересная из всех византийских церквей Кипра. В ней находится гробница святого Гераклеида, первого епископа Кипра, который был знаком Павлу и Варнаве.

На нашу беду, здание церкви оказалось запертым. Ключ, как выяснилось, был у кого-то из местных крестьян, работавших в поле. Прямо рядом с входной дверью свисала веревка, уходившая на колокольню. Мы потянули за нее, и густой голос старого бронзового колокола поплыл над окрестными полями и оливковыми рощами.

Некоторое время спустя на наш зов явился крестьянин, одетый в рабочую одежду. Он представился Леонидом, и я искренне порадовался этому старинному имени. Кипр богат на подобные открытия: маленькую горничную в Никосии звали Антигоной, а официанта в Фамагусте — Фемистоклом.

Леонид отпер дверь, и мы прошли в полутемную, пыльную церковь, где традиционный блеск икон контрастировал с общей атмосферой упадка и небрежения. Казалось, сюда не заходят годами. Тем не менее на стуле обнаружился открытый деревянный ящик, внутри которого покоился пожелтевший человеческий череп. Я намеревался подойти поближе, чтобы разглядеть его, но Леонид меня опередил. Мягким, но решительным движением он закрыл ящик и отставил его в сторонку.

— Это череп святого Гераклеида, — пояснил он. — Вчера у нас был праздничный день, вот почему он стоит открытый. А так вообще-то ящик хранится под креслом епископа.

Крестьянин опустился на колени и запечатлел благоговейный поцелуй на стеклянной крышке.

Позже мой друг пересказал мне историю этого святого.

— У нас на Кипре бытует легенда, — начал он, — что Гераклеид был сыном греческого священника в храме Аполлона в Тамассосе. Во время своего визита на остров Павел и Варнава встретились с этим человеком и обратили в христианство. Тогда же они назначили Гераклеида первым епископом Тамассоса. Он был очень хорошим христианином: строил церкви на Кипре, лечил болезни, умел даже творить чудеса. Но жизнь свою окончил на костре…

Тем временем Леонид отпер другую дверь, и нашему взору предстала боковая часовня, на вид еще более древняя, нежели сама церковь. Выяснилось, что это погребальная часовня, в которой похоронен святой Гераклеид и еще трое других святых. Я был поражен той степенью запустения, которая царила здесь. Толстый слой белой пыли — не иначе как столетней давности — покрывал все предметы в помещении. С потолка свисала огромная паутина. Полуистлевшие иконы давно уже утратили линии и краски.

Когда мои глаза привыкли к полумраку, я смог разглядеть четыре гробницы. Кто-то проковырял в них отверстия, чтобы можно было заглянуть внутрь. Я не преминул воспользоваться такой возможностью и увидел нечто серое на комьях земли.