Защити свою любовь - Люси Скоур

У нее в голове промелькнула какая-то мысль. Мак приберегла ее, чтобы подумать над ней позже.

– Сматываешь удочки, Дрими?

Повернувшись, она увидела Саншайн, которая пулей неслась к ней так, что было не различить, где у нее лапы, а где язык. За ней следовал Линк. Его приветствие было более сдержанным, чем у собаки, но, несмотря на восторг, Мак уловила легкую блудливость во взгляде, брошенном им на ее ноги.

Их окружила стайка детей в испачканной травой спортивной форме, с кожей разного цвета и выпавшими зубами.

– Тренер Линк, мы пойдем есть мороженое? Да?

Дети были возбуждены так же, как Саншайн.

– Если я смогу убедить доктора Мак пойти вместе с нами.

Они повернулись к ней, глядя грустными, как у щенят, детскими глазами. Саншайн добавила убедительности своим взглядом.

– Пожалуйста, доктор Мак! Пожалуйста! – Мальчик с защитными очками поверх оптических и сопливым носом сложил ладони под подбородком.

Долговязый юнец с симпатичным черным лицом, выглянув из-под своей кепки, склонил голову набок и доверительно подмигнул ей. В нем просыпался будущий сердцеед.

– Пожалуйста!

Линкольн Рид вел нечестную игру.

Мак невольно бросила на него взгляд, который говорил именно об этом.

Линк нахально подмигнул ей. Его самоуверенность была подобна силе стихии. И Мак находила это притягательным.

В сознании всплыло призрачное воспоминание о той эсэмэске, что притушило охватившее ее игривое настроение. Ей так и не удалось убежать от призраков своего прошлого. А у Линка с его сестрами и племянниками была за плечами душевная, прочная семейная история. Это было не просто неудачное сочетание. Это была катастрофа. Мак понятия не имела, как стать достойным партнером и завязать здоровые взрослые отношения.

Ей было больно и грустно. Как будто ее токсичное прошлое просачивалось сквозь поры, чтобы запятнать настоящее.

Что-то влажное и мохнатое легонько толкнуло ее руку, и Мак опустила глаза на Саншайн, которая смотрела на нее, млея от безоговорочной собачьей любви.

– Видите, доктор Мак? Даже Санни хочет мороженого, – отметил один из самых сообразительных маленьких манипуляторов.

Мак удалось выдавить из себя слабую улыбку. Но, подняв голову, Мак встретилась взглядом с Линком, глаза которого вспыхнули так, словно он мог видеть то, что скрывается под личиной опытного взрослого человека.

– Пожалуйста, Дрими, – ласково попросил он.

Мак ничего не могла поделать со своим прошлым и тем, как оно влияло на ее настоящее. Но она могла согласиться на мороженое и украсть для себя минутку радости. Даже если на самом деле она не имела к ней никакого отношения.

– Думаю, мы пойдем есть мороженое, – сказала Мак с наигранной веселостью.

– Да! – Радость от того, что они пойдут есть мороженое, была такой же огромной, как радость победы.

– Эй, можно мы поедем с вами, доктор Мак? – спросил темноволосый мальчик с мечтательными карими глазами и пятном от Gatorade[14] на фуфайке.

Словно сбитая с толку, Мак посадила в машину шестерых бейсболистов, чьи родители необъяснимым образом доверили ей жизни своих детей. Линк же затормозил рядом с ней, у окна на пассажирском месте его грузовичка сидела Саншайн. Улыбка, которой он одарил Мак, проникала прямо в душу.

Мак хотелось бы, чтобы все было по-другому. Потому что в глубине души ей нравилось то волнение, которое она испытывала при виде высокого, светловолосого красавца.

Линк наблюдал за тем, как Мак преодолевала второй комплекс упражнений на разводку грудных мышц, лежа на его скамейке для жима. Ортопедический сапог опирался на пустой контейнер, принесенный из гаража. Прошла неделя после того, как Мак получила травму, и, как только развеялось очарование маленького городка, когда к тебе заглядывают и стараются угодить, она стала сходить с ума от безделья, как и его команда в пожарной части.

За неделю у них было четыре небольшие аварии, три ложных вызова и кошка, застрявшая в водосточной трубе. Они провели все запланированные тренировки, поставив от скуки новый рекорд. Мак целую неделю перекладывала бумажки и разъезжала на табурете по клинике, принимая пациентов с травмами и болезнями, не представляющими угрозу для жизни, а коллеги не спускали с нее глаз, следя за тем, чтобы она не перетрудилась.

Но Линк уловил что-то, что было труднее для понимания, чем нетерпение. Под очень привлекательной маской Маккензи что-то назревало. Казалось, над ними и между ними висели мрачные клубы густого черного дыма. Они заслоняли обзор.

Она выдохнула, подняв гантели, а потом медленно опустила их.

– Я сегодня медитировала. Целую долбаную четверть часа, – пожаловалась она.

– Разве это плохо? – спросил Линк сквозь сжатые зубы и продолжил качать трицепсы, отжимаясь от опоры.

Мак села, уронив гантели на пол.

– Пришлось уделить этому долбаную четверть часа, потому что мне нечего делать. Я прочитала все медицинские журналы, скопившиеся за последние полгода. Скачала все подкасты, на которые подписана. Мне нечем заняться во дворе, потому что твои парни вчера опять покосили за меня – кстати, еще раз спасибо. Я не могу бегать. Я не могу дежурить в бригаде санитарной авиации. Все, что я могу, это пялиться на эти бледно-желтые стены и выписывать рецепты на лекарства от инфекций мочевых путей и сенной лихорадки.

– Да-да. Хватит ныть. Мои парни на спор отращивают волосы, и сейчас они на финишной прямой, – пожаловался Линк. – Эл проиграл еще одно пари, и ему пришлось сбрить бровь. Женщины измеряют длину волос на ногах. Парни выглядят, как копы из «Суперполицейских»[15], с той лишь разницей, что они не такие ухоженные.

Она встала, а он спрыгнул с брусьев. Потные и разочарованные, они смотрели друг на друга, стоя в этой тесной комнате.

Он устал ждать. Устал не целовать ее. Линк подошел ближе. Положил руки ей на бедра и увидел, как зажглись искорки в ее глазах. Его любимый оттенок зеленого, – решил он.

Его тело мгновенно отреагировало на нее. Его член пробудился к жизни. Пульс участился. Все его чувства были обострены, потому что он прикасался к Маккензи О’Нил. Линку казалось, что он объят огнем.

Она нервничала. У основания тонкой шеи билась жилка, и Линк страстно желал прикоснуться к ней губами. Но все его внимание было сосредоточено на ее губах. Мак отдавала предпочтение красной помаде. Ему хотелось увидеть, как она размажется. Хотелось заставить Мак достаточно долго сопротивляться, чтобы разрушить эти идеальные красные линии.